Москва, слезам не верит

— Так у тебя там что целый гарем? Ох, Кайлин какой — же ты развратник!

Он ухмыльнулся:

— И дальше что? Они все знают. Они ещё сами не повзрослели, мы просто дурачимся. Ничего прошлого тут нет так что, успокойся.

— Ровным счётом действительно ничего, — согласился наконец-то я. Только я-то думал, что ты всё это ради меня затеял рубиться с матерью, а не перебираешь своими шаловливыми пальчиками с очередной госпожой. Что случилось?

— Я наоборот рублюсь отсюда. Мне мамашка уже весь мозг вынесла. Если бы она пошла через дорогу к Дайтли, то я бы её налету схватил.

— Нет очень-то, хочется чтобы она по всему свету растрезвонила.

— Да не будет она никому растрезвонить, пока сама не зайдёт к госпоже Дайтли и не сообщит обо — всех сочных плодах. Она даже когда посуду моет и то, ворчит. Я однажды пытался ей помочь, так она как психанула, что я, мол, положил вилку в сушилку да ещё к тому - же не той стороной вверх, кто-нибудь упадёт и глаза себе выколет... Вот я от неё и убежал. А ты сам - то где был? С Мэтью Брюнелли?

— Допустим, ты что хочешь попасть из дома два в верхней конец улицы, — сказал я. — но через парадную дверь выйти невозможно. Тогда что ты будешь делать?

— Выйду через заднюю дверь, — не задумываясь ответил Кайлин и снова уткнулся в телефон. — Через ограду и по садам. Много раз так делал.

— Я тоже. — Я провел пальцем через ряд домов, от четвёртого до шестнадцатого в верхнем конце: — пять садов.

Восемь, считая сад Дайтли. И Розалин, возможно, до сих пор она ждала меня в одном из них.

— Погоди, — Кайлин поднял он взгляд от мобильника, — ты имеешь в виду сейчас или то, чтобы было тогда?

— Да вообще какая разница?

— Чёртов пёс Лолле, вот какая. Ты помнишь Рубеля? Мелкий паршивец мне он как-то чуть штаны на заднице не порвал.

— Боже, а ведь я совсем забыл про засранца! —Воскликнул я. — Я ему от злости пинка дал.

Рюбиль, дворняга с примесью булбюьдогской крови, весил от силы четыре фунта. Кличку ему выбрал хозяин.

— Сейчас, когда эти придурки выкрасил четвёртый под маленьких телепузик ов, я бы по твоему пути пошёл, — Кайлин показал пальцем вдоль того же ряда домов, — а тогда, зная, что Раюблю только и ждёт, чтобы разорвать меня как тряпку ни за что и ни про что. Я тогда так пошёл.

Он повернулся, и я проследил за его пальцем: мимо дома два, вдоль высокой ограды в нижнем конце Москва, слезам не верит, обратно по садам четной стороны — и через стенку пятнадцатого к фонарному столбу.

— А почему бы просто не перелезть через ограду в нижнем конце и не пойти по центральной улице? — спросил я. Нахрена сигать по дворам на нашей стороне?

Кайлин ухмыльнулся:

— Ты и вправду, с луны свалился, что о такой фигни не знаешь? Никогда не бросал камешки в окно комнаты Розалин?

Глава 14

Лет в семнадцать мы с Лидией Дауайр гуляли — Ты помнишь Дауайров из второго дома? Ещё помню встречались по вечерам под окнами их дома, чтобы я её за грудь не трогал. Эти стены... — он показал в Нижний конец улицы, — с той стороны гладкая — не ухватиться. Перелезть можно только на уголках, если за край второй стены подтянуться. А потом уже дворами.

— Ты у нас просто вундеркинд, — сказал я. — Тебе удалось-таки Лидии в лифчик её залезть?

Кайлин закатил глаза и затем принялся объяснять Лидии сложные взаимоотношения с Ларкиным Арианны, но я всё — также думал про своё. Сомнительно, чтобы случайный псих-убийца или какой-нибудь сексуальный маньяк бродил по задним дворам субботней ночью в отчаяния иных надежд, что мимо пройдёт жертва. Напасть на Розалин мог только знакомый — он знал, что она придёт, и у него был хотя бы смутный план.

За задней стеной проходило старое заброшенное здание похожее на то, в котором мы побывали вчера только оно намного больше и оживлённые. Захотел я устроить на пути, который указал Кайлин, тайную встречу, засаду или ещё чего, особенно в формате, подразумевающей тусовки, или избавление от трупа, я бы выбрал для этого дом пятнадцать.

Вспомнились те-же звуки, я слышал, их переминаясь с ноги на ногу от холода под тем фонарём: отчетливо слышал мужское пыхтение, приглушенные девичьи вопли, шум какой-то возни. Влюблённый маньяк — в тёмных очках, о любви я слышал повсюду. Казалось, в ту ночь я воображал, что наша с Розалин любовная белая горячка разносится по воздуху, словно мы потерялись в туманной дымке, и разлетался по Либер кинг, вскружившая голову каждому, кто её вдохнет: измотанные заводские рабочие тянулись к друг другу во сне, подростки на углу жадно впивались к друг другу в губы, старики и старухи выплевывая вставные челюсти, скрывали с друг друга фланелевые ночнушки. Вот и я решил, что всё это слышу, как развлекались какие-нибудь парочки. Было бы не исключено, если же я всё-таки ошибался.

Ценой невероятных усилий я представил, что Розалин всё-таки держала путь ко мне. Если так, записка означала, что она добралась до пятнадцатого дома тем маршрутом, на которой указывал Кайлин. Чемодан означал, что она оттуда уже так и не вышла.

— Пошли, — перебил я продолжавшего бубнить Кайлина (“... Я бы плюнул, но у неё были самые большие буфера. Мы играли даже там где запрещала нам мамочка.

* * *

Дом пятнадцать оказался в ещё большем заступлении, чем я думал: по ступенькам крыльца спускались глубокие борозды — рабочие по парам вытаскивали камины; кованые перила по сторонам лестницы кто-то воровал, а может, Крон — принц недвижимости их тоже продал. Огромный щит, который гласил: “Подрядчик: Джон Лауэре“, валялся прямиком под подвальными окнами, но никто не заботился чтобы его поднять.

— Так и что мы тут делаем? — спросил Кайлин.