Страница 14 из 20
Народ оказывается во всем виноват, россияне оказались не столь развиты для реализации передовых ленинских социальных и экономических идей. Ну и принялись большевики-коммунисты переделывать народные массы и паралельно разрушать и строить новую экономическую систему, которая не могла работать по определению, а затем снова разрушать и строить новую экономическую систему, ставшую старой.
Пророчески о качестве ленинских экономических идей, напоминающих собой проскрепционные списки, выразился безымянный крестьянин, который продавал хлеб на рынке и с которым В. И. Ульянов (Ленин) и его жена встретились на Воробьевых горах во время прогулки в конце 1918 года. Крестьянин, который эффективно торговал хлебом, выразился очень просто: «Ленин вот только мешает. Не пойму я этого Ленина. Бестолковый человек какой-то»[31].
Проблемы управления экспроприированной собственностью в революционные годы были в высшей степени тяжелы. В России в первой четверти ХХ века существовало значительное аграрное перенаселение и быстро увеличивались размеры трудовых ресурсов. Соответственно, при росте численности занятого рабочего класса увеличился износ парка машин, возрастали и фактические размеры амортизации, что выливалось в бесконечные ремонты и длительные простои оборудования. Плюс к этому, военные действия и производство вооружений изымали из расширенного воспроизводства значительные средства. Объективно, эффективность производства уменьшилась на порядки.
Расчеты, основанные на ленинских данных, показывают, что экспроприация оказывала отрицательное влияние на эффективность труда и развитие производительных сил в различных регионах России выше 50,0 %!!!
Другими словами, гегемония пролетариата и экспроприация средств производства, провозглашенные В. И. Ульяновым (Лениным) и руководимым им авангардом, приводили к окончательной деградации производства.
Кроме того, конечно, проблемы строительства нового пролетарского государства не исчерпывались экспроприацией.
В. И. Ульяновым (Лениным) как самообразованным юристом были предприняты действия в сфере буржуазного права «без буржуазии». На самом деле ленинская экспроприация привела не к обобществлению средств производства и созданию нового типа собственности, а к их тотальному огосударствлению.
В. И. Ульянов (Ленин) практически безгранично расширил пределы буржуазного права на всю собственность, которая стала государственной, а по сути дела монопольной государственной собственностью. Во мгновение ока все граждане могли стать виновными в неадекватном использовании государственной монопольной собственности. В условиях эффективной экономики капитализма, в том числе у коллективных владельцев собственности в форме долей или акций существуют пределы ответственности. Государственная собственность в ленинской интерпретации становится еще и абсолютной и не имеет границ ответственности. Владение собственностью со стороны граждан стало просто греховным и наказуемым.
В. И. Ульянов (Ленин) и представители авангарда партии рабочего класса стали тотальными жрецами монопольной государственной собственности. Они решали, кого лишить собственности, кто из граждан, наемных работников государственного синдиката будет ее использовать, кто из представителей авангарда и как будут распределять ее продукты.
Истина состоит в том, что это ульяновское создание, по сути, лучше всего было бы назвать не социализмом или коммунизмом, а государственной, экономической монополистической системой государства, которая не имела никакого отношения к эффективной экономике.
На самом деле в этом расширении пределов буржуазного права до придания абсолютного значения государственной собственности в качестве системной монополии и есть истинный вклад В. И. Ульянова (Ленина) в мировой исторический опыт экономических преобразований. А лозунг общественной собственности на средства производства это ленинская легенда для привлечения новых апологетов коммунистического социального движения. И не более того, как показал исторический опыт. И вся печаль этой, установленной В. И. Ульяновым (Лениным) традиции, действующей и в современной России, абсолютизации государственной монопольной собственности состоит в том, что чиновники, управляющие объектами государственной монопольной собственности, имеют исключительное право и возможности, поскольку монопольная собственность не устанавливает границ ответственности, в том числе и в воровстве. Голубой воришка, государственный социальный чиновник Альхен в «Золотом теленке» у Ильфа и Петрова, крал без ограничений, но ему было при этом стыдно.
Похоже, что совесть и стыд – это единственные пределы ответственности государственных чиновников. При этом государственные чиновники не отвечают за нанесение ущерба той же государственной собственности. А с другой стороны, абсолютизация права государственной собственности не может не искажать правосудия, ведь судьи, насаженные на вертикаль власти, при примате государственной собственности и защищающие государственные интересы перед гражданами по сути дела являются профессиональными беззаконниками и негодяями, в действительности исключая граждан из системы правосудия общества.
Все, что сказано выше – правдиво и объективно. Но вместе с тем понятно, что концентрация государственной собственности в форме различных монополий при известных конкретных и критических обстоятельствах может дать и положительный эффект только при экстремальных обстоятельствах, как показывает история советской коммунистической экономики.
В контексте человеческих отношений, возникающих при строительстве нового общества, В. И. Ульянов (Ленин) рассматривал и граждан различной культуры и национальностей как часть института государственной собственности.
По-ленински, вся система отношений граждан в государственном строительстве заключена в жесткой системе координат, состоящей из трех вершин: все подчиняются вооруженным рабочим, устраняется разница между физическим и умственным трудом, и, наконец, самое важное – пролетарское государство берет от каждого по его способностям и дает каждому по труду.
Внутри этой жесткой структуры расположена вся проектируемая В. И. Ульяновым (Лениным) система взаимоотношений граждан с соотечественниками по несчастью в связи со строительством нового, пролетарского государства: осуществлять экспроприацию в качестве необходимой потребности вооруженными рабочими и не задумываться в своих действиях об их действительной сути; внедрять всеобщий и упрощенный учет как непосредственную задачу пролетарского государства, создавать для достижения этих целей новую государственную машину, не останавливаясь перед применением насилия при строительстве нового общества, требуя при этом строжайшего контроля. Все происходящее в экономике страны имеет право анализировать только Вождь, авангард пролетариата во главе орды государственных чиновников является идеальным исполнителем экономических планов в коммунистическом государстве.
В итоге по ленинскому плану между тремя полюсами нового общества: вооруженными рабочими, государственным принуждением к труду, которое осуществляет диктатура пролетариата, и гражданами, от которых государство берет все по их способностям, должно было сформироваться новое общество.
Вот его ленинское описание. Авангард пролетариата создает новую государственную машину. Каждый гражданин нового государства является трудящимся и участвует в управлении государством, осуществляя всеобщий учет и контроль. Эта процедура участия граждан в такого рода управлении государством становится жизненной потребностью и все члены общества непрерывно борются за всеобщее равенство. Государство диктатуры пролетариата с помощью мер принудительных осуществляет важнейший социально-экономический принцип «от каждого по способностям, каждому по труду», а в результате длительной борьбы за равенство, по сути дела против свободы, начнется осуществление коммунистического лозунга «от каждого по способностям, каждому по потребностям».
31
Там же, с. 373.