Ошибка разбойника

Появится возможность надавить на крестьян долговыми расписками, взятыми как приданое.

Здесь дон Стефано, нахмурившись, откинулся на спинку кресла. Идальго не хочет этого брака и может отказаться передать расписки нежеланному зятю. Насколько сильны его подозрения? Что он знает? Быть может, всего лишь рассержен за насилие над крестьянкой? С досадой кабальеро подумал — более знатный, чем сеньор Рамирес, дворянин выбросил бы из головы подобный пустяк, когда подвернулся случай удачно выдать замуж любимую дочь.

Или дон Стефано зря придумал сложные объяснения отказу идальго немедленно дать согласие на брак своей дочери с кабальеро, поначалу пытавшемуся её соблазнить? Отставной лейтенант мог решить, что знатный и богатый сеньор пожалеет о поспешно сделанном предложении, постарается отыграть назад, а после помолвки такой шаг всерьёз повредит доброму имени сеньориты Инес. Будь так, проще всего попросить дона Бернардо стать сватом, заодно и свидетелем серьёзности намерений сеньора дель Соль, но беда в том, что ничего не известно наверняка!

Чтобы отвлечься, кабальеро стал перебирать в памяти позабавивший его рассказ герцога о первой сегильской красавице тех времён, когда война заставляла ценить доблесть и верность долгу выше происхождения и богатства. Дон Стефано не сразу сообразил, что так привлекло его в этом рассказе, а потом чуть не хлопнул себя по лбу.

Застенчивая красавица-простолюдинка, храбрый и остроумный офицер из бедных дворян — очень похоже на то, что кабальеро слышал о супругах Рамирес. Это могло привести к сложностям в местном обществе, если кто-нибудь узнает в сеньоре дель Соль черты её матери. Решив подумать об этом позже, тем более что уверенности у него не было, кабальеро переключился на скорое свидание с герцогиней де Медина.

Увы, сегодня тайная встреча с красивейшей в городе женщиной виделась как очередное дело по списку, а не праздник требовательной здоровой плоти. Как ни хороша телом и искусна в любовных утехах герцогиня, забавы с ней приелись, а предвкушение не возбуждало.

Ночью, как обычно, оба были на высоте, но кабальеро чувствовал то же самое, что при визите к дорогой куртизанке в столице. Траты на модных жриц любви он позволял себе изредка большей частью из интереса и желания набрать опыт. Любовная битва походила на изысканный танец, каждое движение которого отточено и предсказуемо.

Наконец, утомлённые любовники разжали объятия и легли рядом, погрузившись в свои мысли, как будто могли прочитать их на потолке.

Дон Стефано спохватился, что забыл выбрать для герцогини подарок, свесился с кровати, дотянулся до штанов, отцепил от пояса дорогой кошелёк, оставил в нём десяток золотых, а остальные монеты переложил в карман.

— Извини, донья Мария, столько дел, как ни искал достойную твоей красоты безделушку, ничего не понравилось. Купи себе что-нибудь на свой вкус, у тебя он великолепный.

— Ты даришь мне деньги? — женщина приподняла голову, а на ней — брови.

— Поручаю тебе приобрести мой для тебя подарок, — вывернулся кабальеро.

— Считаешь меня дешёвой продажной женщиной? — резким движением герцогиня села на кровати, ноздри её раздувались.

— Дорогой, — вырвалось у дона Стефано, именно десять дукатов тратившего на столичных искусниц.

— Негодяй! — крикнула её светлость.

— Таким и нравлюсь тебе! — жалея о промахе, кабальеро лучшей защитой счёл нападение.

Донья Мария ещё сердилась, но успокоилась и легла.

— Герцог сказал, ты вот-вот женишься. Неужели на этой зануде Альмейда?

— Ты за слухами совсем не следишь? — усмехнулся любовник. — Сеньорита Лусия не оказывала мне знаков внимания, достаточных для уверенности в её расположении, и я прекратил ухаживание.

— Темнишь.

— Договорился с парой приятелей о нескольких серенадах в честь сеньориты и затерялся в толпе поклонников, — усмехнувшись, не стал скрывать дон Стефано.

— Нашёл партию интереснее?

— Может быть. А ты вступила в ряды поклонниц нового инквизитора?

Неожиданно герцогиня потянулась, как кошка, а лицо её озарила мечтательная улыбка. Едва остывшая от любовных забав женщина предвкушала новые, с другим мужчиной.

