Страница 33 из 41
Камера возвращается в правильное положение, демонстрируя довольного Тима, держащего на руках Булочку лицом ко мне.
— Поздоровайся с Симой, — предлагает ей муж. Берет её лапку и легонько машет в камеру.
Мы с малышкой большие друзья и она охотно участвует в наших видеосеансах с Юлей, но сейчас меня в телефоне не видно и Булочка, не понимая, что от неё хотят, начинает беспокойно вертеться.
— Ты знаешь, Сим-Сим, — заговорщически сообщает муж и как бы между делом смущённо поправляет скатившийся носочек на крохотной ножке, — она и правда приятно пахнет. Почти всегда, — улыбаясь похлопывает по памперсу.
Юная леди не выносит подобного неуважения и начинает кукситься. Сейчас включится корабельный ревун, Тим тоже в курсе. Он всегда удивляется, как такой маленький человек может производить настолько громкие звуки.
— Эээй, не вздумай, — обращается к Булочке, перехватывая её поудобнее и спешно прощаясь со мной. — Всё, пока, маленький, пора возвращать сокровище маме.
Дальше нон-стопом смотрю остальные файлы, не замечая, как всё ближе подвигаюсь к экрану, всхлипываю и улыбаюсь, киваю в чём-то соглашаясь, или, наоборот, возражаю. Конечно, я хочу сакуру. И барбарис, и лаванду, и ландыши, и камни красивые тоже. Нет, пруд нам не нужен. Спасибо, что отказался. Качели? Пфф. Мог бы не спрашивать.
К моменту, когда завершается последнее видео, я оказываюсь не готова. Мне голодно, нужно ещё, не наелась. Остался большой файл в соседней папке, но хочется именно эти маленькие вспышки его жизни. Он ведь не только советовался и хвастался на стройке… Ещё откровенничал о чувствах в машине, сидя под моими окнами уже после отъезда, манил крутыми объектами и даже дразнил любимой едой у Вахи. Такой знакомый и новый одновременно.
В очередной раз за день умывшись холодной водой, запускаю единственный файл в папке “2” и с первых же кадров узнаю почерк моего бюро. На экране появляется чертёж дома, в нём поочерёдно подсвечивается каждая комната и разворачивается картинка визуализации. Смотрю в полном ошеломлении — Тим заказал гид по нашему дому.
В груди тесно от эмоций. Уютная гостиная с большим диваном и креслом-качалкой у камина, столовая с островом и длинным столом у панорамного окна, лаконичные гостевые комнаты, светлая хозяйская спальня в пастельных тонах и… детская, стены которой меняют цвет с голубого на розовый, а после на зелёный. Мой любимый. Такими и остаются.
А дальше в кадре мои крошки, которые пищат, как они ждут и соскучились. Одна из них запускает дрон и он, набирая высоту, дарит мне панораму посёлка, ровно расчерченного границами участков. Игрушечные домики, клумбы с пушистыми облачками цветов, молодые деревья во дворах и роща рядом. Всё чистое, яркое, умытое дождём, и я под красивую музыку лечу вместе с дроном в этом прозрачном воздухе, чувствуя, как раскрываются лёгкие.
В конце дрон спускается к крыльцу, где сидит Тим. Камера делает “наезд” и этот до боли в сердце родной человек говорит своим глубоким голосом:
— Возвращайся, когда захочешь, Сим-Сим, ключ у тебя есть.
Звук затихает, картинка затемняется, конец. Продолжаю смотреть не в силах пошевелиться. Весь ресурс уходит на то, чтобы успокоить эмоциональную бурю внутри. Как же так, я ведь искренне думала, что сейчас моё место здесь, настоящая жизнь, наполняющая пустую Симу. А вдруг это ошибка? Эта мысль так стремительно разрастается и пугает, что я, как в тот кошмарный вечер, снова боюсь не успеть.
Звоню Томочке с просьбой прикрыть на пару дней. По условиям гранта у нас возможны такие отлучки без штрафа, но их согласовывают заранее. Плачусь куратору в трубку, ссылаясь на срочность отъезда, хотя понимаю, что если не отпустит, улечу всё равно.
Ещё не знаю, что скажу Тиму, когда приеду, потому что у меня по-прежнему нет положительного ответа на его вопрос, но мне критично важно знать закончилось ли “когда захочешь” или нет.
Глава 46
— Виталик, давай! Звонил хозяин, сказал, задерживается, разрешил начинать без него!
