Страница 8 из 12
Для начала сентября вечер выдался непривычно душным. В большом дворе, окруженном добротными кирпичными домами, прохаживалась дородная дама, скучая и обмахиваясь веером. Дама выгуливала таксу. Кобелек занимался своими делами, то пытаясь прорыть траншею в нарядной клумбе, то обнюхивая «письмена», оставленные братьями по разуму, и, задрав короткую лапу, тут же строчил ответ. Дама уже направилась было домой, когда во двор въехал «форд» и двинулся вдоль полосы газона с намерением припарковаться. Однако привычное место стоянки было занято какой-то «копейкой».
«Форд» остановился, из него вышел молодой мужчина.
– Добрый вечер, Николаша! – промурлыкала дама, подходя к соседу.
– Здрасте, Маргарита Сергеевна! А кто это на мое место машину поставил?
– Понятия не имею. Какая духота сегодня!
– Не, что это за дела? Чья тачка? У нас в доме ни у кого такой развалюхи нет. Кто на мое место встал?
– Кто спал на моей кровати и ел из моей миски? – пошутила Маргарита Сергеевна.
Из-за угла здания появился невысокий, тщедушный мужчина и остановился возле крайнего подъезда.
– Черт знает что! – не принял шутки Николай. – Приезжаешь усталый, выжатый как лимон, а какой-то... чудила занял твое место! Толстяк в ней сидит какой-то. И че? И сколько он будет сидеть?
– Ах, Николаша, ну что вы завелись? Поставьте вашего красавца в другое место. Вон, хоть возле клумбы.
– Да? Там место Вадима Яковлевича. А он куда поставит? Вон он как раз едет.
Действительно, к ним приближался рыжий «сааб». Сделав красивый вираж вокруг клумбы, автомобиль замер. Из него выбрался Климович – полный мужчина лет сорока. Навстречу ему с радостным лаем мчался пес.
– Центик, здравствуй, мой хороший. – Мужчина потрепал таксу за длинные уши. – Николаша, привет! Марго, вы, как всегда, прелестны. – Мужчина подошел к соседям.
– Здрасте, Вадим Яковлевич! Что у нас за бардак? Какой-то придурок поставил машину на мое место...
– Ну и что? Тоже мне проблема. Поставил – уберет. Цент, ну что ты пачкаешь мне брюки? – переключился он на таксу. – Я ничего не принес. Завтра получишь свою косточку.
– Цент, фу! – сердилась дама. – Он вас так любит, Вадик, я ничего не могу с этим поделать!
– А я неравнодушен к его прелестной хозяйке, – мурлыкнул Вадим Яковлевич и тут же выпрямился. Что-то неприятно кольнуло его. За спиной соседки обнаружился сидящий на скамейке неказистый мужчина, который просверлил Вадима Яковлевича быстрым, прямо-таки рентгеновским взглядом. «Фу, как неприятно. Что это за тип?» – подумал тот, но тут же переключился на Николая, который гундосил про занятое кем-то место. Машина тем временем тронулась и, проехав вдоль дома, покинула двор.
– Ага! Отъехал. И с чего стоял, спрашивается? Никто к нему не вышел. Может, сосед какой новый образовался? Никто в третью парадную не въезжал, вы не в курсе?
– Коля, тебе-то что? Вышел – не вышел, въезжал – не въезжал. Тебе место освободили, ставь свою тачку.
– Я завтра в отпуск уезжаю. Меня две недели не будет. Так этот придурок решит, что это его место. А оно мое! – бубнил Николай.
– Если и завтра эта тачка здесь стоять будет, я разберусь. Так что можешь отдыхать спокойно. Как говорится, спи спокойно, дорогой товарищ. А мы будем стоять на посту. Ну, чего застыл? Паркуй свой драндулет.
Этот тон возымел на Николая благотворное действие, подтверждая рекламный слоган о сотруднике банка, умеющем находить нужный язык с каждым из клиентов. «Форд» заурчал и отъехал от подъезда.
– Вадик, как ты умеешь улаживать конфликты! – Маргарита Сергеевна слегка закатила густо подкрашенные глаза.
– А-а, ерунда! Разве это конфликт? У меня таких каждый день по сотне. Как раз по количеству работников и клиентов, радость моя, – улыбнулся Вадим Яковлевич. И вспомнил, что несколько минут назад что-то неприятно его поразило. Он взглянул на скамейку возле подъезда, но щуплый мужичонка исчез, словно его и не было. Оглянулась и Маргарита Сергеевна. И тоже посмотрела на скамейку.
