Страница 3 из 84
Долгое и тщательное расследование имперских законников окончилось безрадостным вердиктом: обвал произошел вследствие размытия горных пород. Дело перевели в разряд несчастных случаев и быстро закрыли. Лишь благодаря усилиям дальнего родственника по материнской линии, поиски отца возобновились, а он вновь был внесен в список временно живых.
Поскольку с исчезновением папы ежемесячные выплаты по долговым обязательствам прекратились, родовое поместье и все принадлежащие роду дель Сатро земли (наследниками коих являлись мы с братом, ибо матушка к этому времени давно почила), изъяли за неуплату и выставили на торги.
Так я и Эд стали нищими.
… Я прошлась пальцами по растрепанным волосам, отбросила за спину и поднялась. Темные отголоски сна еще бурлили в крови, отнимали жизненные силы и чтобы хоть немного укрепить ослабшее тело, я склонилась к тазику с водой и ополоснула лицо.
— Опять проспала? — Раздался за спиной грубый окрик.
В проходе стояла тетка Матильда и недовольно постукивала мыском сапога о пол. Дородная, великовозрастная, с пышным бюстом и острая на словцо, хозяйка придорожной таверны «Медовый источник» по праву считалась грозой здешнего городка. Черные волосы, сплетенные в косу, лежали на мощном плече. Руки уперты в необъятные бока. Из темных глаз сыпались искры. Даже ее муж — дядя Роберт редко вступал с Матильдой в спор. От того, если миссис ван Хольт начинала бушевать, утихомирить ее было некому.
Правда, быстро вскипая, она так же быстро остывала, а после падала на стул и, перехватывая поднесенное подавальщицей полотенце, принималась обмахивать пунцовое лицо в капельках пота. И вокруг на долгие минуты опускалась звенящая тишина.
— Чего замерла, — рявкнула «тетушка». — Даю десять минут. Одевайся. С самого утра в таверне от посетителей нет отбоя. А тут дрыхнешь, бессовестная. Забудь прежнюю жизнь. Ты теперь — нищая. Скажи спасибо, что приютили, а то бы сейчас побиралась по кварталу бедняков, или работала на панели, как та девица из обедневшей семейки Бессаро. Как там ее… мисс Сюзанна.
Я скрипнула зубами.
Матильда ван Хольт являлась дальней родственницей Галлена дель Сатро. Про таких говорят: седьмая вода на киселе. Когда наши земли отнял суд, Матильда и Роберт милостиво приютили его дочь у себя. Правда, сразу же поставили условие. Кров над головой надо отрабатывать. В итоге, уже на следующее утро я нацепила форму подавальщицы и отправилась разносить заказы.
Первый месяц от унижения и стыда я рыдала в подушку.
Отчаяние разрывало душу на части и пронзало сердце иглами безысходности. Мир перевернулся, растоптав дворянскую гордость и благочестивое воспитание. Я оказалась прикована к месту, от которого к горлу все чаще подкатывает тошнота, к людям, что меня ненавидят, к реальности, где мне уготована жизнь прислуги.
Последний лучик за который я отчаянно цепляюсь — мой Арт. Мы по-прежнему обручены. До свадьбы еще долгих пять месяцев, но, если такова воля Изначальных, я не буду лить слёзы. Артур штель Ферр благородный человек, и сдержит данное отцу обещание, возьмёт меня в жены.
— Быстро, быстро, — звонко хлопнув перед носом, Матильда вышла в коридор. С лестницы донесся скрип подгнивших ступеней и шелест платья.
Я плеснула водой в лицо, сбросила ночную сорочку и натянула бордовое платье грубого кроя и белый передник.
О мутные стекла маленькой спальни бились капли летнего дождя.
На дворе стояло позднее утро, было холодно и серо. Небо закрывали синие тучи. Чернота в разрывах навевала мысли о голодных пастях чудовищ. На заднем дворе таверны был разбит маленький садик. Кучерявые кроны яблонь и слив раскачивал сильный ветер, гнул к траве лилии и орхидеи.
К вечеру город накроет туман, и я опять буду сидеть в своей комнате в одиночестве и перечитывать старый роман.
Будь родители живы, мы бы уже укатили на юг Норденвэлла к горячим целебным источникам, а потом отправились в долгое путешествие по Империи; ночевали в лучших гостиных дворах и посещали ярмарки и балы.
Пустота пробралась в душу могильным холодом.
