Страница 39 из 48
Гумеров тут же сказал комбату Шаповалову:
— Распорядитесь, чтобы немедленно убрали этого стервятника.
Через главный вход мы прошли в просторный вестибюль. Из него длинная анфилада мрачных комнат привела нас в круглый зал. Высокие украшенные бронзой двери вели из зала в кабинет Гитлера, представляющий собой огромное помещение. В конце кабинета стоял большой письменный стол, а в углу — на подставке из полированного дерева — громадный глобус.
Когда-то, чтобы подчеркнуть величие и незыблемость «тысячелетнего» рейха, все эти помещения были обставлены с истинно прусской помпезностью. Теперь от былого блеска не осталось и следа. Всюду царил хаос. Поломанная мебель, выбитые стекла, висящие клочьями некогда дорогие гобелены, осколки стекла и фарфора на полу, а между ними целая россыпь неиспользованных железных крестов…
Полуподвальное помещение встретило нас зловонием. Здесь находился госпиталь для раненых защитников «Цитадели». В нем собралось значительное количество офицеров и генералов, судя по всему, давно уже лишенных не только медицинского, но и вообще какого бы то ни было ухода. Полковник Антонов тут же распорядился оказать раненым необходимую медицинскую помощь и накормить их.
Во дворе имперской канцелярии толпилось множество бойцов из самых различных частей и соединений. Здесь были люди из 32-го корпуса и гости из 8-й гвардейской армии. Они приходили поодиночке и группами, чтобы посмотреть на развалины последнего бастиона фашизма. Комендант здания полковник Шевцов обратился ко мне с просьбой дать распоряжение оцепить имперскую канцелярию, чтобы не пускать туда многочисленные делегации различных частей и соединений. Он хотел сохранить все в «естественном виде» до прибытия высшего начальства. Но я возразил ему:
— Каждый солдат жил мечтою дойти до Берлина, покарать Гитлера и прикончить фашизм. Бойцы совершали подвиги и теперь стремятся побывать в этом месте. Как же мы с вами, Василий Емельянович, можем запретить им это?
Шевцов смутился и ответил:
— Слушаюсь, товарищ генерал!
Перед тем как сесть в «виллис», я еще раз взглянул на крышу рейхсканцелярии. Там было установлено не менее полутора десятков красных полотнищ. Среди них я с большим волнением отметил маленький кумачевый треугольник пионерского галстука.
Из книги И. Рослого «Выстоять и победить».
А. БАБЕНКО,
майор запаса, быв. заместитель редактора газеты «Советский боец» 5-й ударной армии
«ДОМОЙ ЧЕРЕЗ РЕЙХСТАГ…»
В результате летнего наступления 1944 года войска Красной Армии продвинулись на центральном участке от Западной Двины и верховьев Днепра более чем на 600 километров и заняли оборону от устья Немана, по восточной границе Пруссии, берегам Бобра, Нарева, Вислы и дальше на юг и юго-запад.
Отдельные наши соединения форсировали Вислу и захватили на ее левом берегу севернее и южнее Варшавы несколько плацдармов: Пултусский, Магнушевский, Радомский и самый крупный — Сандомирский.
Немецко-фашистское командование всеми силами и средствами пыталось восстановить положение, по нескольку раз в день бросало пехоту, танки, артиллерию и авиацию в ожесточенные контратаки. Но все безуспешно, и заречные плацдармы были не только сохранены советскими войсками, но и значительно улучшены. Один из них — Магнушевский — явился исходным пунктом для дальнейшего наступления 5-й ударной армии: командующим 1-м Белорусским фронтом Маршалом Советского Союза Г. К. Жуковым был разработан и утвержден план сосредоточения здесь частей армии.
В ночь на 28 декабря 1944 года начался переход всех войск с правого берега Вислы на левый. Переброска живой силы и техники происходила в условиях исключительно тщательной маскировки. Батальоны и полки из разных мест подходили к реке только по ночам, а в дневное время укрывались в густых прибрежных лесах. С началом темноты они выдвигались на переправу и в полной тишине выходили на левый берег, где каждое подразделение встречали офицеры, ранее побывавшие на рекогносцировке, и так же бесшумно занимали отведенные им позиции. Ни вспышки спички, ни огонька папиросы, никаких возгласов — все эти требования выполнялись безукоризненно.
