Страница 57 из 60
Понятно, но как-то неожиданно и рано.
— У меня ещё срок маленький, Захар. Говорят, это плохая примета.
Не удержавшись, присела перед кроваткой. Провела пальцем по деревянной спинке будущей колыбели, покрашенной в белый цвет.
— Я не верю в приметы, а вот готовиться к приёму нового члена семьи надо заранее.
— А Лика?
— А что с ней?
— Что я ей скажу?
— Мы скажем ей правду о том, что скоро у неё будет брат или сестра.
Его «мы» звучало как обещание.
— Ники, пойдём присядем на качели, — и не дожидаясь пока я решусь, подхватил меня подмышки.
Подтянул вверх и как младенца, учащегося ходить, повёл в нужном направлении.
— Знаешь, Ванилька, меня если честно, сейчас больше волнует не то, что подумает моя дочь, а то, что в ответ на моё предложение выйти замуж меня, мягко говоря, послали.
Тут я встрепенулась и сбросив заботливые руки сама уселась на качели.
— Яровой, так ты нашёл время предложить! Разбуди ты меня посреди ночи и приставь пистолет к лицу, и то было бы лучшим моментом.
— Хорошо. Жди. Сегодня ночью исполню.
Вот смотрю на мужчину и не могу понять… он реально ко мне притащится?!
— И не смотри на меня как на придурка. Вероника, я серьёзно.
Значит, реально.
Вздохнула и прикрыв глаза откинулась на спинку качели, заодно отталкиваясь ногами от земли.
На лицо через едва распускающуюся крону дерева с лёгкостью падали солнечные лучи, согревая меня. Тёплый ветерок приятно дополнял картину наступающего лета. Лепота да и только!
— А что там с твоей бывшей? — решила довести неприятную тему до конца. — Не то, чтобы я жаловалась, но проводить с ней семейные ужины на Рождество и в выходные я однозначно отказываюсь.
— Ничего этого не будет. Лены вообще больше не будет в нашей жизни, Вероника. Максимум в качестве воспоминания как биологической матери Лики.
Прозвучало очень оптимистично, но откуда такая убежденность?
— Чуть больше полгода назад Лена совсем слетела с катушек и разгромила квартиру в приступе бешенства, угрожала Лике и закрыла её в комнате. Тогда мне тоже позвонила рыдающая дочь, но единственный плюс был в моём везении. В тот вечер физически пострадал только я, а бывшую Третьяков определил в замечательный санаторий для душевнобольных. Вот так я остался один на один с ребёнком и работой двадцать четыре на семь. Прилетела моя мать, обучала секретам молодого отца, но два месяца назад неприятности посыпались одна за другой. Родственники Лены, появившиеся хрен знает из какой жопы, начали судебные разборки. Бывшая писала письма тётке в целях программы по реабилитации, а та решила вернуть меня в стадию дойной коровы, как это было почти все годы жизни малышки. Подключили массовые социальные сети, нашли адвоката и давили на жалость в плане разлуки матери с единственным ребёнком. Я же в список добродеев редко попадал.
Яровой замолчал, но я его не торопила, продолжая потихоньку раскачиваться с закрытыми глазами. В принципе, многое и так стало понятным. Загоны Захара о доверии к женщинам, странности в поведении Лики и даже их экономки.
— Не подумай, что я тебя осуждаю или учу жизни, но если бы ты хотя бы в нескольких словах обрисовал картину, то я была бы более осторожна. И тем более не пошла бы с Ликой в лесной домик без твоих рэмбистов.
— Знаю, Ванилька. Эта истина мне открылась ещё позавчера после несчастного случая с тобой.
О! Точно!
— Это дело тоже рук Лены и её приспешников?
— Да. Хотели насолить мне и заодно убрать няню перед итоговым заседанием.
Мужской голос под конец прозвучал совсем безнадёжно. В сердце кольнуло, в животе словно толкнулись и сразу стало щекотно возле пупка, только никак не почесать. Зуд изнутри.
Интуитивно положила ладонь в это место и легонько почесала прямо через ткань футболки. Стало легче.
— Болит? — напряжённый вопрос Захара вывел меня из сладостной неги первого тактильного общения с малышом.
— Нет, — открыла глаза и тут же погрузилась в голубые озёра напротив. — Кажется, это малыш напоминает мне, что счастливо дремать во время серьёзного разговора с его отцом последнее дело.
Беспокойство в мужских глазах сменилось на волнение и … нежность. Такой большой и сильный, и кажется, весь мой. Только руку протяни, и будет тебе, Земляникина, счастье.
И я отпустила на волю свои загребущие ручонки. Моё! Хвать и кусь!
Пальцы с лёгким трепетом очертили сильный подбородок с двухдневной щетиной, что бывает охрененна в контраст с его мягкими поцелуями на моём теле.
— Ванилька, в твоих глазах столько порока.
— И больше ничего?
И больше не отвела взгляд, давая шанс разглядеть то, что неожиданно даже для меня поселилось казалось в разбитом сердце. Пальцы же продолжили своё путешествие, их не нужно было контролировать. Лицо любимого я знала как своё.
Мы словно вели немой разговор, читая буквы в оттенках глаз и количестве морщинок в их уголках.
Он говорил: «Прости, что тебе не верил!»
А я: «Теперь это всё ерунда!»
Но он: «Да, ерунда, но только я не смогу теперь без тебя!»
А я: «И не надо! Я тоже не смогу без тебя!»
И внутри моего тела разливается тепло как после экстаза, только оно нежное, сладкое и пахнет… ванилью.
— Зар, а почему ты меня зовёшь Ванилькой? — я наконец догадалась спросить.
— В нашу первую встречу ты божественно пахла ванилью. Я никогда не был сладкоежкой и мучное вообще мало ем, но тебя вместе с этим запахом в ту ночь был готов сожрать и не подавиться. Между прочим утром я планировал продолжить знакомство.
Уткнулась носом в его шею, наслаждаясь покоем души.
— А мне стало стыдно, так что решила даже не начинать знакомства с тобой.
Яровой тихо посмеялся, окончательно перетаскивая меня на свои колени. Теперь он нас раскачивал.
— Как оказалось, у судьбы были другие взгляды на нас с тобой, — расслабленно выдыхает Захар, оставляя лёгкий поцелуй в висок. — Только ты до сих пор не ответила согласием на моё предложение руки и сердца.
— Боже, Яровой! Как банально! Под шумок решил взять расслабленную девушку под узды? И как только ты начальником безопасности стал. Никакой фантазии.
— Стал, так как желающих не оказалось. Одно время графа очень сильно жаждали ликвидировать.
— О! Поверь, я понимаю этих людей. Есть в нём нечто зловещее.
— А во мне, Ванилька, есть?
Задумалась.
— Ну же, говори, раз в тебе чакры предсказательницы открылись.
— Нет, Панталонович, в тебе никакой зловещности, одна дурость как у пятилетнего. Повезёт нам, если родится сын, то будет ему полноценный напарник по играм.
Вот так ему! А не надо было так открыто дерзить на мои мысли вслух.
— Земляникина, да ты нарываешься?! — радостно пропел Захар.
— Нарываюсь, Панталонович, а с тобой иначе никак. Придётся секса до второго пришествия ждать.
— Ванилька! — угрожающе рокотал мужчина, от чего у меня мурашки по телу.
Вот люблю его заводить.
— А что сразу Ванилька?! У меня, между прочим, гормоны и повышенная потребность в оргазмах.
И тут я в ожидании, как меня мой принц галопом потащит в спальню, а он … ржёт. Конь, вашу мать! Подменили принца на животинку! Несправедливо!