Страница 22 из 93
Глава 11
Госпожа не ругалась. Вот ни капли. Это должно было меня сразу насторожить, но я так разнервничалась, что не сразу обратила внимание на состояние Сильвии. И лишь когда поставила перед ней чашку с чаем, заметила, что та упрямо поджимает губы. Она всегда так делала, когда злилась. О-о-очень злилась. И явно не на меня: на мое счастье, Сильвия меня слишком любила, чтобы какой-то из моих поступков мог вызвать такой праведный гнев.
— Что-то случилось? — робко поинтересовалась я.
— Я записалась на отбор. Для принца.
— И? — я скосила глаза на лист бумаги, который держала Сильвия.
Увы и ах, прочесть не получалось — человеческое зрение сквозь бумагу видеть не позволяло.
— Это ужасно! На, сама почитай! — Сильвия впихнула мне в руки порядком измятый листок. И как только не порвала?
Так, почитаем-с. Я присела напротив госпожи и подтянула к себе чай, приготовившись к увлекательному чтиву с чудеснейшим заголовком «Требования к кандидаткам на роль жены и(или) любовницы третьего наследного принца».
Девственница. Я поперхнулась. Нет, не то чтобы это было какое-то сверхъестественное требование, вовсе нет. Но заявлять об этом напрямую, да еще и первым пунктом — моветон. Сексуально образованна. Вот тут я чай не выплюнула. Это как? Читала книжки фривольного содержания и ни с кем не спала? Или знает, где у мужчины бубенчики, и не будет искать их на попе? Так, лучше я отставлю чай подальше, а то подавлюсь ненароком. Умна, начитанна, добра… Так, ничего интересного, пропускаем. Размер груди, длина волос, размер ноги. Так, я не поняла. Принц невесту ищет или куклу? Умение готовить… Дальше шли заковыристые названия блюд. У принца что, повара все пропали? Что за требования-то такие? Хотя, пожалуй, больше всего меня поразил пункт про вышивку восемнадцатью различными способами.
Если это реальные требования, а не шуточный листок, подброшенный ради смеха, то Сильвия сейчас назовет принца шовинистом, самодуром, напыщенным драконом, застрявшим в прошлых веках.
— Этот принц просто шовинист. Самодур. Напыщенный дракон, который застрял в прошлых веках!
— Или он совсем не ищет невесту? — подсказала я тихонько. — Может, нам тогда не нужно участвовать в отборе? Это же будет абсурд какой-то…
Конечно, абсурд. Отборы обычно проходили иначе. Заполнялась анкета, в которой подробно указывалось все: родословная, родственники, образование, магические способности и много чего другого. Прилагался портрет. Обычно обработкой этой информации занимались секретари принца, отсеивая неугодных. Тут отбор был совсем не жесткий: убирали калек, недалеких (по заключению лекаря, разумеется), неподходящих по возрасту. А дальше устраивался бал, где и происходило знакомство с кандидатками. Хочешь замуж? Танцуй, веселись, записывайся на индивидуальную беседу к принцу.
Если не хочешь, то тут еще проще: спрячься в уголке и жди окончания бала. Так, между прочим, Сильвия и хотела поступить. Записаться, отстоять в стороночке. И все. Для родителей она пыталась, но не вышло почему-то.
А вот что делать с нынешним отбором и требованиями?
— Может, лучше отказаться? — Я с сомнением глянула на листок. — Абсурд же!
— Поздно, — горестно ответила Сильвия. — Я уже отправила письмо родителям с пояснением, почему я направилась в академию.
— Может, оно не дошло? — Признаться, я цеплялась за соломинку. Магическая почта работает быстро и исправно. И всегда, за исключение пары случаев магического потрясения, доходила.
Сильвия вытащила из-под стопки бумаг конверт с фамильным гербом и помахала им как какой-то пакостью:
— Они пожелали мне удачи с принцем. Сказали — лучший кандидат. Теперь у меня нет выбора, придется участвовать в этом всем. Да и записалась уже.
— И как это будет проходить? Нужно писать анкету или нет? — Я снова схватила листок с объявлением и принялась внимательно перечитывать. И лишь в конце мелким шрифтом увидела сообщение о том, что еженедельно будут присылаться письма с конкурсными заданиями.
— Тогда попросту нужно все их завалить, разве нет?
— Мне нужно завалить их так, чтобы не опозориться. Не забывай, я сейчас представляю свою семью. Скандал мне не нужен.
— Значит, надо сделать так, чтобы все было отлично внешне, а внутри был сюрприз. Неприятный, разумеется, — я хитро улыбнулась.
Сильвия покачала головой, а потом тяжко вздохнула:
— Я так не умею. От привычки делать все идеально очень трудно избавиться. Поэтому рассчитываю на тебя.
— О, я с удовольствием превращу любую идеальную работу в страх драконий!
Прошло уже прилично времени с момента выдачи этой… неприличной бумажки, а отбор так и не начался. Меня это порядком удивляло, но с этим отбором изначально все было не так. Зато приятнейшим образом проходили тренировки. Я-то ожидала какого-то кошмара, адских недель, как когда-то было с Гвен. Ух и гоняла она меня! И на все жалобы отвечала одинаково:
— Трудно в учении — легко в бою.
Не падала в обморок и не помирала я только по одной-единственной причине. Наш повар, честь и хвала этому потрясающему дядьке, выходил из кухни и отрезал:
— Трудно в учении — легко в гробу!
Брал меня, всю замученную и уже не переставляющую ноги, грязную и чумазую за шкирку и нес на кухню. Ставил перед порогом, активировал очищающее заклинание, а потом усаживал за скамью. Передо мной неизменно появлялась огромная миска с какой-нибудь вкуснятиной. Мясной вкуснятиной, разумеется. Гвен, когда в первый раз увидела количество еды, пришла в ужас:
— Да такой порцией проще загнать в гроб, чем моими тренировками! Она на десятерых рассчитана. Умрет ребенок от переедания!
Ребенок спокойно трущил порцию, в душе с ней соглашаясь лишь частично — порция и впрямь немаленькая. В любом случае, даже если бы я померла от переедания, то это была бы лучшая смерть из возможных. А что? Было вкусно, да и мне практически всегда хотелось кушать после физических упражнений.
Мих, как мне разрешил называть себя наш повар-оборотень, под нос бурчал себе ругательства в сторону Гвен, которая пытается убить ребенка. И, более того, даже нормально кушать не дает! Но громко не спорил: уважал решение хозяев по моему обучению. Я тихонько посмеивалась, наблюдая за одновременно злой и смущенной Гвен. А после того, как я доедала, всегда говорила:
— Мих, можно я, как вырасту, выйду за тебя замуж?
Чем, видимо, здорово льстила здоровяку, который сначала терялся, а потом лишь добродушно посмеивался на мои заявления. И позволял Гвен забрать меня после сытной еды, где наставница продолжала буквально вбивать в меня знания.