Страница 61 из 78
Глава 31
Я рассеянно макаю кисточку в пудреницу и веду пушистым кончиком по нахмуренному лбу. Зачерпываю еще светло-бежевой субстанции и наношу на нос, щеки и подбородок. Снова макаю, да так и застываю неподвижной статуей, потому что Лилькино отражение в зеркале выразительно выгибает бровь, кривится и разражается-таки беззвучным хохотом.
— Нет, на тематической вечеринке в стиле «Дневников вампиров» твой раскрас непременно бы оценили, но Сергеич в обморок хлопнется, если ЭТО увидит, — отсмеявшись, Лилька протягивает мне жидкость для снятия макияжа и усаживается на недавно прибитый плотником и теперь держащийся на честном слове подлокотник купленного на распродаже кресла. — У тебя случилось чего?
— Да нет, просто задумалась, — качаю головой и, удалив последствия накрывшей меня прострации, позволяю подруге нарисовать стрелки у меня на веках, нанести мерцающие серебристо-серые тени и оттенить скулы румянами.
Я сама настояла на том, чтобы Филатов поехал на встречу с одноклассниками и не смел ее пропускать из-за моей работы, но готовиться к шоу и знать, что соседа со стопроцентной вероятностью не будет в зале… непривычно. До расконцентрации внимания и мрачной меланхолии непривычно.
Не радуют ни новые черные с алыми разводами корсеты, ни упавший, как снег на голову, внеплановый выходной в субботу, ни обещанная внезапно подобревшим руководством премия. Хочется плюнуть на все и рвануть в «Золотой оазис» прямо в толстовке и с одним накрашенным глазом, распугивая поздних пассажиров общественного транспорта своим экстравагантным видом. Но я держусь, стискивая зубы и читая про себя мантру про обязательства и совсем не лишнюю зарплату. Часть которой можно будет отложить, чтобы купить отцу коллекционный коньяк, а Петьке — вертолетик, который мы еще в начале осени присмотрели в «Детском мире».
— Кнопка, точно все в порядке?
— Угу, — не слишком уверенно киваю головой и торопливо влезаю в расшитый пайетками наряд, отмечая, что до начала представления остается каких-то десять минут.
Впервые любимая сцена не дает мне ни успокоения, ни мощного заряда энергии, выплескивающегося каждый раз, стоит только первым аккордам мелодии зазвучать. Поэтому я статично отбываю номер, стараясь удержать приклеенную улыбку и не запороть так тщательно отрепетированный девчонками танец. А еще, вместо того чтобы дарить посетителям «Чернил» драйв, я то и дело ищу взглядом Ваньку и каждый раз расстраиваюсь, натыкаясь на других людей, сидящих за «его» столиком.
На автомате доделываю финальные движения, исчезаю за ширмой и ныряю в коридор для служебного персонала, не дожидаясь оваций. Едва не опрокидываю полный поднос еды, заслужив пару нелестных эпитетов от новенького официанта в свой адрес, и захожу в гримерку, случайно задев локтем чужой шейкер.
— Неуклюжая корова! — явно нарывается на ссору придерживающая руками все еще плоский живот Лана, а у меня даже нет сил ее отбрить.
Так что я поспешно переодеваюсь и практически бегом вываливаюсь на улицу, повинуясь одному единственному желанию — поскорее добраться домой и вычеркнуть из памяти этот дурацкий день. В котором хреново все: и отсутствие Филатова в клубе, и мое паршивое настроение, и оставшаяся на трюмо зарядка, за которой я не вернусь ни за какие коврижки. Я лучше станцую голой на площади перед администрацией, чем снова столкнусь с ненавидящей мою персону беременяшкой.
— Девушка, за простой платить будете? — вырывает меня из сумбурных мыслей таксист с клетчатой серой фуражкой на лысой голове, и я запихиваю в потрепанный салон белого Рено сначала спортивную сумку, а потом и свое усталое тело.
Прижимаюсь виском к холодному стеклу и, выудив телефон из кармана толстовки, набираю Ванькин номер, надеясь, что батареи хватит на короткий пятиминутный разговор. Вытягиваю подрагивающие от напряжения ноги, долго вслушиваюсь в длинные гудки, вымораживающие душу, и настойчиво отгоняю дурные предчувствия. Должно быть, в ресторане на полную мощность гремит музыка, заглушая рингтон на звонке. Или Филатов вышел с парнями покурить на крыльцо и там и завис, забыв взять мобилку с собой. Ничего плохого не могло произойти, верно?
— Девушка, вы забыли, — ответственный шофер догоняет меня, когда я уже касаюсь брелоком домофона, и вручает спортивную сумку с вещами, укоризненно цокая. — Вам бы отдохнуть, устали поди.
— Да, спасибо.
Невнятно бормочу и провожаю взглядом широкую спину в потрепанной кожанке прежде, чем нырнуть в подъезд. Долго смотрю на висящее рядом с лифтом объявление о технических работах и, как будто день не мог стать еще хуже, топаю по лестнице, пробуя в десятый раз связаться с Иваном.
Провалив очередную попытку дозвониться, я неслышно открываю замок и проскальзываю внутрь квартиры, в которой меня никто не ждет. Дверь в гостиную, где наверняка десятый уже сон видит Агата Павловна плотно заперта, а наша с Филатовым спальня пустует и безмолвствует, отчего безрадостное одиночество прилипает к покрывшейся мурашками коже. А можно, пожалуйста, как-нибудь перемотать эту ночь и перескочить к завтра?
Вместе с ногами я забираюсь на диван в кухне, осторожно разминая пальцами покалывающие икры, пока в чайничке заваривается традиционный черный чай с горными травами. Просматриваю почту, с ужасом оценивая масштаб материала, который мне придется проштудировать для реферата, и постепенно успокаиваюсь. Тем более, что в прихожей, наконец, раздается приглушенный шорох, и на пороге комнаты появляется такой же уставший, как и я, немного взъерошенный Ванька. И я, конечно же, подпрыгиваю на месте, чуть не задев кружку с горячим напитком, и висну у соседа на шее. И мне ни капельки не стыдно за такое проявление чувств.
— Я соскучилась, — выдыхаю ему прямо в помятую черную рубашку, млею от расползающегося по венам тепла и не придаю значения тому, что Филатов меня не обнимает.
— Я тоже.
— Как посидели?
— Да, ни о чем, — отрешенно отмахивается Иван и, усадив меня обратно на диван, самым наглым образом выпивает весь мой чай.
— А я тебе звонила…
— Да? — неподдельное удивление плещется в орехово-карих глазах, пока собеседник торопливо обшаривает карманы потертых Левайсов и так ничего в них не находит. — Скорее всего, в ресторане посеял. Вот засада! Ты волновалась?