Страница 2 из 13
– Что нужно сделать, чтобы вступить в ваши ряды? – говорю раньше, чем белобрысый парень успевает что-либо произнести.
– Пойдем, вон там стойка с информацией! Светлые глаза тут же блестят в предвкушении, он потирает ладони и берет меня за руку. – Прости, – обращается он к мулату, – я обязан сопроводить новенькую.
Симпатичный блондинчик ведет меня к навесу с огромными буквами «Уилок Браун Форевер», рассказывая по пути о жизни в колледже. Фух! Выкрутилась. Но я до сих пор ощущаю пронизывающий меня взгляд мулата из машины.
И стоит мельком обернуться, встречаюсь с поглощающей темнотой, от которой, кажется, не убегу никогда.
Глава 2
Уилок Браун твой шанс восстановить репутацию! После него ты сможешь пробиться в Голливуд!
Я не стану разгребать твои проблемы снова! Год назад ты опозорила нас!
Если ты не изменишь свое поведение, мы выкинем тебя из дома!
Я не стану разгребать твои проблемы снова! Год назад ты опозорила нас!
– Не спать, Мики! – толкает локтем Моника. Слова матери выветриваются из головы в мгновение ока. Пытаюсь вернуться в реальность все утро, но потерянность и слабость сопровождают меня изо дня в день.
– Я не сплю.
– Я вижу, – она строго окидывает меня своими серыми глазами, которые выделяются при помощи жирной черной подводки. – Не волнуйся, это всего лишь первое занятие. Будет весело! – подбадривает меня соседка по комнате.
По-моему, я уже говорила, что она будет моей соседкой? Нет? Так вот, познакомьтесь. Моника Флоренцо – моя заводная соседка по комнате. Заехала вчера вечером, бегло представилась и, разложив одежду, легла спать. Мы толком и не поговорили, а я долго не могла уснуть. Но это к лучшему. Не хочу, чтобы она видела, как я ложусь спать. Люблю одиночество.
Еще во время поступления я пыталась попросить отдельную комнату, но в общежитии их не осталось. Поэтому я живу с соседкой, но стараюсь уснуть после нее. Это, наверное, хорошо. Она не видит мои изъяны. Ни на лице, в виде веснушек, ни на руке в виде…
– Эй, соня, ты и на занятиях будешь висеть как компьютер из девяностых? – жужжит мне в ухо Моника.
– Я не соня!
– А кто? – брюнетка заглядывает на меня серыми глазами. – Еще немного и вписалась бы в дерево! Знаешь, мне тоже плохо спится на новом месте. Но это же Уилок Браун! Мы поступили в лучший колледже на свете! Папа запросил место у ректора десять лет назад! Такое образование мы нигде не получим, ну, только в Гарварде. Твои предки тоже внесли деньги сразу, да?
– Нет, я на стипендии, – едва вставляю свое слово за потоком активной речи Моники.
– Правда? – она снова оглядывает меня с любопытством, словно видит впервые. – Не похоже. Слушай, тебе не жарко?
– Мне? Нет, что ты.
На мне зелено-белый кардиган – цвет формы в Уилок Браун, клетчатая юбка и гольфы. Тоже зелено-белые. Моника обошлась только зелено-белой майкой, юбкой и туфлями на высоких каблуках. Как она передвигается? Неизвестно. Но в одном соседка права – мне ужасно жарко, пот катится по спине и вискам. Ночью здесь прохладно, но не сейчас, когда солнце готово превратить тебя в курицу гриль. Молюсь, чтобы мы как можно быстрее дошли до главного корпуса с кондиционерами.
– Привет, девчонки. Куда спешите?
К нам подлетает вчерашний парень-активист. Светловолосый, голубоглазый, вечно радостный. Вчера мне удалось улизнуть из его цепких лап, когда тот мулат исчез из виду. Я тихо извинилась и убежала в комнату. И больше не выходила, пока не пришла Моника. Она тоже первогодка, но у меня складывается ощущение, что она училась здесь – слишком хорошо ей знакома территория кампуса.
– О, Томми! Набрал новых рабов?
– Что значит рабов? Они активистки, причём очень старательные. За исключением одной, – он красноречиво смотрит на меня, и Моника замечает взгляд парня.
