Страница 10 из 21
Так и осталось неизвестным, вспомнил ли вообще сильно отвлеченный внезапно начавшимся боем и сверх меры накрутивший себя Ясиро Рокуро о малых глубинах местных вод и столь же малой ширине судоходного канала, не превышавшего на данном отрезке одной мили. К тому моменту, как пятнадцатый по счету шестидюймовый снаряд выпущенный из орудий его корабля настиг противника, а сам капитан 1-го ранга уже пол минуты как отошел в мир иной, крейсер сильно тряхнуло и под пронзительный скрежет мнущегося металла он вылетел на изобилующую камнями заиленную песчаную мель, из-за чего на борту попадало все и всё, что не было надежно закреплено. Пара котлов даже сместились с фундаментов и принялись травить в отсеки обжигающий пар. Да и попадавшие из беседок снаряды обеспечили появления немалого количества седых волос на головах японских моряков. Но даже с такими повреждениями корабль никак нельзя было списывать со счетов — пробоины можно было заделать цементом, затапливаемые отсеки — изолировать, пожары — потушить и даже отремонтировать или заменить вышедшие из строя котлы, не говоря уже о куда меньших проблемах. Даже со съемом крейсера с мели не могло возникнуть особых проблем — во время прилива уровень воды в местных водах повышался более чем на 10 метров, так что корабль и сам мог оторваться ото дна. Если бы еще что-то оградило борт «Асамы» от промявшего его спустя минуту тарана «Корейца», то было бы вообще замечательно. Но подобных чудес в мире не существовало. Впрочем, не один броненосный крейсер стал жертвой малых глубин и опасного маневрирования в ходе этого боя.
Капитан 1-го ранга Японского Императорского Флота, Мори Итибэй, наблюдал за выходящей с рейда Чемульпо российской канонерской лодкой и в тайне молился богам о том, чтобы они послали сынам Страны восходящего солнца удачи в войне с великим северным соседом. Боги неплохо присматривали за ними во время войны с китайцами, и вот сейчас пришло время проверить, насколько все они окрепли и закалились в тех боях, чтобы встретиться на поле боя с представителями белой нации, поскольку те же русские совсем недавно драли китайцев, и в хвост, и в гриву. Переход к западному побережью Кореи оказался вполне рутинной задачей, вот только стоило контр-адмиралу Уриу сделать первый рисковый шаг в их операции, отказавшись от высадки десанта в заливе Асанман и отдав приказ выдвигаться к Чемульпо, как русские оказались тут как тут. По сведениям, полученным от командира крейсера «Чиода», до настоящего момента русские уже длительное время не предпринимали попыток покинуть порт, с тех самых пор, как ушел к Дальнему крейсер «Боярин», но стоило транспортам с войсками втянуться в наиболее узкий участок фарватера, как прямо по курсу обнаружился идущий навстречу «Кореец». В этот момент капитан 1-го ранга не завидовал контр-адмиралу. Мало того, что в весьма сжатые сроки требовалось принять очень непростое решение, так еще сам командующий находился отнюдь не в первых рядах и потому не мог оценить всю картину собственным взглядом. С одной стороны, русские еще не могли прознать о начале боевых действий, о чем также удалось узнать от командира стационера, и потому у них не было причин нападать на двигающиеся навстречу японские корабли. С другой стороны, русские вышли из порта не раньше и не позже, а именно в тот момент, когда вся их эскадра оказалась зажата в небольшом проходе шириной не более десяти кабельтовых, где невозможно было осуществлять полноценное маневрирование. И теперь от командующего требовалось такое хладнокровие, на какое не был способен даже самый стойкий самурай — слишком большая ответственность лежала на его плечах. Мори буквально кожей ощущал, как растет напряжение на мостике его крейсера. Все внимание было обращено на одинокий русский корабль идущий прямо на них. Расстояние сокращалось, казалось, с огромной скоростью. Прошло чуть более четверти часа, прежде чем русская канонерка прошла по траверзу головного крейсера их колонны. При этом в бинокль было хорошо видно, как на ее палубе выстроился караул, как того требовали обычаи военно-морского флота, но даже этот мирный шаг не мог развеять закравшиеся в душу капитана 1-го ранга подозрения. Что-то было не так. И только когда русские разминулись с его крейсером, он понял причину своего беспокойства — у всех орудий канонерки стояли расчеты. Да и возвышавшиеся вокруг них укрытия из мешков ясно свидетельствовали о готовности корабля к бою. По иной причине ни один командир не дал бы своего согласия на столь царапающую взгляд любого моряка эрзац-фортификацию.
Внезапно следовавшая за ними «Асама» начала поворачивать вправо, преграждая русским выход из порта, а пролетевшие со стороны противоположного борта русской канонерки миноносцы пошли на последовательную циркуляцию, имея явной целью нагнать канонерскую лодку. Со своей стороны японские моряки сделали все возможное, чтобы спровоцировать русских на смену курса. И только теперь холодный пот прошил командира «Такачихо». А всему виной стали действия команды русской канонерки. По всей видимости, там и не думали отворачивать, продолжая держать курс прямиком на «Асаму». Но что было еще хуже — в этот момент у кого-то из командиров миноносцев не выдержали нервы.
— Мина! Они пустили по русским мину! — под самым ухом взревел артиллерийский офицер крейсера и, словно маленький, запрыгал на месте, указывая рукой на пенную полосу устремившуюся в сторону «Корейца».
— Идиоты! — не поддержал восторга своего офицера Мори и с досады саданул биноклем по поручню мостика, отчего тонкий и хрупкий оптический прибор разлетелся вдребезги. Следующие секунды буквально растянулись во времени. Не смотря на то, что бинокль оказался разбит, он и так прекрасно видел, что восьмидюймовое орудие ближнего к нему правого бота канонерской лодки пришло в движение, начав выцеливать броненосный крейсер, а кормовая шестидюймовка уставилась черным жерлом своего ствола на его бронепалубник. Единственное, что он успел предпринять, до того как первый русский снаряд впился в борт «Такачихо», это схватить за шкирку первых попавшихся под руку офицеров и втащить их за собой внутрь прикрытой броней рубки. А потом началось избиение приблизившихся в свете дня слишком близко к вражескому кораблю миноносцев.