Страница 32 из 78
Я с разворота, вложившись всем телом, влупил боковым в челюсть румяному. Как ты мускулы штангой не качай, а подбородок не натренируюшь. Парень без звука сложился на пол, стакан не разбившись, покатился под кровать. Вот ведь какую посуду ударопрочную придумала Вера Мухина. Советское — значит, лучшее!
Я перевернул парня на живот, стянул ему локти за спиной ремнем. Прошел в гостинную. Боже, какой тут бардак. Мебель завалена разнообразным хламом. Какие-то бутылки, банки, склянки. На столе объедки простой еды, рядом на диване храпит, накрывшись пиджаком, какой-то мелкий мужик.
Я вышел обратно на лестничную площадку, продемонстрировал Опанасу паспорт:
— Она?
— Вот же пидорасы!! — лейтенант размахнулся со всей широтой русской души, кулак уже почти долетел до головы Петюни. Я еле-еле успел заблокировать, оттолкнул милицию к стене.
— Не надо! Я там одного уже приласкал
Я услышал как открылись двери лифта, первым оттуда вышла черная овчарка на поводке. За ней — сразу несколько мужчин. Двое в форме, двое в штатском.
— А вот и следственная группа.
Опанас поправил портупею, пошел встречать коллег.
Домой меня отпустили только к двенадцати ночи. Уж больно все резко завертелось. Осмотр квартиры, допросы, опять скорая для румяного… Мне пришлось писать объяснительную, звонить Алидину. От управления приехал все проконтролировать его зам — полковник Степанов. Долго возмущался, пытался меня строить. Уже явно себя ощущал в кресле начальника 7-го управления. Такой важный стал…. Я вяло отбрехивался — адреналиновый шторм сошел на нет, хотелось поужинать, выпить сто грамм и лечь спать. А ведь мне еще от Яны выслушивать!
Долбить дятлом Степанов перестал как только пришел на кухню майор от следственный группы.
Кинул на стол паспорта. Я пролистал документы. Петр Полумесяцев — судя по прописке хозяин квартиры, Валерий Медведев и Всеволод Мухин. Наверное тот самый пьяный соня Муха. Все трое москвичи 1947 года рождения.
— Раскололись. До жопы — майор взял чайник, глотнул из носика — Знакомились с одинокими девушками, желательно приезжими. Под благовидным предлогом заманивали их в квартиру. Своих сокурсниц просили помочь с учебой, случайных знакомых приглашали на несуществующую большую вечеринку, а некоторым бесстыдным барышням прямо говорили, чего от них ждут. Девушек опаивали, а потом следовало надругательство. Под утро выставляли на улицу. Последняя не выдержала — выбросилась из окна. Она была девушкой
— Откуда такие подробности? — удивился Степанов
— От Мухи. В смысле от Мухина. Он у нее был первым, хвастал дружкам.
— Это не только изнасилования, но еще и доведение до самоубийства — покачал головой полковник — 107-я статья. Выходит зря я Орлова ругал
— Николай нас всех здорово выручил — покивал майор — Уничтожь они улики, потом было бы трудно расследовать. Конечно, все-равно бы докопались. Кстати, родители уродов уже мчатся к деткам. Даже адвоката ночью смогли найти. И там еще одна проблема нарисовалась. Соседи собрались внизу. Уже человек сто. Как бы до самосуда дело не дошло.
— Схожу, разузнаю — я посмотрел на Степанова, тот махнул мне рукой
Внизу и правда все бурлило. Какого-то одного заводилу я не обнаружил, в нескольких кружках говорили на повышенных тонах.
— Ну что там? — ко мне подошли Яна с Иваном. К Кожедубу присоединилась его жена, несколько знакомых соседей по этажу.
— Милиция разбирается — уклончиво ответил я — Работают дознаватели. Яночка, иди домой, уже ночь на дворе!
Попытка беременную жену запихнуть домой успехом не увенчалась, я вернулся на десятый. А там майор объяснял Степанову поправки в статью об изнасилованиях от 62-го года.
— Уже шесть лет, как ужесточили наказания. За преступление, совершенное особо опасным рецидивистом, а также повлекшее особо опасные последствия, равно как и за преступление в отношении малолетней устанавливалось наказание в виде лишения свободы от 8 до 15 лет либо смертная казнь.
Прям как по писанному цитировал.
— Ну рецидивистов тут нет, жертва не малолетняя, разве что за особо опасные последствия притянут.
— Как пить дать впаяют вышку по последствиям. Намажут лоб зеленкой, чтобы другим неповадно было.
— Другие и не узнают — вздохнул Степанов — Если бы прописали в газетах… Но нет, про такое не напишут.
Майор вопросительно посмотрел на меня:
— Ну что там?
— Могут и отбить — пожал плечами я — Народ на взводе. Следаки труп фотографируют — убрать бы его побыстрее. В смысле ее
Я подумал, что вполне можно вызвать Гром на усиление, пусть постоят в масках у входа, но майор просто дозвонился в главк, через вызвал дополнительные экипажи ДПС. А как только они прибыли и отвлекли собой внимание, хитро вывел насильников черным ходом.
Степанов уехал докладывать Алидину, а за меня взялась жена. Проникла в ванную, где я мылся, устроила допрос. Вот никакого личного пространства.
Отбивался как мог, даже пытался сбежать из ванны в туалет, но был пойман и допрошен с пристрастием. Сдал все явки и пароли.
— Какой ужас! — выдала Яна — В нашем доме творилось такое…
В дверь раздался звонок. Да кто бы это мог быть в 12 ночи⁈
Я накинул халат, пригладил мокрые волосы. За дверью стоял чернявый субъект в костюме, шляпе, в круглых очочках а-ля Гарри Поттер. Еще и портфель в руках.
— Чем обязан? — я обернулся. Позади меня стояла Яна.
— Я адвокат семьи Полумесяцевых. Лев Аронович Лебензон.
— Дорогая, иди, не стой на сквозняке — я придал жене легкое ускорение в обратную от входа сторону. Сейчас польется кровь.
— Слушаю вас
— Может быть мы войдем в квартиру? — адвокат приоткрыл портфель. Там лежали пачки денег. А быстрые ребята! Работают прямо ударно, по-стахановски. «Куют не отходя от кассы». Вот такие и возьмут власть, заводы, фабрики, когда СССР рухнет. И ведь какая-то сука сдала меня в следственной бригаде — раз Ароныч сразу пришел по адресу.
— Не войдем. Говори зачем пришел и проваливай
Кому-то светит служебное расследование. Вот не постесняюсь — звякну Щелокову насчет его ушлых сотрудников.
— Даже так? — адвокат вздохнул — Мы бы хотели быстро урегулировать проблему. Поймите, виноваты те, двое якобы друзей Петра. Сам он девушку не насиловал, даже не приглашал ее. Всем занимался Мухин.
— От меня вы что хотите? Я следствие не веду, суд разберется. У нас он самый гуманный и так далее…