Страница 7 из 18
Повсюду шнырял взволнованный персонал. Видно, запара. То тут, то там из тени, словно айсберги посреди океана, выплывали очертания разного рода инвентаря, который должен был рано или поздно мелькнуть в кадре, вешалки на колёсиках с одеждой и аксессуарами, призрачные экраны, какие-то нарядно одетые люди…
— Кара, смелее! — выкрикнул Маркус, когда я шарахнулась в сторону от одного из них. — Это же голограммы!
— А с виду и не скажешь, — пробормотала я.
— Вы просто отвыкли, моя дорогая. Нечего было сбегать из Либрума! Фредерик запретил пиарить ваши перчатки эмпатии… Оборонная промышленность, госзакас… Нет бы пустить с массы, как и планировалось изначально! Ну ничего… Зато шатёр воспоминаний целиком и полностью в моём распоряжении! Ух, как же я развернусь! — выпалил он, энергично размахивая тростью, а потом прищурился, окинул меня внимательным взглядом и добавил с ревниво-собственническими интонациями в голосе: — Только не вздумайте на этот раз сбежать из столицы в поисках… озарения, вдохновения или в чём вы там так остро нуждались! Иначе, клянусь, я отправлюсь вслед за вами хоть на край света вместе со своей творческой группой и притащу обратно!
Шуточная угроза меня не испугала. Но я подумала, что сейчас настал подходящий момент, чтобы осторожно прояснить ситуацию.
— Маркус, — тихонько спросила, покусав губы, — вы разве не в курсе, что меня арестовали и выслали из Либрума… за долги перед Эдемом?
— Да, по городу гуляли какие-то слухи с перчинкой, но никто не воспринимал их всерьёз, — невозмутимо отмахнулся он. — Все были уверены, что вы скоро снова появитесь, Кара. С таким-то талантом и армией влиятельных воздыхателей! Господин Феррен, конечно, повёл себя по-свински, что не стал на месте выплачивать ваш долг. Да, ужасно-ужасно… Но в этом весь Шон. У него свои методы воспитания. В конце концов, мы все помним, с какой отчаянной решимостью до этого он дрался со стражами за вас! Лучше скажите, –заговорщически обратился Маркус, — на что вы подсели? Скачки? Карты? Только не говорите, что рулетка!
Я во второй раз за сегодня потеряла дар речи. Так вот, значит, как… О бешеных отступных «Либрум индастрис» за задержку проекта из-за того, что они неожиданно ужали сроки, и непомерный налог в казну ФФЗ никто не слышал ни слова!
— Я так и думал! — радостно выпалил собеседник. — О, Кара, рулетка — это зло в чистом виде! Но мой рот на замке. — Он демонстративно провёл пальцами вдоль губ. — Хотя я вас прекрасно понимаю. Какой смысл слыть небожителем, если нет возможности хорошенько развлечься? А на Шона вы не обижайтесь. Один раз он вас отстоял, а в другой решил щёлкнуть по носу. Вы же знаете, моя дорогая, господин Феррен ненавидит азартные игры! Только один бог знает, почему… С его-то капиталами…
Поморгала. Выходит, всё то время, что я гнила на тех работах, здесь все считали, что госпожа Грант где-то избавляется от своей порочной зависимости с подачи господина Феррена.
Мило.
— В любом случае Шон до сих пор говорит о вас с неприкрытым восхищением и затаённой грустью, — с многозначительными интонациями добавил Маркус и повернулся к съёмочной площадке.
Там на обтянутом красной кожей диванчике с изящными позолоченными ручками полусидела-полулежала охваченная алой дымкой госпожа Мартинез — одна из лучших писательниц Либрума, четвёртое место в неофициальном топ-100 Пантеона, если ничего не изменилось за моё отсутствие. Она прославилась тем, что создавала устройства для взрослых забав.
В фиолетовом эфириусном платье, строгом, без выреза, с плывущими по воздуху «греческими» рукавами — чёрными крыльями, как у летучей мыши, Лана производила сильное впечатление. Длинные чёрные волосы струились по плечам, в голубых глазах пылал то ли азарт, то ли безумие, тонкие губы, подведённые рубиновой помадой, кривились в сардонической ухмылке… А узкий кинжал, умело скользивший в её руках, мерцал.
Вот незадача! Кого-кого, а госпожу Мартинез с её вездесущими сумеречными копиями видеть мне не хотелось.
Вокруг писательницы то и дело мелькали вспышки фотокамер, но люди выглядели напряжёнными. Говорили тише, не отвлекались, старались закончить быстрее… Неужели так её тени на всех действовали?
— Ах, Лана… Её прототипы в рекламе и не нуждаются. Но с такой внешностью ей достаточно просто появиться в кадре — и снимки будут великолепными! Хотя декольте здесь не помешало бы… — задумчиво добавил господин Карелтон.
— Вот ещё! — усмехнулась писательница, расслышав это высказывание, хотя мы стояли далеко от неё. Я покрутила головой по сторонам, ища лишние «уши», и обнаружила по соседству с нашими ещё одну тень… — Пусть лучше мои творения обнажают людские пороки, чем я — своё тело!
Господин Карелтон расхохотался:
— Метко подмечено, моя дорогая! Дешёвые уловки вам ни к чему! Но, Лана, красавица, я всего лишь мужчина! Пожалейте таких же несчастных, как ваш покорный слуга!
Она усмехнулась. Острый взгляд голубых глаз остановился на мне, и писательница одним грациозным гибким движением спрыгнула с диванчика и направилась к нам.
— Госпожа Мартнез, мы не закончили! — полетело ей в спину.
— Мне надоело. Довольствуйтесь тем, что есть, — бросила она издевательски. — В конце концов, мои прототипы в рекламе и не нуждаются! Так, Маркус?
— Добрый день, Лана. Не ожидал, что стану причиной срыва вашей фотосессии, — шутливо произнёс он, целуя ей руки.
— В этой жизни нужно быть готовым ко всему. Смотрю, вы пришли сюда с нашей очаровательной звёздочкой. Как поживаешь, Кара?
— Отлично, — сухо сказала я.
Сложно спокойно смотреть в лицо человеку, который украл твой проект. А ведь расследование я так и не успела инициировать… Но сейчас меня больше волновало, как много она успела подслушать из нашего с Маркусом разговора.
— Рада вас тоже видеть, Лана.
Они ещё немного поболтали, но господину Карелтону удалось убедить своенравную писательницу продолжить съёмки, и мы с ним отправились в смежную комнату. Там за круглым сенсорным столом уже сидела его творческая группа. После обмена приветствиями мы приступили к делу.
— Итак, Кара, — произнёс Маркус, открыв какую-то 3D-презентацию, — пиар-компанию зеркального пространства можно считать более, чем успешной. Вы о себе заявили, как писатель. Ваше имя теперь у всех на устах, и когда люди познакомятся с вашим творением на практике, они захотят узнать как можно больше о вас. Чем вы интересуетесь? Какую музыку любите? Какую предпочитаете еду? Как проводите свободное время?.. — Тут он тихонько усмехнулся, видимо, вспомнив дикие сплетни. — Впрочем, не всё им надо рассказывать…