Страница 11 из 19
Глава IV. Кулон
Санкт-Петербург, пролесок близ Р. дороги
1825 год, Май, 12, утро
Утренние солнечные лучи проникали внутрь кареты, которая быстро передвигалась по проселочной дороге. В экипаже ехали две юные девушки, сестры Трубецкие, они спешили на венчание в храм в пригороде Петербурга, находившийся в родовом поместье князя Кудашева.
Отец невесты, родственники и гости уже ждали в Успенской церкви, уехав туда еще час назад. Лишь карета с невестой чуть запаздывала. Старшая Ирина и младшая Оленька задержались в особняке Трубецких из-за поздно привезенной венчальной вуали на голову, сложную вышивку которой мастерицы закончили только сегодня поутру. Чтобы не расстраивать жениха, Николай Николаевич, отец невесты, поспешил в церковь с гостями, а Оленька осталась с сестрой, чтобы помочь ей как можно быстрее собраться. Теперь же обе девушки с нетерпением ждали, когда появятся очертания приметной деревеньки и голубого храма, куда они спешили на венчание.
— Ты сегодня невероятно хороша, Ирочка, — улыбнулась Оля, с удовольствием оглядывая чудесный подвенечный наряд старшей сестры, вышитый по низу и рукавам серебряными нитями.
— Неверное. Впрочем, как и все невесты в день венчания, — пролепетала безразлично Ирина, переводя печальный взор на милое лицо младшей сестры, обрамленное тугими темными кудрями.
— Нет-нет, ты неправа, сестрица, — замотала головой Оля, проводя взором по золотистым локонам Ирины, кружевной вуали на ее голове и по чуть приоткрытым белым плечам. На тонкой шее Ирины блеснул небольшой золотой кулон, и Ольга твердо добавила, улыбнувшись: — Этот лазурный шелк тебе очень к лицу, ты самая красивая из всех невест, которых я видела.
— Оленька, голуба моя, сколько же ты видела невест за свои шестнадцать лет? — печально усмехнулась Ирина. — Немного, я думаю.
Послышался гулкий цокот копыт, мимо кареты пронесся некий всадник, и в следующий миг Трубецкие отчетливо услышали крик: «Стой!».
Карета резко остановилась. Девушки были вынуждены схватиться руками за подлокотники, чтобы не упасть с сиденья.
— Что-то случилось? — удивилась Ольга, выглядывая в окно на улицу.
Девушка не успела даже взяться за ручку дверцы, чтобы выйти и поговорить с конюхом, как вдруг створка резко распахнулась, и в дверях показалась высокая фигура гвардейца в зеленой форме.
— А вот и краса-невеста! — выдохнул заплетающимся голосом Александр Измайлов, оставшись стоять на земле и загораживая своими широкими плечами проход.
Он был без головного убора, со взлохмаченными темными волосами, блуждающим воспаленным взором, и от него невозможно разило перегаром.
— Поручик, что вам угодно? — с вызовом спросила Ирина, задрожав, всем телом.
— Что мне угодно, сударыня? — выпалил он, испепеляя ее горящим взглядом. — Вы, несносная кокетка, клялись мне в любви, а теперь едете на венчание с другим?! Я требую объяснений!
— Не надо этого. Мы всё выяснили с вами неделю назад, Александр Григорьевич, — дрожащим голосом ответила Ирина, пытаясь держать себя в руках и неистово сжимая пальцами венчальный букетик цветов.
— Неделю назад вы решили порвать со мной! И все из-за него?! — не унимался Измайлов, видимо, не собираясь отступать.
— Да, — уже нервно заявила Ирина. — И прошу вас, не надобно теперь устраивать скандал, господин Измайлов.
— Вы все это время молчали о том, что намерены выйти замуж за этого придворного фанфарона, так?
— Не надо кричать, — возмутилась Ирина. — Между нами всё кончено, я же вам всё объяснила.
— Лицемерка! Вы говорили, что любите меня! Говорили! И не смейте отпираться!
После его слов Ирина как-то испуганно поджала губы и втиснулась в глубь кареты, несчастно смотря на молодого человека.
Переводя недоуменный взгляд от молодого гвардейца на сестру и обратно, Оленька не знала, как себя вести. Этот Измайлов, как назвала его Ирина, был крайне агрессивен и пёр напролом, видимо, намереваясь помешать предстоящему венчанию. И в этот миг Оля понимала одно: еще немного — и ее сестра станет героиней публичного скандала.
Чуть приподнявшись с сиденья, Оленька ударила концом веера несносного гвардейца по плечу и грозно заявила:
— Вы пьяны, поручик! Моя сестра не любит вас! Пойдите вон немедля!
— Не вмешивайтесь, сударыня! — выпалил в сторону Оли Измайлов и вновь обратил яростный взор на Ирину.
— Ты так и будешь молчать? Я требую правды! — цедил он.
— Александр Григорьевич, прошу вас, не надо этого всего, я… — попыталась возразить ему Ирина, с каждой секундой сильнее бледнея. — Зачем эти крики…
— Я еще не то устрою! — пригрозил Александр и, поднявшись на подножку, заглянул внутрь кареты. — Ты что же, пленилась его богатством и положением? Так? Говори правду! Ты же намеренно скрыла от меня это венчание! Ведь так?!
— Сударь, оставьте в покое мою сестру! — опять возмутилась Оля, снова ударив поручика веером. — Ирина, скажи ему! — И тут же закричала в открытую дверцу кареты кучеру: — Эй, любезный, чего смотришь? Немедля убери этого господина из кареты, мы опаздываем на венчание.
Но кучер, кося взором, даже не сдвинулся с места. Отчего Оля сделала вывод, что этот дерзкий гвардеец дал кучеру хорошую взятку за невмешательство. Нахмурившись, она решила позже непременно поговорить с батюшкой, чтобы этого нерадивого конюха он сослал в дальнюю деревню, раз он так скоро продался за деньги этого наглого поручика.
— Да, я намеренно все скрыла, — простонала Ирина. — Я знала, что вы будете в ярости. И оказалась права…
— Вот как? — выпалил он, и вдруг его взор смягчился. — Это глупо, Ириша. Ты же меня любишь, я знаю, зачем тебе этот скучный царедворец? Он не сможет любить тебя как должно.
— Я не люблю вас. Князь Кудашев станет моим мужем, я этого хочу. Потому вы должны уйти, — заявила Ирина срывающимся от волнения голосом.
— Врешь! — выпалил Алекс в исступлении. — Думаешь, я поверю в это?
— Оставьте нас наконец в покое! — продолжала заступаться за сестру Ольга. — Моя сестра не любит вас, она уже сказала, что вам еще?
Раздался топот копыт неподалеку. Ольга, невольно обратив взор в окно, увидела, что к ним подъехал еще один гвардеец.
Воспользовавшись заминкой, Александр уже полностью забрался внутрь кареты и, склонившись над Ириной, схватил ее ручку. Страстно осыпая ее пальцы поцелуями, он проникновенно молил ее:
— Ириша, ты же меня любишь, вспомни, как нам хорошо было вместе. Прошу, отмени венчание… мы уедем…
— Боже, не надо, не надо… — лепетала Ирина в истерике, из ее глаз брызнули слезы.
Ольга истолковала слезы сестры по-своему и словно фурия набросилась на Измайлова.