Стало так горько, что я невольно всхлипнула, но сразу задавила порыв. Нельзя. Когда Матильда это видит, то начинает обвинять в неблагодарности. Хватит. Наслушалась за полгода. Больше не позволю над собой измываться.
Собрав волосы в шишку, обула туфельки без каблуков и выскочила на лестницу. На правой туфле зияла дыра, забавно обнажая мизинец. Я как-то сказала об этом тётушке, попросив новую обувь, на что получила грубый ответ:
— С твоими запросами по миру пойдешь. Довольно того, что ты занимаешь в моем доме кровать, и ешь три раза в день. Ступай работать, Анжелина.
* * *
В таверне было очень шумно.
Под потолком толклись облачка табачного дыма. Посетители занимали столики, громко смеялись, бренчали посудой и требовали добавки.
Едва я приблизилась к стойке, тетя вручила тяжелый поднос.
— Неси к столику номер пять. И мигом обратно.
Там кутила компания нетрезвых молодых людей. Двое слушали, а третий о чем-то выразительно рассказывал, размахивая кружкой имбирного пива с пенными хлопьями.
— … а я ей отвечаю, тебе только троллей соблазнять. Ни один в здравом уме с тобой не ляжет. Ты уродлива, как побочная дочь падших демонов Арруана…
Его приятели расхохотались. Я приблизилась, и сальный взгляд рассказчика предсказуемо пробежался по моей фигуре.
— Здравствуй, милая. Давно работаешь «В источнике»?
— Не очень, — ответила, выставляя на стол тарелки.
— Я тебя раньше не видел, — он уперся откровенным взглядом мне в грудь. — Хотя часто сюда захаживаю, когда еду в Хэтум. Я — Таин, торговец из Памилары. А тебя как зовут?
Я закинула поднос под мышку.
— У меня много работы.
— Стой, — наглец схватил меня за руку и с силой рванул на себя, рассчитывая посадить на колени. — Давай поболтаем.
Я чудом удержалась на ногах.
Полгода в «Медовом источнике» научили не только держать язык за зубами и равнодушно смотреть на посетителей, но и ловкости, какой раньше не обладала. Вырвалась из крепких рук и заняла оборонительную позу.
— Еще раз дозволите себе вольность, позову законников.
Каждый третий посетитель пытается завести разговор, каждый пятый непристойно намекает на продолжение вечера на верхнем этаже. Поначалу я бледнела, краснела и терялась, ведь прежде никогда не сталкивалась с таким обращением. Ни дома, ни в Пансионе, где училась.
Месяцы труда на миссис ван Хольт дали свои плоды, постепенно я училась защищаться.
— Ууу… — дружки Таина смачно загоготали. — Попал, приятель.
Таин обтер жирные губы о рукав камзола.
— Понял, мисс. Прошу прощения, — а у самого в глазах играют смешинки.
Что-то замышляет?
Я повернулась, думая, что инцидент исчерпан. Как бы, не так. Через секунду на весь зал прогремел громкий шлепок. Ягодицы обожгла неприятная боль.
— Чертовка, — довольно бросил торговец мне в спину. — Я бы тебя объездил.
От обиды щеки обожгло. Не поднимая головы, бросилась к стойке. Наверняка все смотрят и ухмыляются. Хорошо, матушки давно нет. Она бы не пережила такого позора.
Когда я вернулась, тетка вручила новый заказ.
— Столик номер девять. Бегом, Анжелина. Бегом!
Я метнулась через столы. Потом, перебежав зал наискось, отправилась в сторону горящего камина. Кроме меня в «Медовом источнике» было еще две подавальщицы. Немолодая блондинка Мири с пышным бюстом и грубыми чертами лица и единственная дочь Матильды — Лиз. Вот только она редко вспоминала о работе. Большую часть дня Лиз проводила за столиком в компании жениха и двух его друзей-собутыльников.
Сегодня Лиз (как всегда) сидела на коленях у белобрысого парня и страстно целовала в губы под веселый свист дружков. Парня звали Эмиш ле Брок.
Сын местного ювелира-барона.
За свои двадцать три года он успел заработать славу пьяницы и дебошира. Страшненький, буйный и выпивоха, ну и что? — улыбается Лиз украдкой. Зато выгодная партия. Дочь Матильды тайно надеется после свадьбы осесть в особняке будущего мужа. Справедливости ради надо сказать, никакого обручения у них еще не было. Лиз называет Эмиша женихом, а вот он, по-моему, просто развлекается с доступной девицей.