Страница 12 из 60
Глава 4
Вероника
Патриархат в моей жизни начался тут же на кухне.
Мои пальцы даже прикоснуться к рюкзаку не успели, чтобы оценить его тяжесть и в случае перевеса убрать не самое обходимое. Барин наш выхватил вещь с утробным рычанием.
— Вероника, вы бы ещё кирпичей с цементом прихватили, а потом это всё потащили бы на своём горбу.
Застываю около окна с приклеенной улыбкой. Это ЧТО сейчас было?! Бесконечный тоталитарный контроль?! Месть бешеных сперматозоидов?
Чувствую, как готова через ноздри пар своего нарастающего бешенства выдувать.
Лика же, подмигнув мне, убегает из кухни в холл, а я ищу в себе крупицы ровного тона. Бесполезное занятие, так как моим сарказмом можно всю внушительную комплекцию Ярового обмазать. На два раза.
— Естественно, Захар Панталонович! Вдруг для спасения мне вместо вашей лубяной избушки понадобится кирпичный домик. Где я потом в лесу буду стройматериалы искать?
— Доставку из Леруа закажете, — жжёт шутку Яровой, да только мне кажется, это он на полном серьёзе советы раздаёт. — От кого спасаться планируете?
«От вас, придурка!» чуть не срывается с моего языка, но, судя по всплеску гнева на дне мужских глаз, мой ответ красноречиво светился на моей гневной физиономии.
— От старого маразматика волка, — решаю не оставлять пропущенным его вопрос. — Он всё ещё по лесам за красной шапочкой гоняется, а заодно своим пеплом землю удобряет.
Всё! Очередная булавка смерти в моё гнилое сердце воткнута безжалостным взглядом Панталоновича.
Экономка, видимо, отморозившись в холодильнике, всё-таки оттуда выползла и теперь давилась каким-то странным кашлем, при этом явно пытаясь улизнуть с кухни.
— Ой, Варвара Петровна, а вы нам влажные салфетки упаковали? — задаю первый вопрос, что всплывает в памяти из моего списка.
Не хочу оставаться один на один с Яровым. Загрызет этот бешеный, хотя некоторые части моего тела совсем не против быть покусанными. Предатели!
— Конечно, две пачки, как вы и просили, — тут же бодро отвечает женщина, а сама бочком пятится к широкому проёму выхода.
— Две, — преувеличенно рьяно постукиваю указательным пальцем по нижней губе, изображая мыслительный процесс. — Думаю, надо взять три.
И решительно шагаю в компанию экономке на выход мимо Ярового, перебирающего содержимое моего рюкзака. Хочется вякнуть фразу вроде «Не трогайте мои прокладки и трусики, они нам точно пригодятся», но сдерживаю свою неуёмную натуру. По сути личного там ничего нет, так как оно лежит отдельно в другом рюкзаке.
— Лучше сразу десять, Вероника Андреевна! — неожиданно громко рычит Панталонович.
— Как скажете! — и иду дальше.
— Не так быстро! — зло мне, а потом совсем другим тоном экономке. — Варвара Петровна, принесите, пожалуйста, нам недостающую пачку салфеток.
Вот! Обидно! Может же нормально разговаривать! Козёл!
Женщина, не будучи дурой, тут же торопится исполнить поручение, а меня, стремящуюся всё равно уйти, хватают за левое запястье.
Ой! Почувствовать мужские пальцы на своей голой коже я не была готова. Сопротивляться! Тяну руку, но Яровой только сильнее смыкает захват и с лёгкостью притягивает меня к своему боку.
Задыхаюсь от этой близости. То ли гормоны резко одичали, то ли воспоминания покоя не дают, но меня моментально охватывают жар и паника.
— Я вас сейчас стукну! — предупреждаю мужчину, а заодно ищу хоть что-нибудь тяжёлое вокруг себя.
Лёгким этого буйвола не остановить.
— Не утруждайтесь. Не поможет, — и окончательно вжимает мою грудь в себя.