– О, Мики, ты отказала этому красавчику? – она довольно улыбается. – Неужели хоть у кого-то есть щит против чар этого наглеца?
– Как видишь. Но я переманю тебя на нашу сторону, Микелла.
– Просто Мики, – поправляю я. Парень улыбается и дружески подмигивает мне.
– Не надейся, – вмешивается соседка. – Я не дам Мики в обиду. Мне нужна нормальная соседка, а не как та ненормальная!
– Я думала, ты на первом курсе.
– Была, – опустив глазки, признаётся Моника. – Я не сдала несколько обязательных предметов, теперь повторяю курс. Это ерунда, нам всего три года учиться.
– Неудачница, – насмешливо добавляет Том.
– Сказал парень, чья репутация грязнее трусов борцов со второго курса во время спарринга.
– Так, я пошел, – и парень убегает к другому корпусу с плакатом «Добро пожаловать в Уилок Браун».
– Слабак, – ухмыляется Моника. Я тактично молчу.
Мы подходим к главному корпусу, где у нас пройдет первое занятие по истории фотографии. Зачем я на него записалась? Интересно. Я бы поработала со старой техникой, рассмотрела ее внимательнее, покрутила бы в руках, чтобы знать, с какими приборами работали раньше великие фотографы. Мне интересно узнавать старое и интерпретировать его в настоящем. Странно звучит, согласитесь, но в этом есть смысл.
– Вот это ничего себе! – восклицает Моника, увидев наполненную аудиторию из студенток. – Никогда не видела, что на самый скучный предмет пришло столько девчонок.
– Может, их так сильно интересует история кинематографа?
– Вряд ли. Пошли.
Моника ведет нас в самый дальний ряд. Она что-то щебечет о том, что не брала этот предмет в прошлом году, но догадывается, в чем дело. Но мне это ничего не дало. Озираюсь по сторонам, замечаю, как студентки подкрашивают губы, приводят прическу в порядок, поправляют темно-зеленую юбку. Мы едва находим два свободных места в последнем ряду. Почти в проходе сидим. Хорошо, что мы здесь места нашли, после нас студенты вообще стоят позади и на ступеньках сидят.
– Перед парой всегда красятся? – тихо спрашиваю соседку, когда мы располагаемся на своих местах и раскладываем столик.
– О, нет. Только к Миллеру. Девочки любят его лекции, но больше всего семинары. Вон, видишь, – она указывает на рыжую девчонку с первого ряда. – Это Рамильда Псаровски из Польши. Она за ним с другого континента приехала.
– Это как?
– Просто. Она же блогер! Увидела красавца в Инстаграм, решила, что это ее судьба. Правда, ей никто не сказал, что профессор женат. Но Псаровски это не останавливает, она третий год его курс проходит. Тебе помаду дать? – тыкает локтем Моника. Когда она успела очертить губы красным цветом?
– Ну, не знаю. Мы же на занятиях. Зачем мне краситься для какого-то профессора, если я пришла сюда ради…
– Доброе утро, – раздается бархатный низкий голос на поточную аудиторию. Он заставляет всех студентов замереть на месте.
Я не только замираю, но и задерживаю дыхание. Превращаюсь в одну из статуй национального музея искусств. От удивления и… страха. Знаете почему? Не догадываетесь? Скорее всего, уже догадались.
К преподавательскому столу подходит тот самый мулат из машины, который обжимался со своей… спутницей. Статный, в светлом костюме, оттеняющем его смуглую кожу, с гордой осанкой и серьёзностью в светлых глазах.
Я думала, что подобное совпадение происходит только в кино. Ну, знаете, судьба вас столкнула, или книжные писатели решили, что героям нужно непременно встретиться, чтобы осознать чувства друг к другу. Но я живу в реальной жизни и не верю в сказки.
Слышу перешептывания на первых рядах, однако они тут же прекращаются, стоит профессору взглянуть на них.
– Меня зовут профессор Миллер. Я буду преподавать у вас историю фотографии. На лекциях я буду давать материал, который войдет в промежуточный тест, а на семинарах мы будем с вами рассуждать об искусстве прошлых веков.
– С какого века мы начнём в этот раз? – выкрикивает та самая рыжая из Польши. Моника справа от меня фыркает, но ничего не комментирует. Позади и спереди тоже раздаются неприкрытые раздраженные вздохи, но девушка не обращает на них внимания.