Благодаря высокому воинскому мастерству и организаторским способностям наших командиров удалось скрытно от противника сосредоточить в полосе 16 километров по фронту и 10 километров в глубину крупные войсковые соединения на заранее намеченных рубежах. К тому времени во всех ротах, батареях и других подразделениях были созданы партийные и комсомольские организации. Широко развернутая партийно-политическая работа была направлена на воспитание у каждого бойца наступательного порыва, храбрости, отваги, умения метко бить немецко-фашистских захватчиков. Бывалые воины передавали свой богатый опыт новому пополнению, в числе которого было значительное количество недавно призванных из освобожденных районов Советской Молдавии.
Планом наступления для войск 5-й ударной армии, под командованием генерал-лейтенанта Н. Э. Берзарина, находившихся в центре боевого порядка фронта, определялась четкая задача: прорвать мощную оборону противника, с ходу овладеть отсечным рубежом по реке Пилица, создать все условия для ввода в прорыв больших масс танков.
К утру 14 января 1945 года каждая стрелковая часть, каждая артиллерийская и танковая группы заняли свои места. Следует заметить, что утро в тот день выдалось очень туманным и ненастным. Однако точно в 8 часов 30 минут, как и предусматривалось боевым приказом, началась ураганная артиллерийская подготовка. Полковые пушки и гаубицы, «катюши» и минометы обрушили на головы врага смертоносный шквал огня и металла, который бушевал в течение 25 минут.
Удар оказался всесокрушающим, хотя наша авиания я не смогла поддержать его с воздуха — густой туман не позволял вылететь советским самолетам. Впоследствии батареи перенесли огонь в глубь обороны противника, и в тот же момент в мглистой измороси бойцы поднялись из окопов в атаку. Только на этом участке и на подступах к стрелковым ячейкам и пулеметным площадкам, траншеям, блиндажам, дотам и дзотам противника надо было преодолеть 80 противотанковых и противопехотных минных полей с плотностью насыщения одна мина на каждый квадратный метр, многочисленные надолбы и рогатки, усиленные проволочные заграждения, спирали «Бруно» в три ряда и другие препятствия.
Но всеобщий порыв наших воинов, их умение и решительность не знали теперь никаких преград. Мужество, отвагу, воинскую сноровку, быстроту, беспредельную преданность Родине показали солдаты и офицеры армии Берзарина, они сражались не щадя ни сил, ни жизни. Вот что сообщала рукописная листовка-«молния», распространенная в одной из стрелковых рот 94-й гвардейской дивизии на исходе первого дня боев: «Передай по цепи! Под сильным артиллерийским обстрелом во весь рост встал комсомолец Попик Александр Семенович и с возгласом: «Перед нами дорога на Берлин, быстрее вперед!» первым устремился на врага, увлекая за собой всех бойцов. Отважный комсомолец погиб геройской смертью, повторив подвиг Матросова, — закрыл своим телом амбразуру вражеского дзота. На его комсомольском билете товарищи обнаружили надпись: «Все силы и жизнь — на полный разгром врага!».
Спустя некоторое время ко всем красноармейцам, сержантам, офицерам и генералам 1-го Белорусского фронта обратился Военный совет. «Сегодня, — говорилось в обращении, — наш четвертый боевой день увенчался новой славой — победоносные знамена Красной Армии и 1-й армии Войска Польского высоко взвились над Варшавой. Пал сильнейший бастион вражеской обороны на Висле, освобождена столица дружеского нам польского народа — ключ к воротам Берлина. Спасибо вам, дорогие товарищи, боевые друзья! Слава за мужество, за отвагу, за воинское мастерство, за ваше честное солдатское сердце, умеющее так бережно хранить боевые традиции народа, наших великих предков и свято выполнять свой долг перед Родиной. Еще выше боевые знамена, шире шаг, не дадим остановиться врагу! Еще быстрее вперед, в Германию, к полной победе!»