Страница 9 из 72
— Вам нужна рекомендация… — рассеянно произнёс дон Стефано и сделал нарочитую паузу, дожидаясь, когда на лбу его собеседника от волнения выступит испарина. — Я, наверное, мог бы замолвить за вас слово перед губернатором, но… — снова пауза. Кабальеро вовсе не жаждал разбрасываться подобными рекомендациями. — Куда весомее рекомендация будет звучать, если вы окажетесь хотя бы в дальнем родстве с кем-нибудь из дворян.
— Можно поискать…
— Не забывайте: подкуп в подобных делах, если вплывёт, обойдётся вам очень дорого. — Дворянин вовсе не желал облегчать наглому выскочке путь в благородное сословие и надменно смотрел на вечно растрёпанную шевелюру своего собеседника. — Разве что… вступите в брак с единственной дочерью из старинной семьи.
— Да где ж найти её?! — с досадой воскликнул казначей. — У наших идальго гордость вместо штанов! По деревням поискать можно, только чужака запросто обманут! Выдадут какого-нибудь крестьянина за идальго по крови, заболтают, а когда подам прошение, от меня… Не от них — от меня! — потребуют выписок из церковных книг, свидетелей, рекомендации других дворян… Всплывёт подлог, но брак-то уже не расторгнуть! Пытался я найти какую-нибудь сеньориту: заикнёшься о документах — сразу строят из себя оскорблённую гордость!
Прикрыв глаза, чтобы скрыть усмешку, дон Стефано посоветовал:
— А вы приглядитесь. Подлинных дворян можно всегда отличить.
— Уж не знаю, как их отличают по одному только виду, в деревнях почти все окрестьянились, — казначей бросил быстрый взгляд на безупречно одетого и не скупившегося на цирюльника кабальеро. — Хотя… представьте себе, один из таких подал несколько прошений и добился на пять лет налоговых льгот, которые вам, дон Стефано, даже не снились.
— Что вы говорите?
Вальяжность и рассеянность гостя как рукой сняло, он подался вперёд и потребовал рассказать поподробнее.
— Слышали о Хетафе?
— Несколько лет назад. Оспа. Тогда вся провинция перепугалась.
— Карантинами удалось остановить эпидемию, но в этом селении умерли едва ли не половина жителей, и с тех пор те, кто остался, не могут выкарабкаться из нищеты и долгов. Крестьяне и местные идальго живут на своей земле, ближайший крупный владелец им не хозяин, и прежде Хетафе платило налогов не меньше двух тысяч дукатов в год.
— Одних только налогов, без церковной десятины?
— Да, в королевскую казну и в городскую Сегильи, и это было в неудачные, по меркам до оспы, годы.
— Немало.
— У них были ярмарки, отличные урожаи, скот, воздух целебный… Видать, нагрешили. После эпидемии торговлю сманили соседи, а в самом Хетафе теперь сплошная засуха, — казначей перевёл дыхание и продолжал. — Откупщики еле выбили из крестьян причитавшиеся за год эпидемии суммы, ругались, но куда было деваться — они ведь в казну платят вперёд. Никто и подумать не мог, что придёт высочайший указ: на пять Хетафе освобождается от налогов! — победным тоном завершил казначей, довольно глядя на забывшего маску бесстрастия кабальеро.
— Как?! — дон Стефано был потрясён.
Владетельный сеньор, конечно, знал, что в случае природных несчастий по закону и королевской милости можно получить освобождение от налогов. Но если собственниками земли были крестьяне, то куда чаще земли несостоятельных должников отбирали в счёт неустойки. Сам он считал более правильным в таких случаях образовывать новые сеньораты, передавая их во владение благородным родам, а расчёты вести с представителями дворянства, при необходимости предоставляя им отсрочки и льготы. Правда, в Хетафе есть и идальго, земли которых, возможно, неотчуждаемы, но таких дворян обычно немного, и с ними можно договориться.
Вслух кабальеро холодно потребовал:
— Рассказывайте детали.
