Похоже, ты умрешь!

— ЧТО?!

Я объяснил.

— А, абдуктор. Понятно. Никто их не любит, — выдохнула она.

— А чё так?

— Одна из самых противных школ магии. Для врагов. НИКТО не хочет с ними сражаться. Наравне с малефиками. Одни присосутся и жизнь высосут, со вторыми проиграешь от кровавого поноса.

— Моя мечта…

— Чего?..

— В жандармерию, говорю.

Мы поехали. И приехали. Минут через десять.

Внатуре буквально через дорогу, у них там что, каждый день некромантов ловить надо?

Ну, мне же лучше.

Пока разбирался с залогом и учётом, встретил знакомого бомжа. Поздоровались.

В итоге спустя полчаса возни меня выперли с распиской об отказе от претензий и деньгами. Тридцать тыщ еврорублей!..

Сколько бы это ни было.

«Еврорубли? Ха?», — я сидел на лавочке возле участка, — «И когда успели?..»

Что-ж…

Похоже, вот и начинается мой первый менеджмент ресурсов.

Получается, шестьдесят тысяч было достаточно на оплату Марии и налог за поместье. В итоге, у меня половина от суммы, где на поместье уже сто процентов не хватит.

Так же мне негде жить и нечего жрать. Значит вариант отложить и быстренько накопить — точно отлетает.

Зато вот снять простенькую комнатку и заплатить Марии, которая мне объясняет буквально всё — отличный вариант! Плюс бесплатное такси. А это экономия. А это кашерно.

Да. На этом и остановимся. Нужно дешёвое жильё. Там подзаработаем, а потом…

«Бз-з-з-з», — и в этот момент зазвонил телефон.

Хм? Что-то у Марии случилось? Да нет, я же недолго разбира…

«Мама»

Как только я посмотрел на экран, сердце пропустило удар.

Я замер.

Секунда. Две. Три. Звонки продолжали идти.

Я… мне… ох. Сука.

Мне почему-то казалось, что до этого разговора далеко. Я почему-то не ждал, что мне вообще придётся с ней говорить. Вернее, не так рано. С этой беготнёй, Кремлём, проблемами, я совершенно забыл, что в этом мире есть моя мать, и она волнуется.

Но пора и этот гештальт закрывать.

— А… ало?.., — неуверенно отвечаю, — Мам?..

— Сына! Ну чего не берёшь? Я уже распереживалась вся! Нельзя так пугать же! — с той стороны раздаётся звонкий голос.

Я со всей силы сжимаю трубку. Челюсть. Губы.

Прикрываю глаза.

А затем… с улыбкой выдыхаю.

Она.

Это она. Такой же голос, каким я его помню с прошлого мира.

Моя родная мать.

— Мне Мария звонила и…, — она тщательно подбирала слова, — У тебя всё нормально? Всё… хорошо?

Я поднял глаза на вывеску жандармерии.

Потом на остатки денег в руках.

— Да.

— Ну нет же.

— Всё хорошо. Но это не важно, мам! Я это… я… как бы…, — пытаюсь себя пересилить, — Я хочу сказать… что люблю тебя. Вот.

Как я хотел сказать эти слова. Как я корил себя, что вообще этого почти не говорил!

И вот… я снова слышу её голос.

Помните я поклялся, что проживу жизнь без сожалений? Сейчас я избавляюсь от одного из них.

— Сынок, ты… собрался вешаться? — её голос задрожал.

— А? Что? Нет! — я даже сначала не понял.

Господи, ну дебил! С одной стороны грустно, что подобные слова для матери шок, с другой… грустно, что я такой идиот и этого не понял.

Да любой бы это за предсмертные слова бы воспринял! Ох, мои три извилины… и те не работают.

— Сынок, если тебя хотят убить, покашляй три ра…

— Да не умираю я, мам! Просто соскучился. Мария всё правильно сказала. Ну!

— Точно?.., — ей хватило секунды, чтобы загрустить.

— Точно! Хоспаде.

— Ну… смотри мне, — мама продолжала бухтеть и стабилизировать ситуацию, — Ох, совсем доведёшь. Не стоило тебя одного отпускать, — она наверняка покачала головой, — Снаркоманишься, сопьёшься… проститутки эти московские…

— Ну ма!

— Ладно-ладно.

Не верит. Уже по голосу понимаю, что слишком долго продолжался этот ад, чтобы просто взять и поверить в лучшее.

