Успеть сказать люблю

— Напридумывают же слов — простому человеку не понять, — буркнул Иван Валерьевич. — Люба, мне тоже чаю подлей погорячей.

— Вы в порту Севкабеля были?

— Ой, были! — вместо Шевцова ответила его жена, пополняя мужу чашку. — Там так здорово и интересно, правда, Ваня?

— Ну ничего так, — неохотно согласился Шевцов.

— Мы там немного поработали, — скромно пояснил Константин. — А сейчас готовим свой проект для Ватного острова.

— А там тоже будет парк? — всплеснула руками Анина мама. — Как здорово, да же, Ваня?

Иван Валерьевич что-то неопределенно буркнул, но складка между бровей немного разгладилась.

После чая Константина усадили на диван — смотреть фото. Занятие это Косте не доставило никакого удовольствия, потому что на большинстве фото рядом с Аней были либо клыкастая псина, либо мускулистые парни в форме. Ни то, ни другое соседство рядом со своей девушкой Костю не радовало, но он исправно выдавал какие-то слова умеренного восторга и демонстрировал положенный интерес. А про себя снова задавал себе вопрос — а надо ли ему? И снова мысленно махнул рукой на этот вопрос. Толку уже спрашивать. Поздно.

Едва была перевернута последняя страница альбома, Иван Валерьевич пружинисто встал со стула.

— Константин, можно тебя на два слова?

Так. Ему стали говорить «ты». Это хороший признак или нет?

— Ваня, куда это вы? — тут же встрепенулась Любовь Андреевна.

— Покурить, — отрезал Шевцов. — Ну что переполошилась, не съем я его. Ты ж не боишься, Константин?

— Нисколько.

На два слова они вышли во двор. Похоже, что слов будет все же несколько больше.

— Куришь? — Иван Валерьевич достал из кармана рубашки черную пачку с двуглавым орлом. «Петр Первый». Патриотичненько.

— Нет, — с видимым удовольствием качнул головой Константин. Хоть в чем-то я лучше вас, Иван Валерьевич. И Шевцов с ним согласился.

— Молодец, — одобрил гвардии старшина, прикуривая. — А я вот не могу бросить. Три раза уже бросал. И все равно даю слабину. Так что ты не начинай. Дрянь редкая.

Костя кивнул и стал ждать продолжения разговора. Не на лекцию о вреде курения его же позвали, в конце концов.

— Я, наверное, кажусь, тебе смешным…

Начало беседы уже хорошего не предвещало.

— Нет, совсем не кажетесь, — ответил Костя совершенно искренне. Уже что-что, а смешным гвардии старшина не был. Путь хоть и в отставке.

Шевцов посверлил Константина своим фирменным взглядом и, кажется, поверил. Покурил молча.

— Любаня моя говорит мне, что я живу по меркам, каких уже и нет. И что сейчас все не так. Оно может и верно. Люди сильно изменились. И за всех я не отвечаю, — у Шевцова остро натянулись скулы, когда он глубоко затянулся. Выпустил длинную струю, хмуро свел брови. — Пусть нынешние молодые люди живут, как знают. Как их родители выучили. А я только за Аньку отвечаю.

Начало-о-ось… Костя понял, что задание он провалил. И единственное, что ему остается — это сохранить лицо.

— Может, это сейчас так принято. Не знаю и знать не хочу, — резко заговорил Шевцов. — Анна — человек взрослый, и за свои двадцать с хвостиком повидала такого, что я ей запрещать что-то не могу…

Так. Та-а-ак. Так-так-так…

Шевцов резким движением отбросил окурок в урну.

— Я кое-что скажу тебе, Константин. Обязан сказать, как отец. Анька, может, и решила ехать с тобой. Вроде как просто так, вроде как в отпуск. А вот только не просто так это все! — рубанул рукой воздух. — Любит она. Любит тебя — потому и едет. А просто так, с кем попало — уж не поехала бы вместе, как будто муж и жена… — махнул рукой и вдруг ссутулился. — Знаю я свою дочь. Она не так воспитана. Любит она тебя. И знать ты это должен. А уж дальше делай, как сам понимаешь. Пошли, — вдруг резко сменил тему и тон. — Вон, Любовь Андреевна в окне маячит, караулит, как бы я тебя не обидел ненароком.