Огромный уродливый экскаватор со ржавыми проплешинами по всему корпусу ломанным движением выбрасывает вперёд плечо с ковшом и медленно, выворачивая с мясом новую плитку двора, выступает в сторону дома.
— Нежнее! — орёт потный мужик в каске и грубой спецовке. Раннее утро, но июльская жара не даёт расслабиться даже ночью. Виталик, сидящий в душной кабине, вряд ли услышит напутствия сквозь грохот двигателя, но бригадир почему-то не прекращает командовать.
Подбегаю в тот самый момент, когда ковш, врезаясь, проваливается в крышу дома. Для конструкции не фатально. Если сейчас остановятся, то ещё можно отремонтировать.
Трясу мужика за рукав:
— Стойте! Это ошибка! — пытаюсь помещать уничтожению дома, в который уже успела влюбиться. Я всю дорогу пересматривала ролики Тима — бесконечно разглядывала мелочи, слушая его комментарии…
Короткий свист и ковш замирает в воздухе, готовый к следующему заходу.
— Вы кто?
— Хозяйка! — отчаянно вру, чтобы задержать их до приезда Тима.
Мужик мокрым платком вытирает лоб под каской и молча идёт к своей машине. Вынимает из папки, лежащей на капоте, несколько листов и самый верхний протягивает мне. Акт сноса.
— Сверяйте адрес, — достаёт пачку, прикуривает, — Ваш?
— Я… не знаю… — чувствуя, как всё холодеет внутри в ожидании разоблачения.
— Как это не знаете? — натурально рычит, вырывая акт и пряча в папку. — Что вы голову морочите, дамочка! Приедет заказчик — с ним разбирайтесь! А у нас — сроки! И вообще, здесь опасно, выйдите за территорию! Проследи! — кивает на меня свободному парню из бригады.
Вновь раздаётся свист и ковш приходит в движение, увеличивая уже имеющуюся дыру. По стене с панорамными окнами идёт волна ряби, и через секунду стёкла лопаются, осыпаясь с печальным звоном. Парень тянет к воротам, но мне вдруг кажется, что в окне вижу Тима. В ужасе срываюсь к нему на помощь, отталкивая всех, кто встаёт на пути.
В доме полно осколков, пол ими буквально усыпан. Всё время поскальзываюсь и падаю, глубоко раня колени, предплечья, ладони… Срывая голос, зову Тима. Чувствую же, что он где-то здесь… и не нахожу!
Второй этаж стараниями Виталия уже без потолка. Они же не будут сносить, пока мы внутри? Вместо ответа ковш проламывает стену, и, “выкусывая” часть перекрытия, обрушивает подо мной пол. С криком лечу вниз, понимая, что опоздала — не спасла ни Тима, ни дом.
— Моя дорогая, с вами всё в порядке? — будит меня пожилая фрау со слуховым аппаратом за ухом, — вы кричали.
Сбивчиво благодарю и усаживаюсь удобнее, принимая бутылочку воды. В панике машинально ощупываю колени, осматриваю руки — крови нет. Шумно дышу. Хочется полить водой закипающую голову, а то как чумная. В терминале, где нас попросили подождать лишние сорок минут из-за задержки рейса, что-то с вентиляцией. Душно. Вот и снятся кошмары.
Сейчас глубокая ночь. Многие спят, как и я. Неловко осматриваюсь — не разбудила ли кого, пока "летала" во сне. Вроде нет, только заботливая фрау время от времени косится с беспокойством. Рейс у меня не прямой ещё и со сменой аэропортов, дома буду в лучшем случае после обеда. Главное, что буду.
В самолёте оказалось, что кошмары не имеют отношения к духоте, потому что на этот раз приснился пожар. Снова спасала Тима и снова с тем же успехом. Стюард, конечно, выдал успокоительное, но явно больше для того, чтобы усыпить бдительность соседа по креслу. Может даже плацебо, потому что эффект оказался нулевым.
В итоге я накручена так, что когда на стыковке в кафе аэропорта передо мной поставили волшебнейшую улитку с короной из свежей мохнатой малины на фисташковом креме, не смогла проглотить ни кусочка. Мысли в голове мечутся, смазываясь в одну мутную картинку, как деревья за окном машины на скорости свыше двухсот. Быстрее бы уже.
Загружаясь в такси, набираю Сашину жену, которая после вчерашнего не торопится улыбаться.
— Юль, — минуя приветствия и реверансы, — скажи, пожалуйста, ты знаешь точный адрес… того дома?