Страница 36 из 98
Минут десять Вика, перепрыгивая с одного на другое и обратно, поведала Честеру историю их бегства из Вольного. Ночью, когда ничто ничего не предвещало, в комнату ворвался бешеный Сотник, буквально вытряхнул ее из кровати и тоном, не предполагающим возражений, приказал быстро собираться. Сам он был в полном боевом, с оружием и пах, она это отчётливо запомнила, сгоревшим порохом. Спросонья Вика ещё не совсем понимала, что к чему, но первые же услышанные на улице выстрелы сон согнали мгновенно. И оказалось, что это не просто одиночные выстрелы где-то там, а стреляют много и казалось, со всех сторон. Кое как одевшись и затолкав в рюкзак самое необходимое, они с Сотником начали выбираться из здания, где жила Вика. Попутно к ним присоединилось ещё около десятка человек, все бойцы из охраны руководства стаба. А потом начался ад. Где-то рядом грохнуло, пыль, вспышки выстрелов, крики, стрельба на полный магазин, картинки мелькали как в калейдоскопе, ее куда-то тянут, что-то кричат, она отвечает, потом беготня, снова стрельба… и страх. Такого ужаса она никогда не испытывала. Даже когда, в прошлом, на одной из профилактических поездок вокруг стаба на их колонну выперся не пойми как оказавшийся в тех краях молодой Элитник, так страшно не было. Чудище-то из двух БТРов раскидали на запчасти довольно быстро, хотя и погибло двое. В пикапе, на который тварь изначально и навелась, перевернув на ходу. Двоих других пострадавших из того же пикапа Вика и спасла тогда, так что по сути даже испугаться не успела.
А вот в ночь, когда на стаб напали… ужас, неконтролируемый ужас, иначе и не сказать. Что бы она делала без Сотника, даже не представляла. В итоге ее вместе с рюкзаком и не пойми откуда взявшейся большой медицинской сумкой закинули в пикап и им каким-то чудом, иначе и не сказать, удалось вырваться из охваченного боем стаба. Кто с кем и почему сражается, она тогда смутно понимала, разве что часто с разных сторон доносилось слово муры. Затем бешеная езда в предутренних сумерках, девушку болтало и кидало на заднем сидении от одного борта к другому словно мячик. А ведь в кузове за пулеметом находился один из ее охранников, каково же ему приходилось, оставалось только гадать и оборачиваться периодически, чтобы убедиться, не выпал ли… потом визг покрышек по асфальту, вспышка заполошной стрельбы, где-то неподалеку и позади что-то бухнуло и потом снова тряска, но уже поспокойнее. А ещё через какое-то время и вовсе выехали на нормальную дорогу. Да и посветлело на улице. Сколько-то петляли по дорогам, ещё раз нарвались на погоню, но Терех сработал отлично, дал из пулемета всего две очереди патронов на пять-семь каждая и машина преследователей резко сменив направление, улетела с дороги в кювет.
Была и короткая остановка, до ветру сходили. И тогда же Сотник объявил, что едут в Озёрный и что Вольного больше нет и что вообще, сытая и спокойная жизнь на неопределенное время закончилась и что ей о своих Дарах молчать надо теперь как рыба об лед. Потом снова дорога и Вика даже не поняла, что произошло. Стрельба, рыки, крики, снова визг покрышек, удар в машину… затем ее кто-то выкинул из пикапа аж на обочину, грохот пулемета… и все резко стихло, остался слышен только стон раненого Сотника. Она кое-как привалила его к борту машины и собиралась уже начать лечить, но вдали показалась машина и Вика, по приказу товарища, взяв автомат, убежала в лес. Дальше уже Честер и сам в курсе.
Помолчали чуток. Рейдер выделял из сумбурного рассказа девчонки самое главное, а она, видимо, заново переживала те эмоции. Через минуту Вика ойкнула, это Кот возник откуда ни возьмись и запрыгнул ей на колени.
— А до этого что было? — Спросил снова Честер. — В смысле, странного в последнее время. Неужели не замечала ничего?
Ответила Вика не сразу и вообще, в темноте рейдер так и не увидел, что ее лицо густо залило краской от стыда.
— Ничего… — коротко ответила девушка и снова замолкла, однако через секунд двадцать все же заговорила:
— Вот ты говоришь… насрать тебе на нас и что с нами будет… — пауза, — вот и мне насрать было… что происходит и с кем… любили меня, холили, лелеяли… как же, золотой ребенок, ксер, а позже еще и второй Дар открылся! А потом папа погиб. Чуть меньше года назад… и все резко изменилось…
Вика опять замолчала. Кот на ее коленях тарахтел, как заведённый, кайфуя от поглаживания, а девчонку это явно успокаивало. Честеру же слушать слезливую и через край сопливую историю одной так и не повзрослевшей и не желающей снимать розовые очки девочки до жути не хотелось. Он наперед знал все, о чем она расскажет, а утешать или говорить, что все будет нормально и образуется даже в мыслях не возникало. Золотая молодежь. Ублюдки в большинстве своем, дуреющие от вседозволенности, выблеванные гнилыми утробами таких же ублюдков родителей.
— Когда отца не стало… — послышался сдавленный всхлип, — я… я поняла, вернее, мне прямо объяснили, что ценят и отношение такое ко мне исключительно из-за моих Даров. А так, в бордель определили бы сразу… и нет, в целом жить мне хуже не стало. Стало просто по-другому. Отца-то уважали в Вольном, хоть он и не был главой, официально, но на деле все вокруг него вертелось. Его даже боялись наверное… любой мой каприз выполнялся тут же… а я… я оказалась в золотой клетке с надзирателями…
Снова молчание. Но вот следующие ее слова Честера удивили и он даже подумал, что с этой девчонкой еще не все потеряно.
— Зачем я это рассказываю? — Она взглянула на Честера, но он смотрел не на нее. — Некому больше, а выговориться нужно… не коту ведь… хотя он у тебя больно уж умный какой-то, — и Кот словно в подтверждение, негромко мяукнул. — Ты хотя бы вид делаешь, что слушаешь и не послал сразу. Сотнику это все вообще до лампочки, для него я как… не знаю… как товар ценный наверное… ко мне он даже при отце особого уважения не проявлял. Глава охраны, как же ж. Так что остаёшься только ты. Кстати, про тебя Сотник рассказал, когда ты тут бродил, что ты нормальный и хорошо, что встретили именно тебя, а не какого-нибудь залетного рейдера. И ещё здесь, в Стиксе, ты словно дома, только пока этого ещё не понял. Его слова, дословно почти. А я же думала ты быдло редкостное, поначалу, ну… там, в той деревне… но вот, все равно рассказываю. Извини, в общем… и спасибо… что помогаешь и что меня тогда спас… — и она тут же спохватилась будто, дернулась даже. — Ты только не думай, что это все за простое спасибо, у нас есть чем заплатить…