Костя хотел было что-то сказать — и передумал. Тут говорить слова — только портить. Главное — добро ему дали. А про остальное — подумает потом. Есть о чем подумать, и крепко. Но потом.

— Кость, что тебе папа сказал? — дочь гвардии старшины принялась за допрос, едва за ними закрылась дверь подъезда. Аня вышла проводить гостя до машины. Костя поднял голову. Сам гвардии старшина курил на балконе и демонстративно смотрел в другую сторону.

И как же так вы, Константин Семенович, вляпаться-то умудрились? Как, как… абсолютно добровольно и с удовольствием!

— Сказал, что отпускает тебя со мной, — аккуратно ответил Костя.

— И все? — у Ани прокурорский тон.

— Да.

— Ты врешь!

— Я не вру, — запротестовал Константин. Вздохнул и добавил: — Недоговариваю. Но есть вещи, которые должны остаться между мужчинами, понимаешь?

Аня молча смотрела на него, а потом с неохотой кивнула. Костя привычно потянулся, чтобы чмокнуть ее в кончик носа — и передумал. Там же охранник на вышке.

— Иди домой, — Константин легко коснулся ее локтя. — Я тебе завтра скину все детали по поездке.

— Прямо завтра? — недоверчиво ахнула Аня.

— Чего тянуть? Времени осталось не так много.

И уже можно начинать предвкушать отпуск на берегу океана с прекрасной девушкой. Которая его, кажется, любит.

Ой.

Глава 8. Синеет море над бульваром

Синеет море над бульваром

Каштан над городом цветет

— Ой, Костя, смотри, какой он огромный! Как дом!

— Такие заходят в «Морской фасад», — Константин лениво повернул голову. — Неужели ни разу не видела?

— Нет! — Аня не сводила заворожённого взгляда с красавца круизного лайнера, зашедшего в порт Санта-Крус-де-Тенерифе.

— В одном ли городе мы живем? — рассмеялся Костя, мягко привлекая девушку к себе. — Парада на Неве не видела, «Кроун принцесс» в Финском — тоже.

Аня обернулась, посмотрела на него внимательно, но ничего не сказала. Лишь прижалась щекой к плечу и продолжала любоваться панорамой порта и лайнерами. А Константин продолжил любоваться Анечкой.

Испания ей шла. И Анечке на Канарах нравилось. Вот такая взаимная любовь у них приключилась — у Ани с Канарскими островами. А сколько уговаривать пришлось упрямицу…

А все сложилось самым наилучшим образом. Эта поездка на Канары уверенно претендовала на звание идеальной. И все — благодаря Анечке. Уготованную ей роль она исполняла безукоризненно.

На пляже и у бассейна в купальнике выглядела так, что в Косте регулярно просыпался ревнивый демон. От природы не слишком светлая Анина кожа теперь и вовсе, поцелованная солнцем, вся просто светилась теплым медовым загаром. А фигура… Что — фигура? Пончиком он ее называл, только чтобы подразнить — Аня так красиво сердилась. А на самом же деле на пляже мужики головы сворачивали, когда она шла мимо. Бедра, талия, грудь, красивые ноги, гладкая кожа и грива каштановых волос — у этой девушки было все, чтобы вызвать такую реакцию. Пропорции не модельные, а настоящие, женские, на которые мужики реагируют непроизвольно. В общем, на пляже не расслабишься. Но это Константина если и расстраивало, то не слишком.

Компаньон, собеседник и сотрапезник из Ани получился тоже великолепный. С удовольствием соглашалась на поездки и экскурсии, всем интересовалась, восхищалась, любовалась. Слушала, задавала вопросы и смеялась. За столом — никаких стенаний по поводу калорийности блюд, лишь кулинарное любопытство, восторг и отменный аппетит.

Ну и постель. В постели аппетит был тоже отменный. У обоих.

Теперь даже вспоминать было смешно — с чего все у них начиналось. Сейчас же на простынях номера отеля задыхались от наслаждения два идеально подходящих друг друга человека. Все тараканы из Анечкиной головы торжественно капитулировали, и она… Она позволяла ему все. Ни в чем не отказывала, и сама вытворяла с Костей все, что ей хотелось. В постели они почти перестали говорить, но ночи были одна горячее другой.