Страница 78 из 97
– Ваше сиятельство, они ж город ограбили… У них ценностей должно быть полно.
– Все самое ценное – в центре баталии, рядом с командиром. Пошли кого-нибудь поискать. А остальное пусть уж крестьяне заберут. Им ведь в этом дерьме копаться.
Приказал мушкетерам возвращаться и сам тоже направился к пушкам. Артиллеристы уже вовсю драили орудия. Неподалеку виднелась рощица. Приказал всем перебазироваться туда, только оставить у каждой баталии по десятку мушкетеров, чтобы падальщиков отгоняли. Ну и на случай, если вдруг кто из швисов очухается. Ведь, может, кто и лежит под грудой тел просто контуженый или раненый. Не хватало еще, чтобы такой ухарь крестьянина из похоронной команды чем-нибудь пырнул.
В рощице, под каким-то раскидистым деревом, приказал постелить свою походную попону и завалился спать. Попона у меня была знатная. Толстая, набитая ватой и прошитая так, что вата в комки не собиралась. Коня ею, конечно, не покрывали, хотя это и была настоящая попона. Просто я решил, что раз уж мне приходится постоянно спать под открытым небом, то надо иметь хоть что-то приличное для сна. На воняющей конским потом тоже можно спать, особенно если очень хочется, но все же лучше спать на чистенькой. Граф я или не граф? Другие вон с собой шатры таскают, да еще и со слугами и шлюхами, а я – всего лишь попону. Зато спать на ней было одно удовольствие. Что я и сделал.
Разбудила меня какая-то противная пичуга, оравшая в ветвях «моего» дерева. Решил немного поваляться. Прислушался: опять эти двое ругаются. Элдрик с Куртом. Курт у нас вроде министра обороны, а Элдрик как бы никто. Но по нынешним временам, по степени приближенности к господину, Элдрик даже главнее. Он-то постоянно рядом со мной. Да, времена… Хотя и у нас не лучше. Какой-нибудь мелкий чинуша из окружения президента плевать хотел на любого министра. А ведь у нас там вроде как демократия. Однако если от этого мелкого чинуши есть польза, то, может, и правильно, что он министров пинками гоняет. Это смотря еще какой министр. Есть у нас там и очень даже приличные. Но мало, к сожалению. Ну так и у меня приличных всего двое. Правда, больше и нету. А зачем больше? Мне и двоих пока хватает. Нет, вру. Конечно, не хватает. Мне бы еще пяток приличных людей, но где ж их взять? Пока не нашел, так что придется этим двоим крутиться. Ничего, не переломятся. А о чем шепчутся-то?
– Элдрик, ну будь человеком, мне срочно с господином поговорить надо… – Это Курт нудит.
– Не дам будить. Пусть парень отдохнет. Поимей совесть, Курт. Он ведь полностью вымотался. Ты ведь в его возрасте ни о чем, кроме сисек соседки, и не думал, а он умудрился за неделю такого наворотить, что на него молиться будут.
– Ну, кто молиться, а кто и проклинать.
– Это да. Хотя проклинать уже и некому, всех порешили. Даже хваленых швисов.
Так они еще долго шептались. Но, в принципе, можно и вставать. Все равно не усну. Да и поесть не мешает. Я скинул с себя плащ и поднялся. Элдрик сразу зашипел на Курта, тот даже отступил от него на пару шагов.
– Ну что там у тебя, Курт?
– Ваше сиятельство, тут недалеко, растах в двух, швисы своих раненых оставили, под охраной нескольких десятков кнехтов. Как бы они чего не натворили.
– Что ж ты раньше молчал? Бери срочно взвод мушкетеров, на коней – и туда. Всех перебить. Если несколько десятков этих зверей нападут на деревню, плохо будет. Вперед.
Курт умчался. Никуда они не денутся. За девять километров канонады не услышать, так что они сейчас чувствуют себя спокойно. Надо было предупредить Курта, чтобы близко не лез к ним. Наверняка в охране оставили десяток арбалетчиков. Ну, не маленький, сам сообразит.
После ужина пошел посмотреть, как трудятся крестьяне. Они только подъехали, но работы шли полным ходом. Кто-то копал яму – нашими лопатами, между прочим, кто-то крючьями вытаскивал из кучи очередной труп и раздевал его. Потом труп оттаскивали теми же крючьями к яме. И все совершенно спокойно. Даже переговаривались друг с другом. Хорошо хоть анекдоты не рассказывали при этом. Мушкетеры, с мушкетами наготове, внимательно за всем этим следили. Темнеет сейчас поздно, так что до темноты, думаю, управятся. Тем более староста пригнал, наверное, все мужское население деревни. Ну да, пять гульденов для деревни – бешеные деньги. А еще и одежда. А в одежде наверняка припрятаны еще какие монеты. Швисы хоть и бедны, как церковные крысы, но у каждого на черный день что-то да припрятано. Хоть какая-то мелочь. Но даже мелочь, собранная более чем с тысячи ушлепков, – очень хороший куш. Деревня теперь разбогатеет. Пропивать деньги тут не принято, так что накупят разной живности, материалов на дома. Про нашу программу обеспечения всех своих крестьян сельхозинвентарем они знают, так что смогут сразу и расплатиться.
Да, кому-то подфартило. А вот тем деревням, что попались на пути этим уродам, совсем не повезло. И что мне с ними теперь делать? Там крестьян уцелело меньше половины. Захотят ли они остаться в деревнях? Можно было бы их переселить в город, все равно там жителей теперь даже на хорошую деревню не наберется, не то что на город. Можно. Но что они там будут делать? Они же ничего, кроме крестьянской работы, не умеют. И учить их некому. Нет, правильно я решил восстанавливать и город и деревни. Пять лет без налогов – это им поможет. На такую замануху к ним и из других мест сбегутся. Я ведь освобождение от налогов давал не конкретным людям, а именно городу и деревням. Так что жителей там скоро прибавится. Особенно в деревнях. Молодежь из других поселений туда с удовольствием переберется. Например, вторые, третьи сыновья. Земля-то тоже без хозяев осталась. Нет, хозяин-то у земли есть, и это я, но арендаторы выбыли, и на их место придут теперь другие, которые пять лет мне ничего платить не будут. За это время можно здорово подняться. Так что с деревнями все будет в порядке, зря я переживаю. А вот с городом…