Но её надежда не умерла. И теперь она боится, что вдруг… я реально изменился, и она всё испортит? Боится мне об этом напоминать, будто я тут же снова сорвусь как наркоман при виде дозы.

Что-ж. Стоило ждать. Здесь только время излечит.

Мы поговорили ещё немного. Просто о полной херне. Ну прям максимально. Она не спрашивала НИЧЕГО, что могло быть связано с моим состоянием и суицидом. Мы поболтали о погоде. О каких-то там котиках! Сказала, что нашла видео, где смешной кот толстый не может пузо полизать, потому что толстый. А я и рад.

Даже о таком поболтать для меня счастье. Больше я его упускать не намерен.

Через двадцать минут мы попрощались. Я не узнал ни где она, ни когда приедет, ни что с батей. Пока рано.

— Ну ладно. Целую, пока. Звони обязательно.

— Обязательно.

Звонок завершился.

Ещё где-то с минуту я стоял, тупил, и просто пялился в дерево как дебил. Мимо меня даже бабулька с внуком прошла, и мелкий тыкнул в меня и сказал: «Ба, смотри, манекен!»

А мне и пофиг.

— Хе-хе. Семья, — на лицо выползла дебильная улыбка.

Ну, вот и ещё один стимул тут всё разорвать к чертям. Счастье родных людей… чем не топливо для внутреннего огонька?

Только теперь это не огонёк, а огненное торнадо нахер.

— Мария! — я прыгнул в машину, — Поехали искать мне жильё. И нож.

Пришло время пожирать. В промышленных масштабах.

------------------------------------------------------

Ежеглавная рубрика “Небольшие истории этого интересного мира!"

Главврач сидел в кабинете и уже как полчаса листал дело одного пациента.

Он всё не мог никак понять. ОТКУДА такие изменения? ПОЧЕМУ Белов не просто захотел жить, а нацелился на вершину? О-о-о, а он именно туда и нацелился. Это видно по взгляду. Голосу. Наглости.

Это видно по его амбициям и эго.

Главврач ведь был точно таким же. Щуплым, очкастым мечтателем, который хотел на вершину.

Можно сказать, Белова он понимает как никто другой.

«Да уж. Ностальгия», — хмыкнул мужчина.

Но всё настроение быстро улетучилось, когда поступил звонок. Ни имени, ни фамилии. Записан был лишь титул.

«Барон»

Мужчина сжал челюсть. Выдохнул. И поднял трубку.

— Слушаю?

— Здравствуй, приятель, — ответил гудящий, отдающий эхом голос, — Не подсобишь?

Естественно, врач не хотел. Но разве был выбор?

Каким бы дуэлянтом он ни был, сколько бы сражений не выиграл и какой бы опыт не имел, ему никогда не победить ни Барона, ни его приближённых.

— Конечно. Что-то нужно?

— Александр Белов. Числился у вас. Сегодня был обвинён в проникновении. Знаешь такого?

Сердце главврача пропустило удар.

Это… неприятно. И дело не в Белове, а в осведомлённости Барона — неприятно чувствовать, будто тебе всегда смотрят в затылок.

Конечно, далеко не факт. Но совпадение… стремное.

— Знаю.

— Он к вам недавно не заходил?

— А что?

— Я знал его отца. Хочу поздороваться как следует, — эмоциональность в голосе никак не изменилась

Барон… им интересуется? Но почему? И что ему ответить?

Мужчина снова посмотрел на дело паренька. На его фотку. Вспомнил, с каким рвением он пытался добиться хоть какой-то для себя справедливости.

Вспомнил, как говорил с его матерью. Как часами обсуждал с психиатром план лечения.

И вспомнил, что ушёл из дуэлянтов именно для этого.

Чтобы спасать людей.

— Нет, не заходил.

— Ясно. Жаль. Но ты ведь не лжёшь? Я надеюсь… мы же с тобой оба понимаем, что лгать друг другу не стоит? Ни я тебе, ни ты мне, Альберт.

— А у меня есть причины?

— Нет. Надеюсь нет.

Звонок сбросился.

Главврач цыкнул, кинул телефон на стол и устало потёр глаза.

— Сука…, — выдохнул он, — Нет, барона Белов не переживёт. Кого угодно, но не его. Не сейчас.

Барон — это огромные амбиции, помноженные на астрономическую силу. Лишь единицы могут выйти против него и победить. Единственная причина, почему Барон не подмял под себя вообще всё, до чего дотягивается — антимонопольная служба. Ему буквально запрещают отбирать собственность посредством дуэлей, а победить главу службы он не сможет.