Ошибка разбойника

***

Вернувшись во дворец губернатора, Кончита вновь переживала события последних двух дней. Кромешный ужас, который ей внушал дон Стефано, превращался в её душе в столь же безмерную ненависть. Став любовницей подручного своего врага, камеристка ощутила надежду защититься от страха, хотя пока слабо представляла пути к избавлению. Пережитое наполняло сердце не ужасом, а возмущением, жаждой мести, презрением, которое никогда раньше простолюдинка не смела испытывать к знатному кабальеро.

Кончита взяла последний полученный от дона Стефано золотой, и ей показалось — монета жжёт её руку. Решив поначалу, что лучше всего опустить мерзкий кусочек металла в церковную кружку, женщина поняла — этого ей недостаточно, чтобы начать освобождаться от власти своего кошмара. Зайдя в отхожее место, Кончита с силой швырнула золотой в предназначенное для известных целей отверстие.

На душе стало легче.

31. Ссоры

В Сегилье объявили о больших работах по укреплению городской стены. Дон Бернардо был очень рад — он давно требовал сделать ремонт старой башни, однако обещанное финансирование задерживалось. Комендант, разрываясь между своими обязанностями по руководству гарнизоном, наблюдением за ходом строительных работ и разбирательствами нападений разбойников, не мог достаточно строго следить за подрядчиками. Желая угодить коменданту, ухаживание за дочкой которого шло через силу, кабальеро решил за одной из шахматных партий поговорить с его светлостью:

— Дон Бернардо последнее время едва успевает зайти домой.

— Комендант настаивал на ремонте, теперь пусть не жалуется, — хмыкнул герцог.

Чутьё дона Стефано подсказывало — здесь есть подвох, и оно не подвело. Старик-губернатор был так доволен собственной изобретательностью, что не удержался и поделился с гостем своими резонами:

— Наш комендант — человек слишком усердный и имеет привычку следить за всякого рода снабжением гораздо внимательнее, чем требуется. Теперь пытается вникнуть в строительные сметы, а ему вовсе не нужно слишком себя утруждать. Его дело — гарнизон, артиллерия… За ремонтом отлично присмотрит городская казна. У сеньора Мендеса найдутся мастера оценить всё, что требуется.

Кабальеро чуть не потерял дар речи, оценив изящество комбинации. Так элегантно исключить добросовестного человека из цепочки контроля за расходованием выделенных на ремонт средств! Дон Стефано, отойдя от удивления, пробормотал:

— Но по форме отвечает именно комендант!

Герцог был сама снисходительность:

— Конечно! Закон есть закон, а проверяющие есть проверяющие. Так-то, голубчик. Кстати, ваше ухаживание за сеньоритой Альмейда продвигается, надеюсь, успешно? Я, грешным делом, думал — скоро помолвка.

— Я пока не уверен… — давно кабальеро было так непросто скрыть тоскливость в глазах.

— В том, что сеньорита отвечает на ваши чувства, или, наоборот, в своих чувствах? — его светлость, очевидно, развлекался неловкостью кабальеро.

Рассудив, что ничего не теряет, сеньор дель Соль постарался покончить с интересом герцога к своим личным делам и заговорил прямо:

— Дон Альфонсо на днях поделился со мной известием, что ему сватают сто тысяч дукатов. Главное — к ним прилагается весьма недурная особа. По моим наблюдениям, ваш племянник доволен намеченной партией.

— А вы передумали жениться на сеньорите Лусии Альмейда? — с любопытством посмотрел его светлость. — Слышал, вы последнее время зачастили в провинцию. Присмотрели невесту там?

Дон Стефано чувствовал себя отвратительно, но не мог осадить наблюдательного вельможу. Почтительно улыбаясь, кабальеро пытался выдавить из себя скабрезное «Почему непременно невесту?», но, пару раз открыв и закрыв рот, изрёк:

— Женитьба — чрезвычайно серьёзное дело!

— А у вас, голубчик, преглупый вид, когда говорите с таким пафосом!

Кабальеро утешился, только решив, что пора подновить рога его светлости.