— Я одной из ряда не стану.

Как ни на руку дону Стефано было вспыхнувшее увлечение любовницы, он почувствовал обиду.

— Судя по тому, что я слышал, дон Себастьян от женщин не знал отбоя и был неразборчив, едва ли он такой же мастер утех, как фехтования.

— Научу, — мурлыкнула герцогиня, потом вздохнула. — Никак не получается зачать от дона Армандо, а мне наследник нужен не меньше, чем ему.

— Вдовья доля мала?

— Никакого сравнения с тем, что я могу позволить себе сейчас.

— Помочь? — дон Стефано положил руку на грудь любовницы. — Пусть Кончита заменит тебя в подходящую ночь, да и в другие дни, хоть сегодня, у тебя есть надежда зачать, если я не стану принимать мер предосторожности.

Ради удовольствия сделать рога дона Армандо корнями нового древа герцогов де Медина сеньор дель Соль готов был отложить расставание с герцогиней.

Донья Мария с ответом не медлила:

— Ты непохож.

— На кого? — кабальеро с досадой услышал отказ.

— Ни на кого из предков моего мужа — я изучила портреты.

— Что за вздор?! — буркнул дон Стефано. — Неужели инквизитор похож?

— Была какая-то история с прабабкой моего герцога и тогдашним бароном де Суэда.

— Ты просто дура! — выплеснул кабальеро. — Если дон Себастьян в мать?

Донья Мария слегка пожала плечами. Она едва ли осознавала, почему не хочет позволить нынешнему любовнику сделать ей ребёнка, придумала повод и не желала спорить, что дон Стефано заметил и разозлился. Он едва удержался от прямой грубости, мысленно обзывая герцогиню словами, крепкими даже для уличной гулящей девки.

Её светлость тем временем заложила руку за голову и лениво спросила:

— Кто твоя невеста?

Чуть не огрызнувшись «Не твоё дело», кабальеро ответил сдержанно:

— Помолвка ещё не заключена.

— Уже продумал все входы и выходы, которыми она смогла бы наставить тебе рога?

— Не станет, — яростно прошипел кабальеро.

— Уверен? — с лёгкой усмешкой спросила любовница, а потом перевернулась на спину и уставилась в потолок. — Хотя, может, ты прав. Мужу нельзя изменять.

Дон Стефано чуть не свалился с кровати, а восстановив равновесие, переспросил:

— Что ты сказала?

— Мужу. Нельзя. Изменять, — герцогиня отчеканила каждое слово. Потом резко села и яростно заговорила: — У тебя такой глупый вид. Спросишь, кто мне дон Армандо? Рогоносец он мне! Купил меня, пересадил из одной клетки в другую, и ладно бы — мне нравится золотая клетка! Но он не сумел ни ребёнка мне сделать, ни защитить от собственного слуги! Какой он мне после этого муж?!

«Здравствуйте, дом умалишённых! Падшая женщина читает мораль…» — дону Стефано захотелось убраться поскорее и навсегда. Он пробормотал:

— Как скажешь… Я тебе точно не муж.

Они помолчали. На улице стояла глубокая ночь. Обычно в это время любовники засыпали, но сегодня обоим не спалось. Повинуясь минутной прихоти, дон Стефано попросил её светлость:

— Пройдись по комнате.

Донья Мария хотя удивилась, но исполнила просьбу. Ей стало любопытно, к чему ведёт мужчина, с которым она скоро расстанется. Сеньор внимательно посмотрел на плавно переступавшую обнажённую женщину и проворчал:

— Немного сутулишься.

— Конечно, я ведь без корсета. — Глаза её вдруг загорелись: — Ты приметил невесту с ровной спиной в простом платье? Кто у нас умеет спину без корсета держать… Монастырские воспитанницы!

Хотя дон Стефано жалел о своей выходке, он скривился, чем выдал себя ещё больше.

— Нет… Кого ещё линейкой бьют по спине. Из деревенских, дворянская беднота! На порядочную одежду нет денег, так девиц своих дрессируют не хуже мартышек! В нашем поместье одна такая живёт — я взяла её в услужение и смеюсь над ней. Корчит из себя сеньориту, перед прислугой нос задирает. Я ей иногда потакаю, а потом ставлю на место! Дура дурой, но осанка — на зависть.