– Что это за тип там ошивался? – спросил Вадим Яковлевич.
– Не знаю, – пожала полными плечами дама. В глубоком декольте колыхнулась внушительных размеров грудь.
– Марго, прекрати меня волновать, – сделав страшные глаза, проурчал Климович.
Женщина гортанно хохотнула, усиленно замахала веером.
– Завтра загляну?
– Да, – шепнула в веер дама.
Щуплый мужичонка тем временем вышел на улицу, прошел квартал и сел в поджидавшую его «копейку».
– Все нормально, я его сфотографировал, – проинформировал водителя мужичонка.
– А когда все это...
– Завтра рано утром приеду. У них кодовый замок. Код я уже знаю... Так что завтра поутру...
– Но...
– Все как договорились! Не паникуйте! Решили пугнуть, – значит, пугнем!
«Я вас завтра всех на уши поставлю, – подумал он про себя, – вы у меня на всю жизнь испугаетесь!»
Ранним утром следующего дня Маргарита Сергеевна, сонно щурясь, запахивая легкий плащ, накинутый прямо на ночную рубашку, выводила своего питомца на прогулку. Цент нетерпеливо лаял возле запертой двери подъезда, натягивая поводок. Маргарита споткнулась о лежащий у двери коврик, мокасин слетел с босой ноги. Чертыхаясь, женщина нагнулась, чтобы впихнуть ногу в мягкую кожу, и увидела коробочку, прикрепленную снизу к деревянной панели двери. Коробочка была небольшая, из пластика, серого цвета, с выдавленным кружком посередине. «Что это?» – подумала было женщина. Но думать было некогда: Цент нетерпеливо перебирал лапами, всем своим видом угрожая справить нужду прямо здесь, на коврике. Маргарита Сергеевна выпустила пса на свободу и последовала за ним.
Утренняя прогулка завершалась, женщина уже повернула к подъезду, когда дверь распахнулась и в проеме возник Вадим Яковлевич Климович.
В этот момент раздался грохот, двери подъезда сорвало с петель и подняло в воздух, из подъезда рвануло пламя и густой черный дым. Послышался звон разбитых стекол, чей-то истошный вопль.
Лишь спустя некоторое время Маргарита Серегеевна поняла, что кричит она сама: на асфальте лежал Климович. В глаза бросилась оторванная нога, лежащая отдельно от развороченного тела. Кровь струилась быстрыми, щедрыми ручьями.
Из окон высовывались соседи, кто-то возник в разбитом взрывом дверном проеме, кто-то уже подбежал к ней, ее что-то спрашивали, слышался испуганный собачий визг. Маргарита Сергеевна сползла на чьи-то руки.
Меркулов вызвал Турецкого телефонным звонком.
– Через пять минут буду, – отозвался Александр Борисович.
Благо разделяли его с Костей несколько десятков метров коридора в здании на Большой Дмитровке. Эту привилегию – соседство с начальством – Александр заслужил еще в ту пору, когда не являлся «генералом от юстиции», как любил поддразнивать его Грязнов, а был равным среди равных. Ну, может быть, чуть-чуть «равнее». Изолированность старшего советника юстиции от коллег, «прописанных» в здании Следственного управления в Благовещенском переулке, имела неоспоримые преимущества: возможность сосредоточиться в тиши собственного кабинета и присутствие в непосредственной близости самого Константина Дмитриевича, что значительно упрощало решение срочных оперативно-следственных задач.
Александр вошел в приемную заместителя генерального прокурора. За столом восседала неизменная Клавдия Сергеевна.
– Привет, Клавдия!
Турецкий устремился к двери начальства.
– Привет – и все? – осведомилась пышнотелая Цирцея.
Турецкий на ходу обернулся, подмигнул подруге суровых буден. Но подмигнул формально, без чувства, что было отмечено чуткой Клавдией. Она окинула Турецкого обиженным взором и отвернулась.
– Проходи, Александр, присаживайся.
Турецкий пожал протянутую руку, сел напротив начальника, а в миру – друга и соратника Кости Меркулова.
– Саня, ты у нас, кажется, давно заказных убийств не расследовал?
– Ну как сказать... Давно – понятие относительное. А что случилось-то?