Страница 44 из 78
Пока я увлеченно занимаюсь самокопанием, мелодия из какого-то Бродвейского мюзикла набирает темп, а шоу — обороты. И я с размаху врезаюсь в эту новую реальность, залипая на отточенных движениях тонких, но сильных рук. Ищу, чем залить разгорающийся внутри пожар, заново изучая тонкую талию и крутой изгиб округлых бедер. И тону в завораживающем блеске нереальных голубых глаз.
— Вот и на нашего Казанову управа нашлась. Слюни-то подбери, Фил, — пытается убиться оригинальным способом Захар, ну, а я медленно вдыхаю, шумно выдыхаю и озвучиваю товарищу заковыристый маршрут для его следующего путешествия. И добавляю, что ему лучше свалить в эротическое турне до тех пор, пока гостеприимное отделение челюстно-лицевой хирургии не открыло для него свои двери.
— Да успокойся ты, чего завелся, — снова одергивает меня единственный адекватный среди нас Феликс и в довершение делится своим экспертным мнением, которое в данный конкретный момент мне нужно как корове — седло. — Любой бы на твоем месте поплыл. Она классная.
Его попытка подбодрить мою вспыльчивую тушку оказывается провальной, и я решаю, что лучше избавить парней от своего общества, пока я не наломал дров и не накуролесил, как у Волка на мальчишнике. Тем более, что мелодия завершается финальными аккордами, танцовщицы убегают за кулисы, и больше ничего не напоминает о творившейся на сцене пару минут назад феерии.
Я огибаю наш столик и, пристроившись за официанткой, балансирующей с полным подносом, ныряю в неприметный выход для персонала. Миную коридор и на полном серьезе рассматриваю вариант сначала отмыть Алену, потом переодеть и запереть в четырех стенах, чтобы варила борщи, жарила сырники и налаживала отношения с мамой. Правда, боюсь, что моя неугомонная и неуловимая, как маленький смерч, соседка вряд ли придет в восторг от такого расклада.
— Ваня? А ты что здесь делаешь? — Аленкины голубые глаза, подведенные дымчато-серой подводкой, становятся еще больше в то время, как я без стука вваливаюсь в тесную гримерку. Где очень похожий на Мишу Мельникова хлыщ пытается всучить Васильевой веник из воняющих на всю комнату лилий. Мерзость.
— Приехал тебя домой забрать. Мама там пирожков с мясом напекла.
Судя по красноречивой улыбке и энтузиазму на лице Кнопки, поужинать она забыла и явно голодна. Так что я раньше времени расслабляюсь, приваливаясь к косяку. И не ожидаю услышать врезающийся в барабанные перепонки противный голос, принадлежащий ухажеру, о присутствии которого я умудрился забыть.
— Это твой брат, да?
— Жених.
Что ж, за сегодняшний вечер одно я выяснил точно — этот лаконичный ответ мозг с языком теперь выдают на автомате.