Страница 9 из 32
– Втюрился, – обреченно сообщил я бегемоту, ложась очередным вечером в кровать. – И что теперь с планом делать?
Тот блеснул нарисованными глазками, а я вздохнул. Катя любила вишневое мороженное, оно продавалось не везде, зараза. Фильмы про путешествия, про космические – особенно. Катя, Катя, Катя… паразитом вклинилась в мои мысли, заставляя чувствовать преждевременную вину.
Однажды она не надела куртку, уповая, что уже весна. В итоге шла в моей – нагрянул дождь, и в тот момент, подставляя лицо каплям, за руку с совсем уже не просто коллегой, я впервые почувствовал себя красивым. Словно дикий зверь, самец во главе своего прайда.
Мне даже не было холодно.
Дни шли за днями, а я все не решался пригласить Катю зайти. То, что это случится рано или поздно, мы уже оба понимали. Сперва мне стоило определиться с тем, чего хочу на самом деле. Желание выглядеть достойно рядом с такой девушкой не отпускало, хотя теперь метода казалась постыдной. У любимых не воруют. Сердце, время, даже нервы порой – да, но не такое.
Ударом под дых было то, что бабуля стала сдавать. Проводив в очередной раз Катю до дома, несмотря на поздний час, я решил заехать по родному теперь адресу. Шаркая, бабуля прошлась до стола, морщинистые руки расплескали половину кружки. Я благодарно принял чай, стараясь не показать вида, что в смятении.
– Это хорошо, что девушку нашел, – шепнула она одобрительно. – Ты не боись за нее, крепкая уродилась, здоровая. И по судьбе долго отмеряно, дольше, чем тебе. Бери лет пять, авось и со мной годиком-другим поделишься, – бабуля засмеялась, но смех перешел в кашель. – Старая уж я, а внука бросать не хочется.
– Ба, – я невольно отшатнулся. – Но пять лет – это грабеж! Я ее люблю как бы!
– "Как бы", – передразнила бабуля беззлобно. – Пуд соли не съели, а уже утверждать. Залежался твой талисман. Так и сила его пропадет, без внимания-то оно все пропадает.
Мне стало стыдно и жаль себя одновременно. Все должно было быть проще.
– Да и подсобила я тебе немного, – с сожалением призналась бабуля. – Не морок, конечно, на девчонке, но видит она в тебе красивое, прочего пока не уразумеет.
Я словно острую кость проглотил. Вот оно и становится проще.
У меня не было оснований не верить бабуле. Она могла то, чего не могли другие. И я чувствовал особую душевную связь с ней, моим единственным оставшимся близким человеком, которого так несправедливо игнорировали мать с отцом. А все из-за каких-то предрассудков.
– Хочешь, чтобы я зашла? – переспросила Катя следующим вечером, пока я нервно сжимал ключи в кармане куртки. – Поди скажешь, цветы полить надо?
Ее взгляд смеялся, и я через силу улыбнулся в ответ. Все прошло как нельзя лучше, и через пару часов, без пяти минут полночь, мы лежали в обнимку под одеялом. Бегемот примостился под подушкой.
– Знаешь, – прошептал я, – у меня есть один талисман. Глупо, конечно, но когда в моей жизни случается что-то очень хорошее, вот как сейчас, то я дую в него, чтобы сохранить этот момент навсегда в своей памяти.
Катя крепче сжала мое плечо, показав, что слушает. Я запустил руку под подушку и достал бегемота.
– Давай разделим этот момент? Сперва ты, потом я.
Вот и свершилось. Дыхание перехватило, пока Катя бережно сжимала пальцы вокруг старой игрушки.
– Ну хорошо, – согласилась она так же шепотом. – А как зовут его, твой талисман?
Я пожал плечами, невольно улыбаясь, как дурак. Предвкушение обновления отдавалось в кончиках пальцев. Скоро, очень скоро проведу рукой по затылку и нащупаю свой жесткий ежик – ведь это пять лет назад началось? Когда время внезапно ускорило свой бег. Бабуля права, Катя действительно в хорошем тонусе, она не заметит. А потом бабуля сможет снять свой недоморок, и моя девушка – моя девушка! – уже безо всякой мистики увидит рядом подтянутого мужчину.
Не дядьку.
– Тогда я назову, – Катя хихикнула. – Давай его будут звать Кошмарик.
