Страница 20 из 97
– Дай-то бог. Хайнц, начинай отливать вторую кулеврину. Точно такую, как и первая. Один к одному. Калибр чтобы до сотой части дюйма совпадал. Во всяком случае, постарайся. Всего мне надо будет четыре таких кулеврины.
– Вы же говорили – три?
– Нет, Хайнц, четыре. Это пока. А потом еще восемь. Но это потом. Вот начнем варить сталь – и, может, из стали их получится отлить. Но четыре кулеврины мне нужны уже сейчас. Вот завтра, после испытания кулеврины, я тебе кое-что и расскажу о том, как из чугуна получать сталь. Чугун – это свиное железо, по-твоему. А теперь проводи меня к Дитмару. И не забудь про картечь, чтоб завтра три заряда было готово.
Мы прошли в сарай со станками. Там у верстака на табурете сидел Дитмар и что-то обтачивал напильником.
– Привет, Дитмар. Что скажешь?
– Здравствуйте, ваша милость. Два ствола под пистоли уже готовы. Даже и нарезы сделал. Вот теперь разбираюсь с замком.
– Знаешь что, Дитмар, пожалуй, пока с колесцовым замком не заморачивайся. Долго это и муторно. И на пистоли и на мушкеты делай кремневые замки. И поставь их изготовление на поток. Один ученик пусть вытачивает одну деталь, другой – другую, третий – третью, а ты будешь только собирать. Так будет быстрее. И еще. У вас ведь есть своя сталь?
– Есть, конечно.
– И у меня на складах есть. Сегодня же распоряжусь привезти ее к вам. Попробуй из этой стали отковать стволы для мушкетов. Она, правда, не очень хорошего качества, но, может, что и получится.
Сам я в это время рассматривал пистолетный ствол. А ничего так. Восьмиугольная тридцатисантиметровая болванка. Вернее, уже не болванка, а настоящий ствол. Я засунул в него мизинец. Хотя туда и мой указательный спокойно влезет. Поверхность внутри ствола гладкая, аж палец скользит. И нарезы чувствуются. Весит грамм восемьсот-девятьсот. Нормально. Еще замок, ложе, рукоять… весить будет всего пару кило. Да я меч тяжелее по часу в вытянутой руке держу. Все, трепещите враги. И я рассмеялся.
– Молодец, Дитмар. Постарайся закончить хоть один пистоль до завтра. И еще. Дай-ка листок бумаги и карандаш.
И я нарисовал ему пулю Минье, с жестяной втулкой и стальным сердечником.
– Посади ученика, и пусть отольет мне таких пуль сколько успеет. И вообще, пусть пулями только и занимается. Лучше даже пару учеников на это дело поставить. Пока пару, а потом их количество придется увеличивать. Мушкеты ведь тоже такими пулями будут стрелять. Только для мушкетов не обязательно все пули делать со стальным сердечником. Половину на половину.
Для рыцарей в латах – с сердечником, а для слабоодоспешенной пехоты и без сердечника пойдет.
– Ваша милость, да где ж мы столько учеников найдем?
– Я говорил твоему отцу, чтобы набрал еще учеников. Вот пусть и поспешит, пока вся молодежь ко мне в дружину не ушла. Ну все, завтра буду.
Да, придется ребятам ночь не поспать. Ничего, потом отоспятся, когда-нибудь. Перед отъездом еще велел Хайнцу приготовить мне к завтрашнему дню банник, обернутый на конце куском бараньей шкуры, и бочонок с уксусом. И уехал. Вот черт, опять забыл у него про марганец спросить… Неплохо бы его в мой порох добавлять. Он при горении выделяет кислород, так что порох еще лучше будет. Завтра спрошу. Да, надо позаботиться, чтобы о приготовлении пороха никто не пронюхал. Пусть это будет только моим секретом. Про пули-то вражины рано или поздно узнают. Тут большого ума не надо. Выковырять ее из тела убитого или раненого – и специалисту все сразу станет ясно. И про мушкеты узнают. Или выкрадут, или с убитого снимут. Так что рано или поздно все равно узнают. Правда, не факт, что смогут изготовить, а если и смогут, то уж вооружить большое число солдат вряд ли – слишком дорого. Это у меня пока денег много, да и не много-то мне и надо. Тем более выхода у меня все равно другого нет. И я, конечно, помнил, что такие ружья назывались штуцерами, но «мушкет» звучит как-то красивее. И потом: мушкетерская рота звучит намного лучше, чем штуцерниковская рота. Так что пусть будет мушкет, а не штуцер.
Приехали в город. У сточных канав копались рабочие. Это хорошо, это правильно. Молодец Гюнтер. Как говорили в мое время, респект тебе и уважуха. Мой город должен сверкать чистотой. Как те немецкие города в далеком будущем.
Добрались до ратуши. До ужина время оставалось, и я час простоял с мечом в вытянутой руке. Правда, меч был мой, а не тот дрын, которым мне приходилось махать в замке, но рука все равно чуть не отвалилась. Даже ложка в руке за ужином дрожала. А ужин сегодня был шикарным. Жареная рулька с тушеной капустой. Съел все мгновенно. Правда, на первое была каша, но и ее съел. Мне надо вес набирать, так что есть придется много.
После ужина отправился к Гюнтеру. Похвалил его за работы в городе. Он меня заверил, что завтра все канавы вычистят. Сегодня из-за воскресного дня много людей на улицы вывести не удалось. Я ему продиктовал свой новый указ. За грязь возле дома домовладелец платит штраф в один гульден. Пусть горожане сами за чистотой следят. Им же в этом городе жить. Гюнтер сообщил, что после обеденной литургии к нему приходили старшины всех цехов. Обещали заплатить половину штрафа сразу и остальное в течение пяти лет. Лишь бы я вернул Линдендорфу статус города. Он им ничего не ответил, ждал меня.
Я согласился на три четверти сразу и одну четверть в течение года, но под их ответственность. Договор подпишут все старшины, и если через год не вернут остаток долга, то сдеру с них со всех в три раза больше. Если согласятся, то пусть совместно с Гюнтером готовят договор. Но если мне не понравится – сожгу, как и предыдущий. Ну надо же мне посамодурствовать… Тем более настроение стало очень хорошим. Теперь мне на все хватит. Тут подошел Курт. Хотел ему вставить пистон за опоздание на наши ежедневные совещания, но он выглядел таким измученным, что я решил сегодня помолчать. Да и завтра тоже помолчу. Вся работа по формированию полка легла на его плечи, я только ЦУ иногда выдаю, и все.
– Курт, ты хоть ужинал?
– Спасибо за заботу, ваша милость. Перекусил на ходу.
– Гюнтер, налей ему вина, что ли. А то на нем лица нет. Как у тебя дела-то?
– Спасибо, ваша милость. Все нормально. Сегодня отправил первую партию рекрутов в лагерь. Двести двадцать человек. Все офицеры и сержанты назначены. К строительству лагеря приступили. Работают и нанятые строители, и сами рекруты. Решили сразу строить теплые казармы. Все равно им и зимой где-то жить надо.
– Где лагерь находится?
– Недалеко от города, но за холмом его не видно. Зато рядом большой ручей протекает.
– Прикажи воду для питья кипятить.