***

Стараясь отвлечься от путаницы в личных делах, дон Стефано с удвоенной энергией занялся подготовкой будущей карьеры на королевской службе. Давно расставив силки на доверенное лицо герцога де Медина — сеньора Флореса, — кабальеро сумел устроить так, что его люди поймали мужеложца с любовником. После чего дону Стефано стало легко добиться от перепуганного содомита исполнения своих приказов, которые кабальеро отдавал сквозь зубы, превозмогая брезгливость. Поразмыслив, сеньор дель Соль решил, что мало знает о казначее сеньоре Мендесе. Взяточничество и воровство на такой должности было делом настолько обыкновенным, что стало сомнительным средством надавить на чиновника. Наверняка губернатор, по своему обыкновению, знает о сеньоре что-то ещё, и именно эти сведения кабальеро первым делом затребовал у доверенного лица герцога.

Секрет казначея оказался на удивление прост — тот был незаконнорождённым и едва ли бастардом дворянина. Мать произвела сына на свет за год до того, как вышла замуж, скорее всего, не за отца своего ребёнка.

Очередной раз навестив казначейство, дон Стефано потребовал доступа к документам на ремонт стен, в первую очередь — старой башни. Сеньор Мендес счёл запрос кабальеро выходящим из ряда вон и, пригладив свою шевелюру, осмелился возразить:

— Помилуйте, дон Стефано, ваша просьба выходит за пределы моих возможностей. Я вправе только должностным лицам показывать сметы и приказы на выплаты.

— Право — одно, возможности — совершенно другое, как сказал один мой приятель, заделав ребёнка гулящей девице, — произнося эти слова, кабальеро постарался сделать презрение на своём лице особенно выразительным.

Казначей вздрогнул. Намёк был ему совершенно понятен. Сеньор Мендес сделал вид, что рассматривает скопившиеся на столе бумаги и в душе проклинал лощёного дворянина, сунувшего нос в старое чужое бельё. Взяв себя в руки и надеясь, что высокородный сеньор не заметит зародившийся в душе чиновника гнев, казначей произнёс:

— Я предоставлю вам сметы на ознакомление, но только в здании казначейства.

Сеньора дель Соль это предложение устраивало. Он всегда старался соблюдать меру в давлении на людей, в которых был заинтересован, а ссориться с человеком, ведающим налогами, тем более было не с руки. Поэтому кабальеро постарался унять насмешливое высокомерие и продолжил куда снисходительнее:

— Вы, сеньор Мендес, ещё не подобрали себе сеньориту, которая может принести вам дворянство?

— Пока нет, — коротко ответил чиновник.

— Вы хотите в первую очередь быть причислены к благородному сословию или заинтересованы в семейном благополучии? — не имея конкретных планов относительно сеньора Мендеса, дон Стефано скорее размышлял вслух о возможности подыскать Инес подставного супруга. — Некоторые супруги друг друга годами не видят.

Казначей ответил неожиданно прямо:

— Вы предлагаете мне стать фиктивным мужем вашей любовницы?

Посетитель рассвирепел. Мысль, что сидящее перед ним лохматое существо пусть и не прикоснётся к Инес, но получит на это законное право, заставила дона Стефано покраснеть, вскочить, стукнуть кулаком по столу и выкрикнуть:

— Если я решу выдать замуж свою любовницу, найду ей настоящего дворянина, а не дворняжку! — кабальеро развернулся на каблуках и выскочил из кабинета чиновника.

***

Сеньор Мендес кусал губы, его душил гнев. Волосы вновь пришли в беспорядок. Слова о своей матери, многие годы не покладая рук трудившейся в лавке, стараясь оплатить обучение и старшего сына, и законных детей, разбередили старую рану, напомнили насмешки, которым подвергли ребёнка соседи, узнав о его внебрачном рождении. В тот год семье пришлось переехать. Со временем, казалось, дело вовсе забылось, но о нём разведал сначала герцог, а теперь ещё и сеньор дель Соль. Его светлость хотя бы не насмехался и не оскорблял полезного ему человека.

Казначей, не представляя ещё, как сможет поквитаться со знатным и богатым сеньором, решил получше о нём разузнать. Важнее всего — об источнике его богатства, но и слова о любовнице показались небезынтересны. Главное сеньора очень сильно задело предположение, что он хочет выдать замуж свою содержанку.