Страница 11 из 83
— Довольно! — рыкнул Вожак, опережая Штороса и отталкивая его от лошади, на которой сидела Динка. — Не трогай ее!
— Почему это мне нельзя трогать ее? — рассерженным котом зашипел Шторос, скаля клыки на Вожака.
— Потому что я так сказал! — жестко отрезал Вожак. — С сегодняшнего дня она принадлежит мне, и я запрещаю трогать ее, заговаривать с ней и даже смотреть на нее без моего разрешения.
Динка судорожно выдохнула, почувствовав, что все это время не дышала. Вожак сказал, что она принадлежит ему. Возможно, это не так уж и плохо. Лучше уж принадлежать кому-то одному и знать, чего от него можно ожидать.
— Я разговаривал с ней. Вожак кормил ее и тоже разговаривал. Может быть действительно сила передается через разговоры? — рассуждал сам с собой успокоившийся Хоегард, пока Шторос с Вожаком сверлили друг друга горящими взглядами. — Вожак, что ты думаешь?
— Я думаю, что ты оказался прав. Она прячет силу от страха. Ее нельзя пугать, — отозвался Вожак, переводя изучающий взгляд на Динку и демонстративно поворачиваясь спиной к все еще скалившемуся Шторосу.
Динка совершенно не понимала о чем они говорят. Когда ее впервые называли «сосудом» она очень испугалась того, что они поймут свою ошибку. Но сейчас оказывалось так, что они были правы. О какой силе они говорили? О той, что позволяла им создавать пламя на своей руке? Динка раскрыла свои ладони и посмотрела на них, но, конечно же, никакого пламени там не было.
— Давайте попробуем ее разговорить, — воодушевился Хоегард.
— Да, я тоже хочу вновь ощутить силу в своем теле, — единодушно поддержал его присмиревший Шторос. — Пусть расскажет нам что-нибудь. Уж я, в отличие от вас, сразу почувствую тот момент, когда сила попадает в меня.
— Нет. Сейчас не до этого. С этим мы можем разобраться позже, а сейчас займитесь делом, — не терпящим возражения тоном распорядился Вожак, загораживая Динку своей спиной.
Мужчины переглянулись.
— Все, как обычно? — скучающим тоном осведомился у Вожака Тирсвад, подбрасывая на ладони тяжелый меч.
Вожак кивнул. И после этого трое мужчин бегом бросились в сторону деревни, на ходу вынимая мечи из ножен и превращаясь в рогатых чудовищ. Динка в ужасе зажмурилась, понимая, что и это поселение ждет та же самая участь, что и ее родную деревню.
Глава 4
Лошадь под ней неожиданно пошла, и Динка поспешно ухватилась за седло, чтобы не свалиться. Вожак шагал следом за своей маленькой армией, ведя лошадей на поводу. Когда они зашли в деревню, бойня была в самом разгаре.
Динка с ужасом уставилась на центральную улицу деревушки, по которой, как сама смерть, кружил Тирсвад. Его меч сверкал серебром, высекая огненно-алые искры крови из беззащитных тел крестьян, которые пытались ему противостоять. Деревенские мужчины падали к его ногам, будто скошенная трава.
Хоегард деловито сновал между домами, вынося оттуда ценности и навьючивая их на новую лошадь, которую, видимо, подобрал в одном из дворов. Стоило ему выйти из очередного дома, как над крышей до небес взвивалось яркое пламя.
Шторос ловил визжащих и разбегающихся женщин и короткими точными ударами кинжала перерезал им горло, сваливая в одну кучу. Приглянувшихся ему девушек он отбрасывал в загон для скота.
Динка сидела на лошади ни жива ни мертва от страха. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, из глаз ручьем лились горячие слезы. Живот скрутило болезненными спазмами, но рвоты не было, так как желудок был пустой. Лишь рот наполнила отвратительная горечь. Ее бил озноб, и по спине катился ледяной пот. Каждый крик несчастных жертв колоколом отдавался в ее голове. Но она совсем ничего не могла сделать для них. В ее родной деревне точно также погибли все до единого, и только она, по неясному стечению обстоятельств, до сих пор жива.
Не прошло и получаса, как все было закончено. Хоегард последний раз шествовал по деревне, прикладывая ладонь то к одной, то к другой куче мертвых тел, отчего те вспыхивали ярким высоким огнем, словно облитые горючей смолой.
Тирсвад стоял среди полыхающих трупов, опираясь на свой меч и тяжело дыша. В красных светящихся глазах его пылала сама смерть.
