Страница 85 из 88
Сейчас-то все офицеры живут, по сути, в моих домах, в военном городке. Я не против, пусть живут, но собственность какую-то они в графстве должны иметь. Поэтому дома решили строить хорошие, даже не дома, а небольшие усадьбы. Для этого пришлось расчищать довольно большой участок в городе. От стоявших там домов. Специально выбрали район у самой городской стены, где было больше лачуг, чем нормальных домов. И все выкупили. Денег потратить пришлось много, но я не жалел. Построим хорошие, красивые дома — и город станет еще краше. Тем более строить решили комплексно. На этой же территории решили построить и пару небольших торгово-развлекательных центров, с лавками и кабаками. И даже небольшой сквер разбить, с детскими площадками и летними кафе. В общем, решили сделать элитный район. Все это, конечно, провели через магистрат. Ратсмены и себе сразу застолбили несколько домов. Придется и им продавать по сниженной цене. Жулики.
Перед Рождеством оженил своих морских офицеров. Выбрал им девиц, что дозревали в монастыре, и женил. В приказном прядке. И заимели они приставку «фон». А сразу после свадьбы посвятил их в рыцари. В принципе было за что — вели они себя в морских походах очень достойно. Ну и на будущее, конечно. Они ведь весной опять в море пойдут, и уже без меня. А в эскадре должны быть благородные. С простолюдинами не очень-то разговаривают. Неблагородные могут и огрести в самой безобидной ситуации. Ну а то, что они стали дворянами и рыцарями только-только, так кто об этом знает?
А на Рождество сделал подарок Ирме и Эльзе. Прямо в зале, перед торжественным ужином. Присвоил им обеим звание лейтенанта. Не шуточно, а по-серьезному. С выдачей офицерского патента на красивой бумаге с графской печатью. В специальных деревянных тубусах, обшитых кожей. Заранее заказал в городе. Оклады им сделал капитанские, объяснив, что должности они как раз капитанские и занимают. Хотел еще добавить, чтобы и дальше служили так же усердно, тогда и звания капитанов получат, но не стал — слишком двусмысленно могло получиться. Это я им потом каждой на ушко сказал, в постели. Но девчонки были ужас как довольны. Особенно Ирма.
Эльза к этому всему поспокойней относилась. Она, по-моему, до сих пор в себя прийти не может от того, что на нее свалилось. Ведь была простой деревенской девчонкой, которую родители смогли пристроить в служанки в замок, на более-менее хлебное место — и вдруг такой взлет. Но и в самом деле заслужила. И, главное, не постельными умениями, во всяком случае — не только ими, а на деле очень толковой работой. Даже не представляю, кто из моего окружения смог бы руководить таким серьезным предприятием как пороховой и патронный цеха. А она смогла. И не просто руководила, а как говорится, работала с разумной инициативой.
Именно она довела до ума дистанционные трубки. Да и зажигательные снаряды именно она сделала. Даже горючий состав сама подобрала. И с шрапнельными снарядами у меня без нее ничего бы не получилось. И ведь что ни поручишь, все сделает точно и в срок. Даже проверять и напоминать не надо. И в самом деле капитанское звание заслужила. Но пока обожду. Сейчас для женщины, тем более германской женщины, офицерское звание — это что-то невообразимое. Так что зарываться пока не стану. Пусть все думают, что своим любовницам я звания лейтенантов присвоил ради баловства. Ну такой вот молодой самодур. Свои-то знают, что эта награда — по заслугам, и ладно. А на остальных плевать.
А Ирма так вообще расцвела. Я ей, конечно, обещал присвоить звание, но обещанного, как известно, три года ждут, а тут и пары месяцев не прошло, как она уже офицер. А когда я ей шепнул, что она может выбрать себе усадьбу в городе, из строящихся, вообще была на седьмом небе от счастья. Ведь у нее в принципе вообще ничего нет, а тут появится своя усадьба в столице графства. И очень не дешевая усадьба. Но и она сделала для меня много. А сделает еще больше, если сможет наладить свою службу. А она сможет. Очень умная и целеустремленная девушка. Знаний, конечно, не хватает, но у кого они сейчас есть? Тем более таких специфических знаний. Я ей, естественно, помогаю и буду помогать, но я и сам в этом не разбираюсь. Но ничего, не боги горшки обжигают, прорвемся.
А в январе меня опять порадовали. Зазвала меня к себе бабка Агнетта. Я как раз в городе был, на стройке, вот она меня там и подловила. Отказывать ей не стал, хотя и не очень ее привечал — очень уж вредная бабка. Она меня провела в помещение, напоминающее лабораторию. Кругом разные бутылки, колбы, еще какие-то сосуды. И что интересно — почти все из стекла, а это по нынешним временам очень недешево. Там уже нас поджидал мэтр Адольфус. После приветствий он мне доложил, что они с бабкой сделали всемирное открытие — лекарство от оспы. Вот ведь жук, как будто не я ему об этом лекарстве рассказывал. Но так даже лучше. Не надо, чтобы с этим лекарством связывали меня. А мэтр разливался соловьем. И как они много трудились, и как рисковали. Долго говорил, но я понял одно — лекарство он таки получил.
Извел при этом, правда, полтора десятка колодников из Дуйсбурга, но это и в самом деле не велика потеря. Все равно, им дорога только на виселицу. Но вот уже десяток привитых чувствуют себя прекрасно, даже после контакта с больными оспой. Я тут же насторожился: откуда больные? Но меня успокоили. Парочку больных со всей осторожностью привезли из Брабанта. У нас этой гадости, слава богу, нет. Мэтр с бабкой себе, кстати, тоже прививки сделали, и с этими же больными общались. И ничего, здоровы. А вот больные уже померли, и их сожгли. Вот лекари теперь и интересуются: продолжать опыты или уже достаточно. Если продолжать, то нужны еще больные, а Гюнтер отказывается для их доставки выделять струг.
Ну и правильно. Как они еще этих сюда протащили? Могли ведь в городе эпидемию устроить. Я даже опешил — и что с этими идиотами делать? С одной стороны, молодцы, лекарство для прививок все-таки синтезировали, а с другой — просто мерзавцы, подвергли опасности целый город. Но ладно, сделанного не вернешь. Но нотацию им все-таки прочитал. И обещал, что если они такое без моего разрешения проделают еще раз — повешу. Ну а за открытие и за риск награда — по две сотни любекских гульденов каждому.