Страница 58 из 72
— Молчи, старый лис! Я про всех здесь всё знаю!
— Это что ещё? — набычился Роберто.
— Ты ладно, ты не герцогу служишь, а сеньору дель Соль, будь он проклят!
Все притихли, ожидая, что Роберто вспылит, но тот лишь усмехнулся.
— Давай-давай, пьяная шкура, выкладывай!
— Всем пить! Я приказываю! — сеньор Флорес потряс бутылкой и велел лакею наполнить бокалы, да и самому присоединиться.
Потрясённые слуги залпом выпили, затем стали во все глаза глядеть на доверенного человека своего господина.
— Ну и ну, — протянул Роберто. — Не думал я, что герцогу служит болтливый пьянчуга, да ещё на такой должности.
— Герцогу, герцогу… — заплетавшимся языком пробормотал сеньор Флорес. — Ладно бы только герцогу или там герцогине, но меня ведь и твой хозяин взял в оборот!
— И что?
— Я не виноват, что я такой, каким меня создал господь!
— Мало ли кто в чём виноват, а прижмут — будешь прыгать, как на сковородке! — фыркнул Роберто, по-прежнему исподлобья глядя на пьяного.
— Прижмут, всех прижмут! — продолжал сеньор Флорес.
— Сеньор, вам бы поспать! — экономка обратилась к бедолаге с неожиданным участием. — Протрезвеете, и всё покажется не так плохо.
— Не так плохо, не так плохо… и так всегда… Я всё знаю! Вы все вот где у меня! — он сжал кулак. — То есть не у меня, а у старикана, чтоб ему провалиться!
Все стихли. Молоденький лакей попятился к двери, но сеньор Флорес на него рявкнул:
— Стоять! Думаешь, вот сейчас вино разлил слугам, потом научишься жонглировать бутылками и бокалами — и допустят к господскому столу, а там тебе и жалование повысят, и горничные позволят за задницы их щипать, а на старости лет выйдешь в дворецкие?
— Сеньор, — юноша испуганно озирался. — Я ничего плохого не думаю.
— Во-о-о-от! Не думаешь, дурень, так и останешься при своих бутылках с бокалами. А для большой должности в этом доме нужно дрянь за душой иметь! Ты хоть раз попадался на воровстве?
— Что вы, сеньор, меня выставили бы в два счёта! А то и в тюрьму…
— А то и в колонии, на галеры… только если бы проявил ловкость, смекалку, украл бы для герцога, подслушал бы полезное что-нибудь, то тебе бы подачку кинули, тюрьмой пригрозили бы и велели дальше ловчить!
— Как можно?
— Можно, дурак молодой, если голова есть, а в ней не солома! Только ты лучше с бутылками оставайся — целее будешь и от дряни не станешь выть по ночам!
Лакей испуганно перекрестился:
— Господи помилуй, мало нам колдовства с жертвоприношением, ещё и оборотни завелись в нашей провинции!
— Дурак. Как есть дурак! — сплюнул на пол сеньор Флорес.
Экономка обняла юношу за плечи и шепнула:
— Мальчик мой, не бойся и не болтай, сеньор напился, служба тяжёлая у него, вот и несёт что ни попадя. Выпей с нами вина, а потом поспи.
— Добрая вы женщина, мудрая! — не унимался доверенный человек герцога. — А я и про вас знаю! Вы красоткой были, и всё было при вас, кроме того, что отняли.
— Что ты мелешь? — пожилая женщина взбеленилась. — Я всю жизнь блюла… — она вдруг запнулась, а сеньор Флорес хихикнул.
— Ладно уж, что при своих стесняться, вам ещё повезло. Герцог не скуп.
— Вы! Ненавижу! — почтенную женщину было не узнать, так перекосилось от гнева её лицо.
Сжав кулаки, экономка хотела выкрикнуть резкость, но тут ей на глаза попалась притихшая за столом после двух бокалов вина Кончита.
— Радуешься, что я не без греха? А я знаю, что твой любовник — не дон Альфонсо!
Камеристка выпрямилась во весь рост.
— Не дон! И что? Тут кто-нибудь есть без секрета?
— От меня нет секретов! — высокопарно воскликнул сеньор Флорес, сдёрнув со стола скатерть и замотавшись в неё на манер античной тоги. — У тебя не только любовник, но и ребёнок.