Шторос насиловал последнюю оставшуюся в живых девушку. А после того, как закончил, все тем же точным движением кинжала по горлу лишил ее жизни.
Вожак стоял прямо перед Динкой и лица его она не видела, лишь широкую каменную спину. Вскоре все трое подошли к Вожаку, и он одобрительно похлопал каждого из них по плечу. Хоегард вел на поводу испуганно прядающую ушами лошадь, навьюченную награбленным добром. Он довольно улыбался и беззлобно поддевал Штороса. Шторос был в приподнято-возбужденном настроении. Он хохотал и, сверкая глазами, делился с Хоегардом впечатлениями. Тирсвад же был в крови с головы до ног. Он был молчалив и погружен в себя, лишь глаза по-прежнему светились кровавым огнем. Демоны вскочили на лошадей, и вся компания отправилась в путь.
Динке было плохо. Во рту была горечь, тело бил озноб, все мышцы болели, и она едва держалась позади седла. В голове не было ни единой мысли, только проносились одна за другой кровавые картины, с каждым новым повторением выявляющие все новые и новые подробности. От этого кружилась голова, и перед глазами плыл серый туман. Она качнулась и, падая с лошади, ухватилась за плащ Вожака. Но рухнуть на землю ей не дали. Вожак осадил лошадь и, развернувшись, ухватил своей сильной пятерней одежду у Динки между лопатками, а затем вздернул ее себе на колени. Ветхая рубашка предательски затрещала и пошла прорехами по всей длине. Но Динку это уже не волновало. Она лежала животом на коленях Вожака, свесив по обе стороны от коня голову и ноги, и мечтала о том, чтобы Вожак убил ее.
Их окружили остальные демоны, заметившие, что Вожак отстал.
— Найдите где-нибудь таверну. Остановимся на обед, — распорядился Вожак.
— Будет сделано, — послышался голос Хоегарда, и следом раздался стук копыт. Кто-то презрительно цыкнул у ее головы, а затем раздался хохот Штороса, от которого она содрогнулась.
Дальше поехали шагом, и Динка пребывала в полуоглушенном состоянии, погруженная в свои кошмары. Демоны о чем-то негромко переговаривались над ее головой, но это ее не интересовало. В какой-то момент ее сняли с лошади, поставили на ноги и куда-то повели. Динка не сопротивлялась и послушно шагала, глядя вперед невидящим взглядом.
— Ешь, — прорычал Вожак у нее над ухом.
Динка обнаружила себя сидящей за столом в таверне. Перед ней стояла дымящаяся миска с едой, а со всех сторон на нее смотрели четыре пары звериных глаз. Динка зажала рот рукой, чувствуя подступающий к горлу рвотный позыв, соскочила с лавки и опрометью бросилась из помещения наружу, забыв о сковавшем шею ошейнике.
Но Вожак встал и быстро зашагал следом, не мешая ей. Динка сбежала с крыльца и упала на колени в высокую жесткую траву. Желудок свело спазмом и изо рта полилась желтая горькая желчь. Вожак стоял над ней и смотрел как ее рвет, не говоря ни слова. Затем он, увидев, что рвотные спазмы не прекращаются, сбросил с руки браслет прямо на землю и ушел обратно в таверну, оставив Динку наедине с ее мучениями.
В желудке все еще ничего не было, но Динку выворачивало наизнанку пустыми спазмами. На тело навалилась слабость, ноги и руки крупно тряслись. Она не знала сколько так продолжалось, а просто скорчилась в испачканной траве, уткнувшись лбом в свои колени. В какой-то момент сильная рука схватила ее за воротник многострадальной рубахи, слегка встряхнула и поставила на ноги. Ноги дрожали и подламывались, и Динка ухватилась за мускулистое предплечье руки, которая ее держала.
Подняв глаза, она увидела Хоеграда, который смотрел на нее со смесью жалости и отвращения. Остальные демоны уже седлали своих коней, намереваясь продолжить путь. Тут бы им убить ее на месте, чтобы не задерживала их своей слабостью. Но Хоегард подтащил ее к колодцу и окунул лицом в ведро с ледяной водой. Динка инстинктивно забилась, вырываясь из мертвой хватки, удерживающей ее затылок. Спустя несколько секунд, показавшихся Динке вечностью, давление на затылок ослабло, сменившись жгучей болью в коже головы. Хоегард за волосы выдернул ее из ведра на воздух. Динка жадно вдыхала, вращая глазами.