Страница 21 из 76
Всё изменилось резко. Миддрат закончил молитву и сделал шаг назад от лежака. В ту же секунду человек на нём открыл глаза. Раз пять моргнул, затем попробовал пошевелиться. Ощутив оковы, стал дёргаться сильнее, а ещё пару секунд спустя принялся орать. И делал он это на чистом русском языке:
— А-а-а! Эй, кто-нибудь, что со мной? Что за шутки? Что за хрень тут творится⁈
— На каком языке он разговаривает? — поинтересовался у меня Жердан. — Вы понимаете хоть что-то?
— Да, понимаю. Я знаю этот язык, — кивнул я и шагнул к решётке. — Успокойтесь, вам не причинят вреда. Вы попали в аварию.
— Какая на хрен авария⁈ Что за дурдом тут? Почему я в каком-то подвале?
— Потому что это муниципальная клиника для душевнобольных в Пакистане. Вы сюда прилетели на экскурсию. Но автобус, на котором ехала ваша группа, подорвался на фугасе террористов. Многие погибли, а вы и ещё несколько человек получили только контузию. К сожалению, вы и ещё один человек из-за неё превратились в психа, набрасывающегося на всех. А так как в Пакистане половина страны живёт в феодальной эре, то вас отправили в эту больницу. Ещё повезло, что власти решили найти кого-то из знающих русский язык и разрешили нам сюда попасть. А то бы вы тут торчали до морковного заговенья.
— Какой Пакистан? Какие террористы? Что за бред ты несёшь?
— А ты посмотри на себя. Оцени, как ты изменился.
— Ч-что? — его голос дрогнул. Мужчина попытался поднять голову, но не смог из-за ремня, охватывающего его лоб. С этим я ему помог, войдя в камеру и расстегнув застёжку. Он сразу же поднял голову, чтобы лучше рассмотреть себя. Хватило одного взгляда на своё тщедушное тело, чтобы ошарашено выдать. — Ох мать!..
Насмотревшись, он откинул голову назад и установился пустым взглядом в потолок.
— Эй, ты как? — спросил я его.
— Сколько же я тут валяюсь? У меня же семья есть, две дочки, — прошептал он. — Они же думают, что я умер, наверное… Нет, точно думают, иначе бы давно нашли.
«Твою ж мать», — мысленно вздохнул я. Посмотрел на него, открыл рот и… закрыл, поняв, что сейчас этому человеку не нужны никакие слова.
— Ты с чего вдруг про Пакистан сказал? — поинтересовался у меня Иван.
— Чёрт его знает. Само почему-то с языка слетело, — честно ответил я ему. — Пакистан, террористы эти. Нужно было что-то быстро отвечать и так, чтобы он поверил или удивился так, что поверил. Вспомнил несколько видео из прошлой жизни про эту страну, как там живут и работают. А там реально средневековье местами.
— Понятно.
Со вторым безумцем жрец возился минут на десять дольше, чем с первым. Реакция того кардинально отличалась от первого. С минуту он слабо дёргался и вращал глазами по сторонами. стараясь всё рассмотреть, а потом его будто прорвало. Он вдруг заладил повторять одно и то же:
— Господи помоги, господи помоги, спаси и помилуй, господи помоги…
Когда Миддрат от него вышел, он сказал мне:
— Если осталось гоблинское сонное зелье, то дай ему его. Только немного, чтобы они крепко заснули, а не отключились. Во сне их разум быстрее и лучше будет восстанавливаться. Эту ночь и утро они с вами могут здесь провести. Но в полдень ни этих двоих, ни вас в храме быть не должно.
— Спасибо, милорд, — чуть наклонил я голову, благодаря священнослужителя и за оказанную помощь, и за разрешение остаться в храме.
— По территории храма не шляться, а то стража вас мигом приструнит. Можете остаться здесь или устроиться в соседней зале, где мы храним продукты. По ящикам и бочкам не лазать, — продолжил он инструктаж. — Там будет дежурить страж. Если он скажет, что вы нарушили мой приказ, то накажу вас и ваших людей, баронет.
— Даю слово, что не вызовем вашего недовольства.
Оба жреца ушли, а мы напоили мужчин гоблинским отваром и сами стали устраиваться на отдых в пустующих камерах. Накидки с согревающими духовными искрами, хранящиеся в наших рюкзаках, помогли создать видимость уюта в сыром и холодном подземелье. Спать, конечно, было жестковато. Но бывали деньки, когда нам приходилось отдыхать в гораздо худших условиях.
С рассветом я отправил Ивана на корабль успокоить товарищей и обеспечить к полудню экипажем, чтобы не тащиться на своих двоих через половину города в сопровождении парочки, в адекватности которой никто из нас не был уверен. Рации не могли пробиться через камни подвала. Пришлось отправить гонца.
Дежурили по очереди, следя за спящими мужчинами и храмовой стражей. Как и обещал Миддрат, один их храмовников устроился в коридоре рядом с темницей.
Проснулись наши пациенты около десяти часов. К этому времени мы давно уже были на ногах.
— Этот уже не спит, — сообщил Максимка, указав на второго из бывших безумцев.
Я подошёл к решётке камеры и поинтересовался:
— Ты как? Соображаешь? Помнишь, как тебя зовут?
Тот ответил не сразу, заставив напрячься.
— Что-то хреново мне. Всё болит, тошнит, в голове всё перемешалось. Зовут меня Серёгой.
— Женя, — представился я. — Сейчас тебя развяжу. Только сразу предупреждаю, чтобы не дурил. Если потянет подраться, то говори сразу.
— А что со мной произошло? Где я?
— Попозже расскажу. Поверь, это будет тебе только на пользу.
Только новый знакомый устроился в нашей компании и со всеми познакомился, как открыл глаза его товарищ по несчастью. Тот самый, которому я наплёл про Пакистан ночью. Он назвался Николаем.
— Есть будете? Попить дать? — предложил я им.
— Пить, — почти в один голос произнесли они.
Каждый выпил по литровой фляге воды и попросили ещё, на что получили отказ.
— Мужики, поймите, мне не жалко воды, но вам от неё может стать плохо. Сейчас придём на корабль, вас осмотрит врач и вынесет вердикт на тему что вам можно, а чего нельзя.
— Понятно.
— Все объяснения позже, — продолжил я свою речь. — Знаю, что вам сейчас всё вокруг кажется диким и несуразным. И это место, и наше оружие с одеждой. А когда окажетесь на улице, то вообще… хм. На всё отвечу на корабле. Что-то вы увидите своими глазами, и это уберёт многие объяснения.
— Да мы поняли уже, Жень, — сказал мне Коля. — Прав, что для меня обстановка дикая. Но я подожду. Чай не девка истеричная какая-нибудь.
— Угу, — угукнул в качестве поддержки Сергей. — Глянем сами на то, что ты хочешь показать, оценим и потом зададим вопросы.