— Да! — отчаянно выкрикнула Кончита. — Меня изнасиловали наш молодой сеньор и два его лакея, вот и получился ребёнок. А тебе, старая кошка, глаза выцарапаю, если станешь плохо о нём говорить!
Пожилая женщина села на пол и всхлипнула.
— Хоть есть ребёнок… Лучше бы у меня был твой секрет!
Сеньор Мендес сочувственно посмотрел на Кончиту, подумав: может быть, та же беда случилась во время войны с его матерью, никогда не говорившей о его отце. Казначей сумел в общем безумии сохранить ясную голову, что, несмотря на опьянение, заметил сеньор Флорес:
— Вынюхиваете, мытарь, думаете, здесь самый чистенький?
— При моей должности? Господь с вами, сеньор! — чиновник спокойно пригладил свою шевелюру.
— А вы вор! Все у вас воры! И здесь воры! И твой хозяин, — сеньор Флорес выразительно посмотрел на Роберто. — Ворюга!
— Если бы только вор, — проворчал Роберто, хоть и выпил немного.
— Богохульник, изменник? — озадачился сеньор Флорес.
— Нет, здесь он чист, — хмыкнул подручный.
— Жаль… — вздохнул затеявший пьяный спор мужчина. — Тогда бы им инквизиция занялась.
— Нынче в Сегилье инквизитор не такой, как обычно, — протянул сеньор Мендес.
В голове казначея зародились смутные мысли о том, что раз уж дон Себастьян де Суэда ищет измену в воровстве при строительстве и ремонте городских укреплений, то он может заняться и грехами сеньора дель Соль, которых чиновник не знал в точности, но прикинул размер богатства дона Стефано, намного превышающий известные налоговому ведомству источники.
— Эх, Роберто… — Кончита вздохнула и обняла любовника. — Я и представить боюсь, что за человек, которому ты служишь.
— Служу да и выслужу, что тут говорить.
— Погубишь себя своей службой.
— Всё равно пропадать.
— Зачем пропадать? Пусть лучше он пропадёт.
— Ты что, женщина, мелешь? — Роберто сбросил с себя руки служанки. — Хочешь, чтоб я продал его? Не бывать тому! Грехов мне не отмолить уж, а не предатель я!
— Дурень ты… — Кончиту уже развезло. — Доверяет он, что ли, тебе, чтобы ты его мог предать?
Подручный главаря разбойничьей банды промолчал. Несмотря на примитивность своей натуры, Роберто был самолюбив и глубоко уязвлён тем, что дон Стефано всегда напоминал — держит его на крючке не только щедрой долей в преступных доходах, но и жизнью матери.
— Кто у нас ещё тут? — сеньор Флорес, не снимая с себя скатерти, огляделся и уставился на дворецкого.
— Не надо, сеньор! — старик в ужасе замахал на него руками. — Я к вам со всем уважением…
— Тогда выпей со мной!
— Но у меня…
— Ты меня уважаешь?
— Конечно, сеньор!
— Пей!
Старик с горестной миной на лице отхлебнул и жалостливо посмотрел на вдрызг пьяного доверенного слугу своего господина, соизволившего смилостивиться:
— Ладно уж, помолчу. А то… знают двое — знает свинья!
Охватившее людскую пьяное возбуждение стало стихать. Сеньор Флорес повалился на стол и захрапел, дворецкий вздохнул, экономка успокоила молоденького лакея, уговорив его позабыть случившееся безобразие.
Выйдя из герцогского особняка, казначей постарался обдумать увиденное и услышанное. Связываться с начинающим сходить с ума сеньором Флоресом он не решился. От старых тайн дворецкого и экономки наверняка не было пользы. Действительно интересным молодому чиновнику показался подручный дона Стефано — Роберто — и явно сожительствующая с ним Кончита.
Направившись в здание своего ведомства, сеньор Мендес остановился на полпути и несколько минут стоял, глядя перед собой. Сегодня он много наблюдал, обдумывал, делал выводы. Главное — всей душой ощутил, что не один отчаянно ненавидит дона Стефано Аседо дель Соль.
39. Человечье стадо
Ближайшая к Хетафе таверна с постоялым двором располагалась в часе поездки верхом. Прежде чем лечь в кровать убогой комнаты, дон Стефано приказал слуге утром съездить в окаянное селение и привезти соглядатая к тому времени, как сеньор намеревался позавтракать. Скачка не то чтобы успокоила, но вернула здравомыслие до такой степени, что разбойник решил ничего не слушать и не предпринимать на пустой желудок.