Страница 19 из 72
Супруга идальго держалась достойно, но была смущена сквозившим в глазах графини пренебрежением. Донья Ана, быстрым взглядом скользнув по изящной фигуре юной сеньоры, сквозь зубы процедила поздравления и стала смотреть в сторону, давая понять, что уже достаточно времени уделила людям, сильно уступающим ей знатностью и богатством. У аристократки не было ни капли сомнения, что молодые супруги, как обычно поступали незначительные посетители, попросят позволения уйти, но лейтенант повернул голову, проследил за взглядом графини и негромко отметил:
— Жаль, ваше сиятельство, ваша птичка уже улетела.
— Птичка? Какая?» — застигнутая врасплох донья Ана воззрилась на Алонсо Рамиреса.
— На которую вы, сеньора, так внимательно посмотрели, — учтивым тоном ответил идальго и обратился к жене: — Нам пора, Тересита, — и отвесил прощальный поклон, не ожидая разрешения удалиться.
Графиня надеялась, что её растерянность незаметна, впрочем, свидетелей неловкой сцены, в их числе супруга её сиятельства, куда больше занимали сияющие глаза сеньоры Рамирес, с обожанием глядевшей на лейтенанта. Поговаривали, что красавица по рождению простолюдинка, этим и объяснялось её простодушие в выражении чувств, но любовь к мужу вызывала зависть, а не упрёки.
Разумеется, знатная дама ничуть не завидовала ни Тересе Рамирес, ни кому-либо ещё из бедных дворян, была рассержена нежеланием нетитулованного идальго знать своё место, но порой, когда какая-нибудь герцогиня или принцесса обращалась с её сиятельством столь же надменно, как графиня обошлась с супругой идальго, донье Ане хотелось сказать: «Ваша птичка уже улетела».
13. Беседа старых друзей
Озадаченный дон Стефано бродил по городу, рассеянно глядя на суетившихся покупателей и продавцов, прилавки, коней и совершенно не понимая, почему графиня так резко переменилась к нему. Застарелое чувство к идальго? Каприз? Женщины, женщины…
Возле ратуши кабальеро увидел человека, которого меньше всего ожидал здесь встретить — дона Бернардо Альмейду. Коменданта сопровождали несколько стражников, а вид у него был раздосадованный. Заинтригованный сеньор дель Соль не мог пройти мимо и приблизился к пожилому офицеру, зятем которого планировал стать. Пришлось подойти вплотную, прежде чем раздражённо что-то объяснявший стражнику дон Бернардо заметил высокую фигуру поклонника своей дочери.
— Моё почтение, дон Бернардо! — кабальеро поприветствовал коменданта учтивым поклоном.
— Рад видеть вас, дон Стефано! — сдержанно ответил ему нынешний начальник городской стражи Сегильи. — Вот, решил лично проверить, как расследуется дело о налёте на Тагону, только без толку.
— Очень жаль, — разбойник держался невозмутимо, втайне радуясь неудаче коменданта.
— Хоть друга навещу, раз уж приехал в такую даль. Давно собирался выбраться в селение по соседству, в Хетафе, но то одно, то другое… дела! Последнее письмо от него зимой получил и до сих пор не ответил. Как летит время, не виделись мы лет десять.
— В Хетафе… — кабальеро поразила догадка. — Быть может, ваш друг — лейтенант Алонсо Рамирес?
— Вы с ним знакомы? — заинтересовался дон Бернардо. — Давно его видели?
— На площади, с час назад. Сеньор Рамирес служил в полку дона Эстебана де Суэда в то же время, что мой отец, и я, проезжая Хетафе по делу, счёл своим долгом нанести визит лейтенанту. А сегодня встретил его здесь, в Тагоне, на ярмарке.
Дон Бернардо обрадовался:
— Значит, успеем повидаться сегодня! Говорите, на площади?
— Идальго собирался возвращаться домой вечером, когда крестьяне из Хетафе распродадут свой товар. Может быть, он рядом с односельчанами — они торгуют вином и маслом — или вернулся посмотреть тяжеловозов в лошадином ряду.
— Я пройдусь.
— Если позволите, я с вами, вдвоём нам будет легче разыскать сеньора.
— Вы меня очень обяжете, — кивнул комендант.
