Страница 74 из 102
– Или того хуже… В каком-нибудь затрапезном одеянии, которое бы пожертвовала тебе милосердная Лиэлид, – скривился Эл. И добавил с плотоядной ухмылкой: – Хотя… этот твой прозрачный, как паутинка, наряд очень даже ничего! Но, Рыжая, ты-то чего молчала? Я понимаю, тебе природная скромность и гордость не позволяют клянчить подачки. Но мы ведь не чужие люди. Ты можешь к нам по любому поводу обращаться. Хотя бы намекнула, что ли…
Настя вздохнула и неопределённо пожала плечами.
– Так значит, вы попросили Вириян подарить мне платье? – тихо спросила девушка.
– Нет, это она сама, – тут же ответил Эливерт. – Ты когда спать пошла, она спросила у меня по-тихому, в чём ты предстанешь на балу. Тут-то я себя, дурака, по лбу и хлопнул! Ведь даже мысли об этом не возникло. Что поделать, в мужской голове думы о дамских нарядах и балах не задерживаются. Разве что мысль о том, как после оного бала с оной дамы оный наряд… Ну вот, опять я о непристойном… Попеняла, стало быть, нам с Наиром Вириян на наше невнимание к твоей персоне и предложила то золотое платьице. Сказала – тебе подойдёт!
– В самом деле, ты ведь, Дэини, всё равно, что солнышко, и оно огнём горит, – подтвердил Наир. – Я его купить хотел… Вернее, мы оба хотели. Но эрра Вириян не соглашалась ни в какую. «Только даром! Вы счастье принесли в мой дом, разве смогу я вас отблагодарить за Граю! Возьмите хоть такую мелочь! Завтра я подарю платье эрре Дэини и попрошу не открывать свёртка до Жемчужных Садов, а по приезду к Лиэлид её будет ждать радостный сюрприз», – так она сказала.
– Так и вышло. Я была так счастлива! Вы себе и представить не можете! – улыбнулась Настя.
– Но мы так порешили, что не можем совсем в стороне остаться, – оживлённо вмешался Эливерт. – Платье тебе Вириян подарила, но ведь не одежда для дамы главное.
Они с Наиром переглянулись, чем окончательно и бесповоротно заинтриговали Романову.
– Ну, Наир!
Лэгиарн ушёл в комнату и через миг вернулся с небольшим свёртком.
Меж тем разбойник продолжал неторопливые пояснения:
– Поутру, как солнышко встало, мы к одному моему приятелю в Сальваре наведались. Он – человек торговый. В хорошем смысле. Не подумай, краденным не промышляет! Ну и, вот – купили для тебя…
Наир отбросил светлую материю, и глазам Насти предстали очаровательные, сияющие самоцветами и золотом, бальные туфельки.
– Ах! – воскликнула Романова, всплеснув руками, а про себя отметила, что Золушка скончалась бы от зависти, увидев такие башмачки.
Наир протянул это чудо Рыжей.
– Ну же! Примерь!
Настя взяла подарок, восхищённо рассматривая чудесные узоры золотых нитей и камней. Туфельки были мягкие и лёгкие, из плотной светло-зелёной ткани, гладкой, как атлас, изукрашены листочками, шитыми золотой гладью. Они так идеально подходили к её платью и были так изящны!
– Боялись с размером проколоться… – смущённо добавил Эливерт. – Эти должны прийтись впору.
– Примерь, Дэини! – вновь предложил Наир.
Настя поспешно обулась. Туфельки подошли и сидели безупречно.
Она встала, покружилась, пританцовывая, приподняла подол, потянула носочек.
– Очаровательно, – прокомментировал Эливерт, кажется, более всего довольный самим собой.
– Тебе нравится, Дэини? Правда? – уточнил Наир.
– Разумеется! Спасибо, милые мои!
– Ах, да! Вот ещё… – лениво добавил Эливерт, и на его раскрытой ладони, как по велению талантливого фокусника, появилась маленькая коробочка с зелёной бархатной крышечкой, – чуть опять не позабыл…
Настя уже понимала, что обычно хранится в таких махоньких шкатулочках. Ей показалось, что она начинает краснеть. Причём загорелись даже уши.
Но Эливерт протянул «малахитовую» коробочку с таким небрежным видом, что Романова не удержалась от искушения. Взяла, открыла осторожно и обомлела.
Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – в руки её попала отнюдь не дешёвая безделушка.
