Неудобный наследник

Тут, словно вспомнив что-то, наклонился ко мне поближе и негромко сказал:

— А ты уйди в зад и не мешайся. Мой сеньор.

Глава 29. Мужчины за работой

Меня поразило в происходящем две вещи. Деловитая обыденность и явное предвкушение, с которым рыцари готовились к драке. Строились они за углом. Предупреждение Фредерика, несмотря на грубоватую форму, оказалась не лишним. По каменной стене рядом со мной, выбивая искры, ударило несколько арбалетных болтов. До наших противников было метров восемьдесят. Для огнестрела моего мира, это было расстояние стрельбы практически в упор. Для местных арбалетов достаточно далеко. Конечно, были тут уникумы способные всадить стрелу в грудь человека и шагов с двухсот, но таких на той стороне, к счастью, не оказалось. Впрочем, когда мы пойдем к ним толпой, промахнутся будет сложнее, чем попасть.

Рыцари деловито строились за углом, под прикрытием толстых стен. Вперед вставали пехотинцы с большими щитами, сами всадники предпочитали сменить копья и длинные мечи на палицы, молоты и топоры. Некоторые брали что-то двуручное, другие принимали от оруженосцев небольшие щиты, удобные больше для нанесения ударов, чем для защиты. Против привычной картинки, никто не рвал из ножен мечи. Я не заметил вообще ни одного латника, кто бы достал меч.

Закончив со сменой набора оружия, люди строились. Не торопясь, но и не затягивая.

— Малыш! Малыш ты где? — игриво кричал какой-то мужик, откинув вверх забрало. — Я без тебя никуда не пойду!

— Кто пустит кровь раньше меня, должен будет поставить мне пива!

— Хочешь год пить как вдова пивовара, Горб? Ведь тебе будут должны вина вообще все!

Рыцари шутили веселыми голосами, и искренне смеялись над своими шутками. Всё это на фоне бледных и даже дрожащих пехотинцев со щитами и арбалетами их свит. Я оставался на коне, только отъехал за строй. И тоже почувствовал как в голову, пузырьками шампанского, проникает пьянящее веселье от предвкушения предстоящего боя.

Я глянул, как молоденький пехотинец с арбалетом, видимо чей-то паж, зажал руки под мышками, пытаясь унять дрожь от избытка адреналина. Лицо у него было совсем не радостное.

— Эй, Балагур, купи своему пажу шубу! Ты что не видишь, он же мерзнет! — раздался веселый голос. Эта фраза вызвала особенно громкую волну смеха. К трясущимся парнишке, которому вряд-ли было больше чем мне, подскочил латник и наотмашь ударил его левой ладонью в кожаной перчатке с нашитыми на кожу кольцами по лицу. Это была скорее пощечина, но бедолага арбалетчик отлетел от удара, растянувшись на мостовой.

— Возьми себя в руки и не позорь меня! — рявкнул ему латник и вернулся в строй.

Чуть дальше по улице, за нами, строились лучники. Впереди у них тоже стена из щитов, за которой вставали люди с двуручным оружием. А сами лучники становились еще дальше. Тут, расталкивая их, приблизился еще один запоздавший всадник. Тот самый, что потерял свой шлем. Я узнал его по черной бороде. Он был в явно дешевом, пехотном шлеме с плоской верхушкой.

— Успел! — заорал он радостно. — Что, бьемся пешими? Отлично! Пустите меня вперед!

— Пошел ты в задницу, Кирка! Опоздал, вставай в задний ряд!

— Ах вы ублюдки! — заорал чернобородый, явно расстроившись. — Хотите забрать все веселье себе!

— Заткнули пасть! — не так, чтобы громко, но хорошо слышно рявкнул Нычка. Обернулся к Фредерику, дождался кивка. Привстал на стременах и крикнул: — Загибаем строй слева! Гриф ты ведешь!

Он, как и всегда держал в руках копье. Только в этот раз на нем развевался небольшой красный флажок.

Бородач соскочил с коня, отдал оруженосцу треугольный щит, терпеливо подождал, пока паж наденет на него пояс с короткой увесистой палицей. И нацепит на левую руку кулачный щит. Тем временем его оруженосец отстегнул от седла оружие, которое, видимо и дало этому латнику кличку. Двуручная боевая кирка, столь любимая у долгобородов.