Она резко дунула в игрушку, потом еще и еще. После пятого раза я испуганно вырвал бегемота из рук. Сердце стучало. Отчего-то стало страшно.
– Ну все, спать пора, – я спешно вернул бегемота под подушку. – А то вставать рано.
Вдохну годы жизни потом, когда Катя уйдет поутру. Та быстро свернулась калачиком и заснула, а я продолжал лежать в темноте, не в силах закрыть глаза.
Срубило меня под утро.
– Ты никогда не приходил так рано, – довольно проворчала бабуля. – С уловом как-никак?
Я неуверенно кивнул. События ночи не выходили из головы, машинально я погладил пальцем бегемота в кармане.
– Взял пять лет. Точнее, сама отдала.
Собственный голос прозвучал отрешенно, ожидаемого стыда не было – так чувствует себя сторонний наблюдатель. Констатация факта. Я протянул игрушку бабуле, но та покачала седой головой.
– Не надо со мной делиться. Обирать собственного внука не хватало еще. Я же так, к слову пришлось. Да и лучше мне уже.
Это было правдой. Сегодня бабуля наливала мне чай привычно-уверенными жестами. От мысли, что Катя ждет меня в машине (заверил ее, что к бабуле я на минутку, справиться о здоровье, и непременно познакомлю их позже), сердце наконец-то болезненно сжалось.
– А она, – я поколебался, – сильно изменится? Внешне. И вообще…
– А почем знать? – бабуля пожала плечами. – Я одно скажу, мне твое благополучие дороже, нежели какой-то девчонки. Да и коли дорог ей, помнишь, как говорится? Все напополам делить надобно.
Ну да. И печали, и радости, да только про здоровье и срок жизни речи в народной мудрости не было.
– Не могу решиться, – признался я, отставляя недопитую кружку в сторону: "минутка" давно истекла, и пора было возвращаться в машину. Да и пришел я не за чаем, а за бабулиной уверенностью. – Наверное, и не решился бы изначально, если бы ты не сказала о мороке. Ну что Катя во мне хорошее видит. Вот и думаю, может, не очень-то она меня любит? Тогда решусь.
Бабушка понимающе кивнула.
– Не соврала я, если ты об этом. Навела на тебя не приворот, но легкий флер – так молодежь говорит? Знала, что оно пригодится, что бы ни задумал. Ну а теперь ступай с богом, пора уж. Крепчай, люби и позволяй любить себя другим. Но не теряй головы.
Бабушка осенила меня крестом, и я благодарно сжал ее руку. В голове промелькнула мысль, насколько вяжется наш ритуал с тем, что угодно богу, но через минуту я уже скатывался вниз по лестнице.
Бегемотик в ожидании сидел в кармане. Все утро и весь долгий рабочий день. Я знал, он терпеливый, он умеет ждать. Нарисованные глаза словно бы говорили: "Не бойся", и вечером, когда мы остались одни в квартире, я наконец поставил его перед собой на журнальный столик.
Через пять минут после того, как проводил Катю на такси, стараясь в деталях запомнить ее лицо. Одновременно пытаясь запретить себе это, чтобы не сравнивать и не терзаться, когда задуманное случится.
Вот интересно, ведь в резиновом тельце сейчас намного больше Катиного, чем меня самого. И все же бегемотик оставался мне предан, игрушечный свидетель непростых решений. Была не была! Я протянул уже руку к столику, когда лежащий рядом мобильник завибрировал.
Номер был незнакомый, и я поколебался. Отвечать ли? Да еще в такой момент.
– Да?
Голос был женский и сбивчивый, услышав имя бабули, я в ужасе замер.
– Вот только скорая подъехала, – тараторила та, что представилась соседкой. – Такая женщина была добрая, ваша бабушка… нам так жаль, примите соболезнования… оставила ваш номер на случай чего…
– На случай чего?! – я сорвался в крик, стиснув трубку до хруста в костяшках. – Говорите, ну!
В трубке повисло молчание, видимо, соседка на секунду растерялась. Впрочем, она все уже сказала. Я выронил сотовый на пол и съехал на колени вслед за ним. Теперь лежал калачиком, оцепенело слушая, как из динамиков доносится приглушенное "Алло? Алло!"
Наконец отбой. Лишь тогда я закрыл глаза и позволил себе разрыдаться.