Няня для телохранителя

Трусь щекой об его грудь, упираюсь носом, не скрывая, как жадно вдыхаю его запах. Меня кроет так, что я уже забываю про головную боль, а жар в теле теперь имеет совсем другую причину.

— Боже, Ванилька, прекрати, — хрипит в мои волосы на макушке, но сам жадно сжимает моё бедро. — Иначе мне придется стать тем самым сексуальным пожарным для твоего изнывающего тела.

В его угрозе звучит что-то знакомое, может, из какого-то фильма, а потом… чёрт!

— Ой, только не говори, что я сегодня этот бред вслух несла? — стону и желаю спрятаться от стыда под его футболкой.

— Ты мне его прямо в ухо шептала. Если бы не твоя подруга на заднем фоне, то, боюсь, вместо иголки в попу я бы тебе кое-что другое вогнал.

От этих мини-пошлостей низ живота прожигает острым желанием, что я забываю спросить про его интерес к Машке.

— Яровой, я ненавижу больницы и тем более уколы, так что ты мне теперь должен моральную компенсацию.

— То есть другими словами я верхом на твоём голом теле с ананасом внутри тебя? — уточняет паршивец, демонстрируя отличную память на мои бредни в пору лихорадки.

Никакого такта и воспитания.

— Да. Думаешь, справишься? — и так от души прикусываю его грудь через футболку.

Он дёргается как от удара током, но снова пытается продолжить разговор.

— А как же расставить все точки в нашем вопросе?

— После того, как ты поставишь одну очень жирную точку после выше озвученного, я физически не смогу никуда бежать. Вот тогда и оторвешься на славу.

— Ванилька, а где здесь подвох? Ведь сейчас ты забиваешь гол в свои же ворота.

— Панталонович, не смей указывать женщине, когда она решила слить игру и подыграть сопернику.

И снова кусаю, так как больше не желаю слушать про футбол.

— Ну, я пытался, — сдаётся агрессор, закидывая моё тело поверх своего. — Пошли в спальню. Буду отрабатывать пенальти, а после ты ответишь на каждый мой вопрос.

— Да пожалуйста, — простонала я, то ли умоляя заткнуться и поцеловать меня, то ли соглашаясь на скорый допрос с пристрастием.

Не хочу сейчас думать, анализировать, хочу только любить! Ой!

Захар

От убийства мелкую заразу спасло лишь её больное состояние. Когда после моего единственного вопроса вскрылась правда, я едва ли контролировал собственное тело.

— Как Вероника умудрилась забеременеть от этого гандона?

— Никак, — хмуро отозвалась Маша, обтирая лоб девушки влажной тряпкой. — Райданов не отец.

— А кто?

— Хмм, — мнётся девушка, явно не желая отвечать. — Не думаю, что это красиво.

— Мария, я срать хотел на все эти ваши красиво и правильно. Кто отец ребёнка?

Сорокина строго шикает на меня и машет рукой на дверь, намекая на выход. Я против, но бледная кожа и лихорадочный румянец на щеках Ванильки просто кричат о высокой температуре и необходимости скорой помощи.

— Хорошо. Поговорим потом, — намекаю на обязательное продолжение разговора. — Я вызову своего врача.

— Нет. Вероника меня потом пристрелит.

— Встанешь за моей спиной.

— Она и тебя пристрелит.

— Пусть рискнёт.

Не желая слушать дальше, выхожу из комнаты и набираю номер лечащего врача. Кириллов занят, но выдаёт список необходимого. Укол жаропонижающего я и сам могу вполне поставить.

Пока бегаю в аптеку возле их дома, сопоставляю известную мне информацию по Земляникиной. И вывод, кажется, только один. В её жизни два месяца назад было только два мужчины- нынешней бывший и я. Если он не отец, это значит…

Но как?

Я всегда предохраняюсь! В ту ночь тоже помню, как доставал презервативы из лежащих на полу джинс. Стоп!

Матерюсь так, что бабуля на лавочке возле подъезда подскакивает с громким криком и крестится, глядя волком на меня.

Грёбанный алкоголь стёр половину информации, оставляя только голые эмоции той ночи. Я помню, как впервые увидел её ровную спину, напряжённые плечи и нервный поворот шеи перед тем, как она опустошила очередной бокал с коктейлем. Девчонке было хреново, и в тот момент это нас сроднило.

Плохо помню, что ей говорил, так как пикапер из меня тот ещё. Хотелось дотронуться до неё, и этот запах ванили, когда приблизился, сбивал все мысли прямиком в штаны.

Я не помню, когда в последний раз так неистово хотел женщину. Притом, что ни хрена о ней не знал. Даже имени. Поэтому, когда мои жадные лапы коснулись её голого тела, мозг отключился, видимо, как и принципы защиты. Наш самый первый раз на бильярдном столе был незащищённым по всем параметрам. Кроме отсутствия презерватива и моего мозга, после её громкого и сладкого оргазма я потерял и душу. Тоже где-то внутри неё.

Осталось теперь присвоить все части себе обратно, но как побороть страх?!

Пугал факт сокрытия правды в лице Вероники.

Женщины — коварные существа, а ещё очень расчётливые. Если Земляникина неспроста оказалась на пороге моего дома, то есть огромный риск, что рассказы обеих её подружек просто фейк. И в реальности они меня нашли и специально отправили Веронику, чтобы с помощью будущего ребёнка манипулировать мною и моими финансами.

— Мне не нравятся ваши доисторические манеры! — заводится Мармеладова после транспортировки её подруги обратно в спальню для совершения сбора личных вещей.

— А мне не нравится то мракобесие, что вы тут сотворили.

— О! Даже так! Так вас никто не держит, — взмахивает блондинка рукой в сторону выхода. Ага, уже упал как бежал.

— А меня не надо держать, я человек самостоятельный.

Мармеладова рычит и тычет своим указательным пальцем в мою грудь. Реально, они тут все такие бесстрашные?

— О боже, вашу самостоятельность мы с Марией вполне оценили, да только Вероника не игрушка и тем более не ваша собственность, чтоб ей так распоряжаться, а потому прошу убраться…

Ааа, достали!

— Я имею все права, так как я отец ребёнка, которого в скором времени родит ваша беспечная подруга.

Волшебным образом затыкаются обе сразу. Мария смотрит на меня теперь ещё с большим интересом, видимо, у неё более чёткие подробности о нашей первой встрече с Земляникиной.

— Хочешь сказать, что ты тот самый незнакомец из клуба?

В женских глазах плещется неверие, но мне и самому тошно от таких совпадений, ибо я в них никогда не верил. Любое совпадение- это удачная подтасовка фактов, а в нашей истории — сплошная грёбанная фантастика.

Подружки тихо шепчутся между собой, а я решаю, что пять минут вышло и пора домой. Мне просто жизненно необходимо поговорить с этой ванильной заразой.

Слава богу, девушки не препятствовали выносу тела их подруги из квартиры, так что рванул в лесной домик.

Держал эмоции под контролем как мог, но они всё равно били по темечку, а когда Ники решила снова совершить побег, сорвался. И она тоже.

Её заявление о моём уродстве било под дых не хуже крепкого мужского кулака. Я это всё проходил тысячу раз. Бывшая жена даже слова новые подбирать не трудилась, просто каждый раз добивала своими обвинениями.

— Захар, ты спишь? — тихо шепчет Ванилька, приподнимаясь на локтях в поисках простыни.

Волосы всклокоченные, губы припухшие, на плече свежие синяки и голос совсем сел, так что, наверное, я действительно эгоист и зверь, если позволил себе так «уработать» мало того, что беременную женщину, так ещё и больную.