Страница 67 из 72
— Нащебеталась уже, моя птичка?
Увлечённая наблюдениями за сеньоритой, камеристка не заметила, как к колодцу подошёл крепкий пожилой человек в старом камзоле. Сеньор оказался выше среднего роста, но заметно ниже, чем дон Стефано. Идальго — это был, без сомнения, он — благодушно поздоровался с девушками, а Кончиту приветствовал:
— Добрый вечер, сеньора.
— Ваша милость, я совсем не сеньора.
Отставной лейтенант широко улыбнулся:
— Не так много в Хетафе гостей, чтобы мы различали сословия. Вы к кому-нибудь из родни или проездом?
— Дальняя родня здесь у мужа, мы ненадолго свернули. Я пройтись решила, а муж сейчас подойдёт.
— На ночь глядя вам лучше не продолжать путь.
— Около часу до темноты, мы успеем добраться до соседней деревни, а там заночуем.
— Смотрите, в провинции неспокойно.
— У мужа ружьё.
— Как знаете, но лучше с утра. Жаль, в Хетафе сейчас вам не найдётся попутчик.
Во время разговора пожилой дворянин держался приветливо и спокойно, что бы его ни тревожило. Он обнял дочь, ставшую в присутствии отца безмятежной, затем оба попрощались и направились к дому. Выдававший себя за мужа Кончиты Pоберто пришёл на площадь и успел только один взгляд бросить на идальго и его дочь, слегка ему поклонившихся. Разбойник, признавая принадлежность Рамиресов к благородному сословию, ответил глубоким поклоном.
***
Вечером заговорщики встретились все вчетвером в полуразвалившемся доме в деревне, где еле теплилась жизнь. До Хетафе им было около получаса ходьбы горной тропинкой. Привезённое Пабло вино избавило разбойников и их соучастников от внимания соглядатаев сеньора дель Соль.
Первым заговорил сеньор Мендес:
— Я всё, что возможно, узнал в Сегилье о сеньоре Рамиресе. Мой предшественник постарался ещё пять лет назад — не каждый, знаете, день освобождение от налогов получают через голову губернатора. Семья идальго по крови, дворяне с незапамятных времён. Кто не оставался в Хетафе, шёл на королевскую службу, в церковь, были уехавшие в колонии. Богачей в этой семье не найти, но некоторым из Рамиресов удавалось дослужиться до полковника, был из них и епископ, правда, давно.
— Ишь ты, предков считают, как знать, дворянские штучки, — хмыкнул Pоберто, не выдавая, что впечатлён.
Казначей невозмутимо продолжил:
— Ближе к нашим делам. Сеньор Алонсо Рамирес считался отважным офицером, подавал большие надежды, но по семейным причинам рано вышел в отставку. К делу о налоговых льготах приложена подробная записка не только об оспе в Хетафе, но и об идальго. Мой предшественник не счёл за труд выяснить у пожилых офицеров, служивших во время войны, помнят ли они отставного лейтенанта Рамиреса. Офицеры очень лестно отзывались о бывшем сослуживце. Срок льготы истекает меньше чем через год. Я отправлял инспектора узнать, как в Хетафе дела сейчас, и этот человек вернулся убеждённым защитником пострадавшего селения.
— И что с этим делать? — разбойник понял, что казначей настроен на встречу с идальго и хочет рассказать ему всё, что знает о доне Стефано. — Он станет нас слушать?
— Станет! — решительно заявила Кончита.
— Что думаешь, женщина? Зря, что ли, тебя притащили в Хетафе!
Камеристка вздохнула. Она вспомнила, как её отец смотрел на поруганную еле живую дочь. Взгляд изнурённого годами тяжёлой работы крестьянина полон был скорби и безнадёжности, а ведь он любил Кончиту не меньше, чем благородный идальго любит свою красавицу. Ничто не в силах перечеркнуть прошлое, но может быть, сеньор Рамирес, заботясь о дочери, избавит незнакомую ему женщину от её нынешнего кошмара, которым стал дон Стефано? Вслух Кончита сказала:
— Думаю, наш злодей вправду хочет жениться на сеньорите Рамирес, но идальго не отдаст дочь разбойнику.
— Ох уж эти дворянские штучки… — проворчал Роберто, но спорить не стал.
— Я позову его на встречу сюда от своего имени, — продолжал сеньор Мендес.
— Хм… он вас знает в лицо?
