Леонхард фон Линдендорф

Глава 14

Зимой ничего интересного не случилось. Жили и жили. В декабре окрестили малыша. Имя я ему дал Берхард. Отец Магнус, правда, пытался его назвать в честь какого-то святого, но я воспротивился. Имя какое-то несуразное и никаких нормальных имён он предложить не мог, не было в этот период дней святых с нормальными именами. Вот я психанул и назвал как назвал. А что, я Леонхард — сильный как лев, а он Берхард — сильный как медведь. Нормально.

С детьми так и сидела Эмма. Нет, так-то они были на попечении нянек, но приглядывала за всем она. Да, в общем-то весь день с ними и проводила. Ритка её уже мамой стала называть. Ну а для Берхарда она сразу мать заменила. Придется, видно, и в самом деле на ней женится. Тем более, что Ирму уговорить так и не смог. А детям мать нужна. А то выскочит она замуж и останутся они одни. Я с ними много времени проводить не могу. Да и что от меня толку, им сейчас больше мать нужна, чем отец. О том, чтобы привести в дом постороннюю женщину я даже и не думал. Проскочила как-то мысль жениться на Эльзе, но только проскочила и исчезла — женитьбу на вдове, да ещё и бывшей крестьянке, мне бы не простили. Не то что соседи, а даже мои ближники. Нельзя сейчас так поступать, невозможно это просто. Никто не поймёт. Вот и остается одна Эмма. Да я в общем-то и не против. Она, конечно, не такая красавица, как Ами, но тоже очень даже ничего. Да и привык я ней. Она уже давно стала членом семьи. Любви, конечно, нет, но зато она меня любит. А главное: она любит моих детей. Ну а со временем, как говорится: стерпится — слюбится. На Ами я женился тоже по необходимости, о любви даже и не думал. А она меня по первости вообще ненавидела. А потом так сердцами друг к другу прикипели, что не оторвать. До сих пор она в сердце, да и не уйдёт, похоже, никогда.

На рождество поговорил с Эммой. Как раз выпал легкий снежок, слегка покрывший землю. Так что вышли с детьми погулять и подышать зимним воздухом. Вышли из замка, дошли до небольшого холмика, покрытого свежевыпавшим снегом. Генрих тут же умчался кататься на куске кожи с горки. А мы стояли и приглядывали за ним. Ритка у меня на руках, Берхард у неё. Политесов разводить не стал, спросил в лоб:

— Эмма, пойдёшь за меня замуж?

Она распахнула глаза и аж рот от неожиданности приоткрыла. Потом опустила голову и чуть слышно произнесла:

— Да.

— Хорошо. Как закончится траур, обвенчаемся.

Подошёл к ней и чмокнул в щёчку. Неудобно, с детьми на руках. Больше к этому вопросу в этот день не возвращались. Но вечером получил легкий втык от Ирмы. Оказывается Эмма прибежала к ней просто в панике. Нет, не потому что передумала, наоборот, была просто счастлива, а истерика из-за того, что ей оказывается совсем нечего одеть. С деньгами у неё, оказывается, совсем туго. Она входила в ближний круг Ами, но денег за это, естественно, не получала. Нет, Ами её баловала, и раздетая-разутая она не ходила, но прикупить что-то сама не могла, не на что. Дед, оказывается, ей ни копейки, то есть, ни пфенига, не давал — копил ей же на приданное. Ну, может он и прав — зачем ей деньги, она и так на всём готовом живёт. Но теперь-то всё изменилось. И чтобы подготовить девушку к замужеству, оказывается нужно довольно много средств. Одних нарядов надо пошить множество. У неё ведь, кроме того, что Ами подарила, и нет ничего. И чего теперь делать, не понятно. Денег напрямую я ей дать не могу ,обидится. У Ирмы она взяла, но совсем немного, ни на что не хватит. Подумали и решили, что денег надо дать её деду. Но от меня он тоже не возьмёт, а вот от Курта может и взять, если тот это оформит как вознаграждение за достойную службу. А то ведь и взбрыкнуть может, у нищих рыцарей понятие о чести какое-то гипертрофированное. А вообще-то, мне у него как раз и нужно просить руки его внучки. Впрочем, я так и собирался сделать, но попозже. А пока просто провентилировал отношение к этому самой Эммы.

А ночью меня ожидал сюрприз. Только лёг в постель, а ночевать отправился в свою спальню, Ирма пожаловалась за ужином на недомогание и решила сегодня выспаться, как кто-то ко мне просочился. Двери то не на запоре. Зачем? За дверьми два охранника. Но кто-то мимо них прошёл. За кинжал хвататься не стал — свои, иначе мимо охраны тихо бы не прошмыгнул. И я даже догадываюсь кто это. Фигурка подплыла к моей кровати, скинула плащ, в который куталась, оставшись в одной камизе, и молча залезла ко мне под одеяло. Так и есть, Эмма. Лежит рядом и почти не дышит. Я тоже лежу молча — решил посмотреть, что дальше будет. Она лежала-лежала без движения, потом, видно, на что-то решилась, придвинулась, прижалась ко мне и стала неумело целовать. Меня чуть смех не разобрал: тоже мне, соблазнительница. Вот ведь Ирма, зараза. Без неё тут точно не обошлось. Решила ковать железо пока горячо. А то вдруг я передумаю? А если пересплю с Эммой, то точно женюсь, я какой-никакой рыцарь и позорить девушку не буду. Тем более Эмму. Ну а что, всё с понятно. Женись я на какой посторонней мегере, та начнёт свои порядки наводить и как это аукнется — не известно. А Эмма в доску своя. Тем более Ирма для неё неоспоримый авторитет. Вот и получится, что графиней будет Эмма, а хозяйкой графства — Ирма. Интриганка, блин. И что делать? Я уже заводиться начинаю, но лучше Эмму пока не трогать. Она ведь скрывать ничего не будет, не тот характер, наоборот, ещё гордиться будет тем, что в постель к любимому залезла. Дойдёт до её деда, могут быть и неприятности. Чёрт знает, какие тараканы в башке у старого рыцаря. Лишаться такого инструктора очень не хочется. Тем более, он обещал подтянуть ещё нескольких старых вояк. А мне инструкторы по ближнему бою очень нужны. Бывшие наёмники мечами не плохо владеют, но с рыцарями их по любому не сравнить. А тут эта пигалица всё порушить может. Но прогонять её нельзя, сломаться может. Обнял её и впился в её губы. Но затягивать поцелуй не стал, дождался, когда она обмякнет и расслабится и отпустил.

— Хочешь меня? — прошептал ей в ушко.

— Да. Очень. Давно уже. — так же тихо, прерывающимся шепотом ответила она.

— Я тебя тоже очень хочу. Ты прекрасна. Да ты ведь и сама чувствуешь, как я весь дрожу от желания. — и в самом деле дрожал и как раз от желания, еле сдерживал себя. — но нельзя пока, милая.

— Почему?

— Мы люди благородные и до свадьбы нам этим заниматься никак нельзя.

— А как же Ирма?

— Она тебе рассказывала, как у нас всё случилось?

— Да.

— Ну, вот видишь. Там было всё по другому. А мы сейчас этого позволить себе не можем, как бы нам этого не хотелось.