Отправившись на поиски, дон Стефано был озадачен новым, неожиданным для себя обстоятельством. Дружба отца сеньориты, на которой сеньор дель Соль собирался жениться, с отцом красавицы-бесприданницы, которую кабальеро хотел сделать любовницей, ставило под угрозу оба плана. С другой стороны, это дополнительный повод действовать с Инес осторожно, привлечь подставное лицо и постараться сохранить возможность беседовать с умным и наблюдательным пожилым дворянином.
Долго искать не пришлось — сеньор Рамирес сам окликнул старого друга возле таверны. Дон Стефано подумал, что впервые видит флегматичного коменданта таким оживлённым. Идальго оказался не один и представил сеньорам невысокого худощавого господина примерно своего возраста:
— Мой старинный друг дон Фадрике Морено, капитан флота.
— В отставке, — негромко пояснил дон Фадрике, посмотрев на мужчин задумчивым, даже печальным взором. — Уже три года прошло с тех пор, как я последний раз выходил в море.
— Очень рад знакомству, — дон Стефано почтительно поклонился. — Я имел честь служить королю по каперскому свидетельству. Вы собирались обедать, сеньоры?
— Мы с дочерью уже пообедали, но я охотно выпью немного вина.
— Сеньорита Инес тоже в Тагоне? — приветливо спросил дон Бернардо.
— Гостит у дальней родственницы, я зайду за ней позже.
Все четверо устроились на террасе, а хозяин таверны засуетился возле почётных гостей, заказавших поросёнка, зелень и вина.
Отставной лейтенант спросил высокопоставленного друга о здоровье его семьи.
— Благодарю вас. Мои донья Клариса и дочь сейчас в нашем поместье, но скоро вернутся в Сегилью. Обе чувствуют себя превосходно. Сына зимой жду в отпуск на месяц. Невесту ему присматривать рано, хотя, может быть, женитьба в молодом возрасте лучше разгула, которому предаются армейские офицеры, когда нет войны. Сеньорита Инес, должно быть, красавица?
— Похожа на мать, — с нежностью ответил идальго.
— И этим всё сказано! — широко улыбнулся дон Бернардо, а дон Фадрике, не меняя выражения лица, кивнул.
Идальго стал расспрашивать дона Бернардо о делах в Сегилье, а тот сообщил:
— Разбойники совсем обнаглели, налёт на Tагону — вершина дерзости.
— Да… — задумчиво отозвался отставной лейтенант. — Крупная банда, три одновременных удара, а с тех пор затаились. Возле Сегильи в месяц налёта на Тагону было тихо?
— Мой покойный предшественник, к несчастью, не сопоставлял даты, — хмуро пояснил дон Бернардо. — Когда мне доводилось замещать должность начальника стражи во время его болезни, я не вникал в дела особенно глубоко, а сейчас поражён беспорядком в его записях.
— Скверно, — отметил идальго без обычной улыбки. — Или вопиющая непригодность к своей должности, или…
— Подкуп, — комендант так же серьёзно подхватил мысль своего друга.
Дон Стефано едва не заскрежетал зубами, осознав, какую ошибку он допустил, сочтя неопытность дона Бернардо в расследовании разбоя более важной, чем его честность и здравомыслие. Вслух кабальеро с видимой беспечностью обронил:
— Сеньоры, можно ли подозревать уважаемого человека в сообщничестве с грабителями, если, будучи тяжелобольным, он допустил небрежность?
Идальго с ним согласился.
— Бесспорно. Если беспорядок возник с началом болезни, то покойного начальника стражи трудно винить в этом.
— Я сверю со старыми записями, — решительно заявил дон Бернардо.
— Стоит ли? — возразил ему сеньор Рамирес. — Потратите время, а ничего, кроме старых грехов покойного, не узнаете.
Пока сеньор дель Соль мрачно размышлял, не предложит ли комендант своему другу должность в Сегилье, его собеседники спохватились:
— Мы увлеклись разговорами о делах и забыли, что собрались целой компанией!
— Разбой тревожит всех сеньоров нашей провинции, — дон Стефано сказал таким тоном, что было не различить — он всерьёз интересуется затронутой темой или проявляет учтивость к старшим знакомым.
Как бы то ни было, идальго предпочёл сменить предмет разговора.
— Всем сеньорам Эспании интересно поговорить о лошадях, особенно дону Фадрике, — сеньор Рамирес приподнял чарку и посмотрел на друга, вынырнувшего из задумчивости.