— Извольте, сеньор. Местные идальго, кто пережил эпидемию, все разъехались, кроме одного — отставного лейтенанта Алонсо Рамиреса. Он-то и написал несколько прошений, как положено, ссылаясь на нормы закона, и приложил расчёты: сколько Хетафе потеряло рабочих рук, сколько дохода уйдёт, потому что ярмарки будут проводить в соседнем селении, и почему на ближайшие годы возможны неурожаи.
— Даже так? У него есть какие-то связи в финансовом ведомстве?
— Я, сколько ни выяснял, не нашёл. Первое его прошение, поданое губернатору, — казначей ухмыльнулся, — затерялось. Его светлости не до какой-то провинциальной дыры! Но представьте себе, идальго не стал ни повторно писать в Сегилью, ни приезжать сам. Когда истёк положенный для ответа срок, этот сеньор подал прошение на имя короля, в котором отсутствие ответа назвал отказом, дающим основание обратиться в высшую инстанцию.
— По форме он прав, — задумчиво обронил дон Стефано. — Но кто же так делает?! Должны быть связи.
— Вот что значит идальго по крови… — вздохнул казначей. — Получил ответ из королевской канцелярии, минуя губернатора нашей провинции.
— Сеньор Мендес, казус весьма любопытный. Хотел бы я знать, насколько весомы объявленные лейтенантом Рамиресом основания для налоговых льгот.
— Посланный мной инспектор не нашёл никакого подлога. Не знаю уж, как идальго его убедил, но мой человек бубнил о несчастьях Хетафе с красноречием, какого я не ожидал от этого болвана, — развёл руками казначей.
— Вот что… Слышал, в Хетафе была неплохая охота.
— Тут не могу вам помочь, охотой интересуются благородные господа.
— У меня сейчас есть свободное время, съезжу в Хетафе, посмотрю, что в нём творится и что за провинциальный идальго умудрился получить налоговое освобождение от короны для большого селения, раньше далеко не самого бедного.
Про себя тайный разбойник решил: «Заодно оценю, что можно взять с соседней ярмарки, и придумаю для дона Бернардо повод не начинать официальное ухаживание за его дочкой до следующего сезона».
7. Отставной лейтенант
Ограничившись кратким прощальным визитом к семье коменданта, дон Стефано направился в заинтересовавшее его селение. Дорога была большей частью хорошая и лишь от последней развилки давно не обновлялась. Хетафе он увидел с возвышенности и в первый миг, хотя отродясь не был склонен любоваться пейзажами, поразился красоте цветущих плодовых деревьев. Приблизившись, дон Стефано смог оценить обманчивость первого впечатления.
Многие дома и сады были заброшены, окна заколочены, а жители одеты бедно, хотя по большей части опрятно. На некотором расстоянии от селения виднелся большой дом, как решил дон Стефано — крупного владельца, о котором говорил казначей. Как следовало из полученных в Сегилье объяснений, некий дон Хосе де Вега сдаёт свои земли под пастбища и владеет участком, по которому протекает ручей, но сейчас его дела столь же плачевны, как у крестьян и идальго.
Кабальеро спешился у въезда в Хетафе и направился в сторону старинного храма, шпиль которого был виден издалека и должен был означать центральную площадь селения.
Прогулка получилась довольно длинной. Хетафе можно было назвать городком. Сеньор дель Соль более чем достаточно насмотрелся на уставших жителей, ненадолго удивлявшихся гостю и возвращавшихся к своим заботам. Многие лица были изрыты оспинами. Солнце клонилось к закату, когда дон Стефано устроился под навесом таверны напротив храма и рядом с небольшой ратушей, обветшавшей, как всё в Хетафе.
Хозяин заведения засуетился, предложил вино и жаркое. Сделав заказ, дон Стефано разглядывал дома, площадь и собравшихся у колодца девушек. Обычай вечерних посиделок под предлогом набрать на ночь воды был сеньору отлично знаком. В собственном поместье он приглядывал иногда лакомые кусочки для недолгой забавы, впрочем, нечасто — крестьянки были, на его вкус, простоваты. Так и здесь: сутулые, в пёстрых платьях, с грубыми голосами и крупными чертами лица, некоторые рябые… Едва ли они могли рассчитывать на внимание привыкшего к изысканным удовольствиям горожанина. Хотя… среди стайки девиц дон Стефано заметил создание поинтереснее остальных и захотел присмотреться ближе.