Рефлекторно сглатываю и слегка прикрываю глаза, чтобы не видеть и желательно не чувствовать жар мужского тела, от которого даже наша с ним одежда меня не защищает.
— Где личные вещи, Земляничка? — это он мне, склонив голову, на ушко шепчет, да так проникновенно, что я мурашками всем телом покрываюсь.
Матерь божья, нажаловалась! Вспомнила! Лучше бы и дальше рычал с пеной у рта.
— А что? И я Земляникина, — бурчу в ответ, а сама пытаюсь не видеть мощную шею и грудь в вырезе футболке.
— А мне так нравится, а захочу и ещё как-нибудь придумаю.
— Ну да. Если фантазии хватит.
— На вас, Вероника, мне фантазии точно хватит. Главное, чтобы вы её последствия перенесли.
Дёргаю руку, но без результатов. Чем больше сопротивляюсь, тем сильнее меня в себя впечатывает. Рождается мысль — обнять и поцеловать местного агрессора, так сказать, методом от
обратного, но страшно. Реакция может быть непредсказуема.
— Что примолкли? Или вы только на расстоянии всякие остроумные гадости щебечете?
— Вы меня сейчас явно провоцируете?
— От вас нахватался, как собака блох, — гневается барин, что я чувствую его тяжёлое дыхание на своём лице, а потом Захар неожиданно ведёт носом по моему виску.
В этот миг мы оба застываем!
Я вспоминаю, что, идиотка, не сходила с утра в душ, а потом этот его жест. Чёрт!
Свежие воспоминания родились во мне уже спустя пару дней от той безумной ночи. И потом регулярно снились. Это было уже на диване, наш ленивый третий или четвертый заход, где я наполовину спала, но тем не менее кайф от сильных мужских движений за моей спиной был не меньше обычного. Я тонула в очередном оргазме, когда мой незнакомец, кончая, уткнулся губами за моим ухом, а потом, шумно вдыхая воздух, провёл носом по лицу до виска.
— Ты сладко пахнешь. Ванилью, — прошептал он тогда, а я даже не ответила, снова отключаясь.
Ведь действительно, перед клубом я почти три часа провозилась с любимыми Машкой ванильными булочками. Второпях одна пачка порвалась слишком быстро и криво, и мелкая пудра ванили осела на меня. В душ я тогда так и не сходила, а Сорокина всё только смеялась, что теперь на меня такую ванильку все мужики клуба слипнутся.
Накаркала! Точнее, натрещала одного, но какого!
А вчера вечером мы с Ликой с великого позволения Варвары Петровны оккупировали её кухню и пекли эти чёртовы булочки. А волосы мне вчера стало лень промывать, ну и что, что пахну как сдоба. Лике нравится.
И то, что уже минуту Яровой стоит как каменный и, кажется, почти не дышит, можно списать на что угодно. К примеру, мужчина борется из последних сил не придушить меня за распространение блох по его могущественному телу или думает, какое средство от блох лучше всего приобрести.
Действительно, Вероника, не глупи! Мужики не в состоянии запомнить запах собственной жены. Вон Владимир, несмотря на год отношений и нашего совместного проживания, так и не запомнил запах моего любимого парфюма, а тут всего разок переспали два месяца назад.
Фу! Да никогда!
Расслабила плечи, собираясь наконец-то отодвинуться от каменного изваяния.
— Ваниль, значит! — прохрипел Захар, никуда меня не отпуская.
Вот даже на миллиметр не сдвинуться.
Закрыла глаза, матерясь мысленно так жёстко, как только умею. Памятливый что ли?!
— Вероника, ты ничего не хочешь мне сказать?
Что делать-то?!
Врать! Врать! Врать! А ещё …
Захар
Эта Земляникина как нож глубоко в ране. Выдернешь- сдохнешь, а так постоянно мешается и не даёт расслабиться. Всю неделю в командировке я только о ней и думал в свободное от работы и проблем время.