– О, мама мия! Какая прелесть! – воскликнула Настя, бросив короткий восхищённый взгляд на самодовольное лицо атамана и нежную улыбку лэгиарна. – Я сейчас!
И она метнулась в комнату к зеркалу.
Настя в упоении любовалась чудесным гарнитуром.
Длинные веские серьги – звенящее переплетение тончайших золотых нитей, выдержанных в том же растительном орнаменте, что вышивка на платье и туфельках. В самом центре улыбалось солнце, сияющее филигранными лучиками. Они незаметно перетекали в струящийся каскад ветвей винограда. На змеящихся нитях лозы – изумрудные ягодки.
А колье представляло собой цепочку, отшлифованную и отполированную таким образом, что каждое звено горело огнями, как бы ни падал на него свет.
Завершённость изделию придавал изящный, будто живой, резной листочек, так же украшенный изумрудами, словно каплями росы.
Настя быстро вдела серьги, тряхнула слегка головой, ощущая приятную тяжесть в ушах, любуясь, как золотые ветви колыхнулись с легчайшим звоном.
Попыталась надеть колье, но застёжка оказалась сложной и не хотела поддаваться.
Бесшумно, как кот, подошёл Эливерт.
– Позволишь мне? – спросил он, глядя на тщетные попытки Анастасии.
Настя отдала ему колье, приподняла буйные рыжие локоны, рассыпавшиеся по плечам.
Холодный металл, приятно-прохладный в душный летний зной, обвился вокруг тонкой шеи Романовой. Колье застегнулось быстро, и лишь на миг ловкие пальцы Эливерта коснулись её кожи.
– Как у тебя легко получилось, – улыбнулась Настя, вновь распустив кудри и любуясь на себя в зеркало.
– Я же мастер по замкам и замочкам, – самодовольно проурчал в ответ атаман. – Постой! Волосы надо убрать!
Он собрал в хвост её роскошные огненные пряди и закрепил узлом без всяких там шпилек и заколок, словно парикмахер-профессионал.
– Так лучше!
– Да… – согласилась Настя. – В самом деле!
Так и лицо казалось миловидней, и шея изящней, и ушки приоткрыты…
А главное, в глаза бросались шикарные серьги-солнца и строгое элегантное колье, так уютно возлежавшее в глубоком вырезе.
Впрочем, через миг она уже пожелала, чтобы её платье застёгивалось на тысячу пуговиц до самого подбородка, а не приоткрывало так соблазнительно грудь.
Пальцы Эливерта, оставив в покое причёску, скользнули по коже и задержались на светлых плечах Романовой.
«Тёплые и такие нежные… Вот уж никогда бы не подумала, что он может прикасаться с такой нежностью!» – неожиданно поймав себя на этой мысли, она испугалась и смутилась.
Насте стало вовсе не по себе, когда она поглядела в зеркало и встретилась с пристальным взглядом серых глаз Ворона. По спине пробежал холодок, повергший в трепет.
Анастасия повела плечиком, осторожно высвобождаясь из мягкого плена его рук, и, желая избежать возникшей неловкости, крикнула нарочито громко:
– Наир, посмотри! По-моему, замечательно…
Настя торопливо покинула комнату, возвращаясь на балкон к лэгиарну и оставляя в одиночестве атамана вольницы.
– Я попросил бы тебя и платье примерить, но пусть это подождёт до вечера, – долетел с балкона восхищённый голос Наира. – Ты будешь самой красивой на сегодняшнем балу!
– Да, придётся нам приглядывать за нашей Рыжей, – хмыкнул Эливерт, возвращаясь к друзьям. – А то вдруг её похитит какой-нибудь знатный владетель…
– Найдётся ли достойный нашего Солнышка? – возразил Наир.
– Ну, ребята, никто меня не украдёт… Вы преувеличиваете! И сильно, надо сказать. Да и я ни за что вас не покину. Я так вам благодарна! За всё! За заботу вашу, за подарки! Славные мои, я так вас люблю! – не сдержавшись от переполнивших её чувств, Настя порывисто обняла сразу обоих и звучно чмокнула каждого в щёку.
– Ну, что ты, Дэини… Ничего мы такого не сделали… – смутился Наир.
– В самом деле – любишь? – мурлыкнул Эливерт.
И Настя, припомнив его прежний странный взгляд у зеркала, поспешно разжала объятия.
– Конечно люблю! Как братьев родных люблю... Мы ведь друзья!
Последнее слово было так подчёркнуто интонацией, что Эливерт сдавленно кашлянул, а Наир нахмурился, глядя на него.