Строй рыцарей, тем временем, медленно начал двигаться. Не торопясь, медленно поворачиваясь, как часовая стрелка. Едва первые люди показались из-за стены, в них тут же полетели арбалетные болты — нас уже ждали. Развернувшись лицом к врагу, люди втянулись на улицу, ведущую к Фонтану. Узкая улочка не вместила всех, поэтому латники шли скорее колонной. Как будто стальная, весело переругиващая и похохатывающая стальная змея ползла по улице. Вражеские арбалетные болты звякали о камни стен и шлемы. Латники не обращали на это внимание, хуже защищенные пажи и пехотинцы испуганно пригибались и прятались за щиты и спины впереди идущих. Но стараясь делать это не заметно, опасаясь вызвать гнев своих скорых на расправу господ.

Фредерик терпеливо дождался, пока его люди втянутся на улицу, и выехал за ними на коне. За ним неотрывно следовал Нычка, который теперь достал горн. Перед ними двое оруженосцев, сидевших верхом, держали щиты. Мышь с арбалетом бесстыдно прятался за Фредериком. Я тоже послал своего коня вперед и встал так, чтобы выглядывать из-за их спин. Я не опасался, что поймаю арбалетный болт — на таком расстоянии он вряд-ли сможет меня сильно ранить. Только если особенно неудачно попадет в голую руку или прорезь шлема. Что, в высшей степени, сомнительно. Но надо было беречь коня. Поэтому, после минутного раздумья, я с него слез и кинул поводья пажу латника, названного Киркой, который как раз уводил коней в сторону, дальше по улице. Сперат тут же заступил вперед, закрывая меня щитом. Я удивился его правильным действиям, но потом вспомнил, что он давно метил в оруженосцы. Готовился.

Еще до того, как мои наемники вышли с улицы на площадь перед Фонтаном, началась местная специфика. Поднялся порывистый ветер, в небе стали сплетаться прозрачные кулаки размером с телегу и обрушивались на моих латников. От вражеского строя в нашу сторону орали оскорбления и летели не только арбалетные болты, но и камни.

Наемники терпели обстрел, продолжая неторопливое движение вперед. Разве что некоторые опускали головы, готовясь принять очередной удар на шлем. От удара воздушного кулака они приседали, но существенного урона я не увидел.

Вдруг из строя выволокли парнишку в смешном, похожем на чепчик шлеме. Затащили за угол, привалили к стене, рядом с лошадьми. Худой и заросший бородой старик в удобной одежде плотника, с закатанными рукавами и в кузнечном кожаном фартуке, тут же приблизился и рывком вытащил из плеча парнишки арбалетный болт. Вокруг старика толпилось человек пять мужчин и женщин.

— Затянуть рану? — спросила одна.

— Нет. Просто мясо проткнуло. Пока побережем силы. Перевяжите его и в сторону!

О, а вот и местная медицина. Подумав, что в этом смысле я тоже могу быть полезен, я прошел немного вперед, подталкивая в спину Сперата.

Два войска сближались — это стало понятно по резко возросшей интенсивности обстрела. Я заметил синие росчерки падающих с неба острых сосулек, появились огненные птицы. Первое латники по прежнему игнорировали. Но вот вторых старались принять на оружие или доспех. Одного оруженосца птицы подожгли. После яркой вспышки от его стеганной куртки повалил дым, угол щита загорелся, как дрова в костре. И тут же бедняга целиком покрылся инеем — я едва успел заметить протянутую руку ледовика, “охладившего” пострадавшего. Мокрый, воняющий дымом и со все еще дымящимся щитом, воин остался в строю.

— А теперь рванулись! — рявкнул позади Фредерик. Нычка сыграл на роге три простых ноты и латники впереди резко ускорили шаг. Не прям рванулись, но все же. В ответ на это наши противники дико заорали. Рискнув, я выглянул из-за щита Сперата и посмотрел вперед над головами наемников, привстав на цыпочки. И успел заметить, что и наши враги идут к нам на встречу. Не так, как показывают в фильмах, словно участвуя в забеге по магазину во время черной пятницы. Явно с опаской, нехотя. Тщательно укрываясь за щитами передних. Щитов у них было мало — то и дело среди противников кто-то орал и падал.