Страница 16 из 97
Выведя на буксире подальше и утопив самую крупную из парусных шхун, экипаж "Понто-Кэси" организовал пробоину в борту "Пандоры", которую в ту же секунду заделали заранее подготовленными деревянными щитами, после чего, выпроводив с борта в баркасы и лодки всех американских браконьеров, взял свой трофей на буксир. Захваченная же браконьерская "Карлотта" плелась своим ходом под прицелом одной из митральез до самого Никольского. Причем все трофеи, за исключением трех десятков шкурок морских котов оставленных на борту "Карлотты", были перенесены на "Пандору", чтобы предъявить свои права и на эти богатства. Все же шесть сотен шкурок могли принести им не менее шести тысяч рублей. А отказываться от таких денег, дураков не было.
Вообще, экипажу "Понто-Кэси" неимоверно повезло с этой группой шхун. Уже сегодня капитаны собирались разделиться и действовать самостоятельно, и лишь богатое зверем лежбище заставило их провести два дня в составе флотилии. Потому никому ранее и не удавалось прихватить за крейсерство более одного браконьера. Зато у Лушкова их образовалось целых три, не считая "найденыша", и что с ними делать, было абсолютно неясно. Очень сильно сказывался недостаток немногочисленного экипажа их судна, с которого с большим трудом можно было бы наскрести команду максимум на одну из шхун. А тех под рукой имелось целых четыре! К тому же четыре десятка озлобленных крепких мужиков, могли натворить немало бед в Никольском, все население которого едва превышало полтысячи человек. А ведь при подходе экипажей "Савил Тепела" и "Пандоры" потенциально опасных личностей становилось уже вдвое больше.
В результате, как только появившиеся спустя пару дней в поселении американцы изложили в письменном виде свои злоключения и подписались под показаниями о потере своих судов, Лушков принял решение сворачивать крейсерство, тем более что запасы угля тоже настаивали именно на этом. Взяв на борт всех задержанных, а также пассажиров, которым по тем или иным делам требовалось в Петропавловский порт или Владивосток, небольшой флот покинул остров Беринга. К моменту отбытия полученные "Карлоттой" повреждения решили мучавшую моряков дилемму — кого же брать с собой на буксире. Через пробитые пулями борта она набрала воды и легла на дно у пристани, так что над водой возвышалась только верхняя палуба с мачтами.
Переход к Камчатке показал, что пусть и с напряжением сил, но урезанные экипажи все же способны управлять идущими на паровой тяге "Понто-Кэси" и "Пандорой", имея на буксире по шхуне. Вот только вновь повторять подобный двухдневный опыт, когда каждому члену экипажа удавалось поспать всего по паре часов, никому не хотелось бы и потому в следующий выход требовалось увеличить экипаж, как минимум втрое. К тому же не могло идти речи о перегонке подобным способом и с таким небольшим экипажем всех трофеев во Владивосток.
Задержавшись в Петропавловском порту на пару дней для отдыха, составления предварительных документов, устройства на хранение двух шхун и приема грузов с пассажирами пожелавшими отправиться во Владивосток, Лушков, приняв в кильватер способную идти на машине "Пандору", отправился в обратный путь, увозя в чреве своего судна, помимо всего конфискованного с браконьерских шхун, еще и их команды. Взять всех задержанных американских моряков, не смотря на малочисленность русского экипажа и опасения возникновения бунта на борту "Понто-Кэси", удалось лишь потому, что некоторые пассажиры согласились поработать кочегарами под присмотром понимающих людей взамен оплаты стоимости билета, а освободившихся матросов приставили в качестве охраны к пойманным браконьерам. Все же далеко не у каждого крестьянина имелись в кармане лишние десять рублей на оплату проезда, если проделать путь можно было бесплатно, да еще и с кормежкой, всего лишь за привычный тяжелый физический труд.
Между тем, пока отставники драли холки браконьерам, оставшийся на хозяйстве Иванов, едва успев разобраться с бумажной волокитой, оказался атакован весьма энергичным и даже несколько настырным молодым человеком примерно его же возраста. В очередной раз заглянув в столь понравившийся ему чистотой и обхождением японский ресторанчик, где в отличие от многих других национальных заведений общепита подавали и привычные русскому человеку блюда, Иван едва не подавился, когда практически над самым ухом кто-то прокричал, — Ну наконец-то я вас смог отыскать!
— Вы это мне? — прокашлявшись и промокнув губы салфеткой, поинтересовался Иван у застывшего рядом с ним незнакомца.
— Конечно вам, сударь! И прошу меня извинить за столь эмоциональный выпад, я не имел ни малейшего намерения прерывать вашу трапезу.
— И, тем не менее, вы ее все же прервали, сударь. — как бы намекая на потребность представиться, Иван сделал ударение на последнем слове.
— Граф Кейзерлинг, Генрих Гугович, лейтенант Российского Императорского Флота в отставке. — коротко кивнул головой неожиданный гость.
— Иванов, Иван Иванович. Просто хороший человек. — привстав со своего стула, зеркально кивнул Иван. — Уж извините, но, будучи гражданином Российской империи, я в общей сложности прожил в ней всего несколько месяцев, родившись и взрослея в совершенно иных странах, потому не имею представления, как именно необходимо приветствовать русских аристократов. С военными и гражданскими чинами еще куда ни шло, а вот с аристократами совсем никак. Что поделать, там, где я провел большую часть жизни, с аристократами было весьма туго и потому обучению тонкостям общения, к сожалению, не обучен. — развел руками Иван, мелко мстя пусть и представившемуся, но пока все еще неизвестному молодому человеку, что прервал его обед, — Не желаете составить мне компанию? — тем не менее, указав на стол, поинтересовался гость из будущего, чтобы изобразить вид желания сгладить собственную оплошность. Говорил же ему Иениш, зубрить все тонкости этикета высшего света, но почему-то до них никогда не доходили руки, за что сейчас приходилось краснеть.
— Хм. И такое бывает. — было видно, что слова Ивана не сильно понравились графу, но от каких-либо комментариев он воздержался, благоразумно приняв предложение.
— Так по какому поводу вы изволили меня разыскивать, Генрих Гугович? — дождавшись, когда его гость сделает заказ мгновенно появившемуся рядом с ним официанту, поинтересовался Иван и добавил, — Надеюсь, вы позволите обращаться к вам по имени-отчеству?