— Нет, но у меня с собой его собственноручное прошение, которое якобы затерялось в Сегилье. Неспроста затерялось, герцог считает — льготы мелким владельцем не надо предоставлять, особенно обычным крестьянам, а следует конфисковывать землю и передавать объединённые участки представителям знати. После эпидемии было несколько таких случаев.
— Вот чернильная душа!
— Я хочу сказать, что сеньор Рамирес человек образованный и производит на людей впечатление.
Хотя стемнело уже, заговорщики не стали тянуть, и Пабло отправился в Хетафе вместе с посланием сеньора Мендеса. Часа через полтора нетерпеливо поджидавшая в старом доме троица увидела в свете звёзд фигуру приближавшегося подельника, а за ним уверенной походкой шёл человек, на которого заговорщики возлагали свои надежды. Идальго взял с собой пса и ружьё. Войдя в дом, пожилой дворянин кивнул вскочившим навстречу ему заговорщикам и спросил, не выдавая никаких чувств:
— Вы хотели со мной поговорить, господа. Сеньор Мендес? — догадаться, кто из присутствующих казначей, было несложно.
— Да, — с поклоном ответил чиновник, предложил сесть и начал разговор первым. — Сеньор Рамирес, вы знаете, что дон Стефано Аседо дель Соль вскоре займёт пост королевского ревизора?
— Он мне рассказывал.
— Дон Стефано интересуется вашей дочерью.
— Просил её руки, но был взбудоражен небольшим происшествием в Хетафе, поэтому я не дал согласие на ухаживание, а посоветовал ему немного подумать. Он гораздо знатнее и богаче, чем моя дочь.
Идальго говорил совершенно спокойно, как об обыденном, а заговорщики переглянулись. Понять, одобряет сеньор Рамирес этог брак или нет, по его ответу они не смогли.
— Сеньорита Инес расположена к кабальеро? — вступила в разговор камеристка.
Разумеется, узнав давешнюю гостью Хетафе, пожилой дворянин не счёл нужным упоминать о её визите в селение, а на вопрос ответил бесстрастно:
— Я не стану обсуждать чувства дочери.
Роберто разговоры издалека надоели, и он сказал грубо, но недвусмысленно:
— Вы отдадите её за разбойника с большой дороги?
Переведя взгляд на глядевшего исподлобья мужчину, идальго посмотрел так же прямо и произнёс:
— Рассказывайте, зачем позвали меня, как есть и без обиняков.
— А вот расскажу. Семь лет его знаю. Я и сам разбойник, случайно встретились, и он у нас главарём стал. Ловко выкручивал, а теперь покончить с разбоем решил, должность, значит, занять. Кто ему лишний, он всегда умел на тот свет отправлять, я вот и думаю — мне он при себе место оставит, или я ему буду лишним.
Кивнув, не выказывая ни доверия к рассказу, ни сомнений в словах Роберто, идальго спросил:
— Вы, сеньор Мендес?
— В Сегилье воруют, как не в себя, самые высокопоставленные лица. Губернатор дону Стефано обещал должность, когда финансовыми делами города занялся инквизитор. Я давно научился складывать два и два: его светлость рассчитывает на противодействие королевского ревизора расследованию воровства. Cеньор дель Соль не из тех, кто станет действовать бескорыстно или за одно только жалование. Полезных ему людей герцог старается не выдавать, но для дона Стефано я не его человек, да и своих он…
— Боитесь, что вас объявят главным казнокрадом Сегильи? — сразу уловил суть отставной лейтенант.
— Да.
— Вы, сеньора?
Кончите казалось, что она хорошо себя держит в руках, но когда внимательные глаза идальго обратились к ней, она не выдержала:
— Он негодяй! Угрожал моему сыну, заставил шпионить за знатью и спать с ним! — женщина всхлипнула.
Может быть, ей показалось, что на бесстрастном лице дворянина мелькнуло сочувствие, но камеристка быстро успокоилась, а идальго обратился к последнему — к Пабло.
— Вы похожи на моряка. Знали капитана Аседо во времена каперства?
Ответ был кратким:
— Пиратства…
Бывший матрос заговорил, путаясь в словах и учащённо дыша. Идальго старался не выдавать ни намёка на чувства, но подробности гибели несчастных служанок заставили его лицо потемнеть. Руки напряглись, зубы сжались, и заговорщики поняли — дворянин верит каждому слову. Но рассказ Пабло об играющих детях сеньор Рамирес быстро прервал: