Каратист: полный контакт

— Я проверю, если позволите. Ненадолго загляну.

Мирный тон еще больше разозлил здоровяка.

— Я же сказал, проваливай. Там никого нет. И не надо совать нос в подсобку. Это запрещено.

Наверное, мы все-таки подрались бы. Очень уж он непримиримый. Его товарищ молча стоял рядом.

Но в это время в зал вошла целая группа людей. Человек десять. Все из нашей секции. Во главе с Щепкиным.

— О, вот ты где, — сказал тренер. Он нисколько не удивился при виде меня. — А я тебя ищу везде. Белоухов уже сказал тебе, что сегодня турнир района? И ты там участвуешь. Вместе со всеми нашими.

Я поздоровался со всеми.

— Отдыхайте пока здесь, — сказал Щепкин. — Я возьму бумаги. И поедем. У нас мало времени.

Качки снова занялись гирями. Теперь они заткнулись.

Кстати, среди участников соревнований был и Мельников. И Смелов. Мои первые здесь соперники. Они угрюмо посматривали на меня.

Ко мне подошел мрачный Рома Лапшин.

— Ты куда пропал? — спросил он. — Заварил такую кашу и в кусты. А с меня спрос.

Я что-то не понял. Что за претензии?

— Ты это о чем? — спросил я.

Рома придвинулся ближе.

— Как о чем? Забыл что ли, как мы Кота, Хлыста и Коляна отметелили? Теперь Нокин тебя везде ищет. И меня тоже. Я из дома нос высунуть боюсь.

Ох ты ж, вот дерьмо. Я и забыл про Нокина. И про его ребятишек. Но проблему надо решать.

— Я сейчас на даче живу. У дяди, — ответил я. — Он меня выселил. Жениться собрался.

Рома обрадовался.

— Ух ты, классно. А давай я у тебя пару дней перекантуюсь? Мы подумаем, что делать с Нокиным.

Я пожал плечами.

— Как хочешь. Пожалуйста. Тебя дома отпустят?

Лапшин беззаботно кивнул.

— Конечно. Мамка сейчас в отъезде опять, в командировке. А отец отпустит. Он тебя знает.

Ну что же, ладно. Мне не жалко. Одно из преимуществ отдельного проживания — это когда сам решаешь, кого звать в гости.

И еще можно привести девушку. Я сразу вспомнил о Юле. Кстати, я же и ее потом могу привести. Ко мне еще и Савва собирался. Настя тоже хотела зайти.

Эдак можно устроить вечеринку. Дачную вечеринку. С капустой и помидорами.

Но сначала соревнования. Из подсобки вышел Щепкин. В руках документы.

— Ну все, поехали, — бодро сказал он.

Мы пошли из зала вслед за ним. Выбрались на улицу. Тренер уселся в бежевый «Москвич».

— Человек шесть еще залазьте, — крикнул он, высунув голову из окна. — А остальные на метро. Тут недалеко. Станция Каширская. А там до Дома культуры «Капотня».

Вообще-то, это не близкий свет. Но лучше так, чем пихаться в битком набитой машине. Я взял Рому за локоть.

— Пошли на метро. Доедем спокойно.

Рома хотел на машине. Я видел. Но не стал спорить. Мы и еще двое парней отправились своим ходом.

Через час мы добрались до дома культуры. Построен недавно. Двухэтажный фасад, два ряда стеклянных дверей.

Как обычно, в первом ряду открыты одни двери. Во втором открыты другие. Наискосок по диагонали.

На стоянке перед главным входом я заметил «Москвич» тренера. Уже приехал. Сейчас нет пробок. Поэтому добрался раньше, чем мы.

Мы сказали на проходной, что прибыли на соревнования.

— А, каратисты, — проворчал усатый старик-вахтер. — Идите в спортзал. Направо и дальше по коридору. Не потеряетесь.

Мы прошли в указанном направлении. Небольшой темный коридор вывел в большой зал. Полно народу. Зрители и участники, щеголяющие в белоснежных ги. С разными поясами. Даже с черными.

Вдоль стен трибуны. Окна огромные, сдвоенные, до потолка. В центре уложены маты, на которых и будут сражаться участники.

— О, смотри, а это японцы, что ли? — Рома толкнул меня локтем, указывая на группу азиатов в ги.

Я прислушался к их громкому разговору и покачал головой.

— Это корейцы. Откуда тут японцы возьмутся?

Да, в самом деле. Турнир районного уровня. Не городской, не союзный.

Хотя, Рома по дороге сюда рассказал про эти соревнования. С его слов, Щепкин объяснил, что это формально районный уровень. По факту могут участвовать любые бойцы. Даже из другого города. Из разных университетов. И разной квалификации.

Есть ограничение только по возрасту. До двадцати восьми лет.

Победители пойдут на городской турнир. Там будет еще круче. Придут из других стран. Из Восточной Европы, Азии и Африки. Из университета Дружбы народов, военных структур, медицинских ВУЗов, где тоже полно иностранцев.

Так что, японцы тоже должны быть. Может, среди судей.

— А откуда ты знаешь? — удивился Рома. — Ты что, корейский учил?

Нет, конечно. Но как объяснить, что в двадцать первом веке все уже без проблем могут отличить японскую речь от китайской? Или корейской.

— Да так, изучал на досуге, — туманно ответил я. — Ну, где наш сенсей?

Мы прошли сквозь толпу. По дороге я встретил Белоухова, в окружении учеников из его секции.

Учитель заметил меня. Еле заметно кивнул. Интересно, будут ли его ученики участвовать? Скорее всего, да. А сам он точно будет среди судей.

— Вон он, сенсей, — Рома указал на Щепкина. Тоже в окружении учеников. — Пошли скорей.

Щепкин увидел нас и закричал:

— Где вы ходите? Сейчас соревнования уже начнутся. Давайте документы и живо переодевайтесь.

— А где раздевалка? — спросил Сашка, третий ученик, он приехал с нами.

Щепкин заорал еще громче:

— Может, тебе еще ванну подать? С пенкой? Здесь переодевайся. Не бойся, никто не увидит. Никому твои труселя нахрен не сдались.

Хм, а он нервничает. И не дает сосредоточиться перед боем. Что не есть хорошо.

Мы быстро переоделись в толпе. Вокруг шум, разговоры, крики, свистки. Шум и гам. Многие участники разминались перед боями. Лупили воздух руками и ногами. Садились на шпагат.

Сначала мы прошли взвешивание. Беглый осмотр у врача. Наши данные записали в тетрадочки.

Затем, в свободное время, мы тоже поработали. Хотя я больше успокаивал разум. Чтобы устранить волнение.

Щепкин поманил меня.

— Так, насчет тебя я уже говорил. Белоухов тоже. Ему пошли навстречу. Уважили. Пропустили тебя в виде исключения. Так что давай, не ударь рожей в грязь.

Весьма мотивирующее напутствие. Но я кивнул. На самом деле, это многого стоит. Принять участие в таком турнире. Почти сразу после моего перерождения.

После этого тренер снова оглядел нас. Приказал оставаться здесь. И ушел. В сторону судейской коллегии.

Мы стояли на месте. Осматривались.

Вскоре начались поединки. По всему залу установили шесть площадок. На каждой из них проводили бои.

Возле каждой площадки сидели судьи. Следили за боем. Имелся рефери в белом ги.

Болельщики следили за своими бойцами. Кричали и хлопали во время победы.

Вернулся Щепкин, с кипой документов.

— Так, хорошо, есть допуск. Смелов, Васильев и Рожков, вы идете первыми. Давайте, устройте там мясорубку. Перережьте им глотки.

Зазвучали свистки. Щепкин толкнул Васильева и других бойцов в сторону площадок.

— Ну все, поехали.

Ребята вышли на маты. Я следил за Смеловым. Рома наблюдал за Васильевым.

Мой недавний противник дрался хорошо. Яростно и отважно. Но отставал с техникой. А вот соперник у него попался ловкий и техничный. Он как раз брал своими знаниями. И опытом.

В итоге, бедолага Смелов потерпел обидное поражение. Проиграл по очкам.

Кстати, правила здесь совершенно дикие. Никто понятия не имел о защите паха, колен, головы. Никаких защитных приспособлений, нет даже шлемов.

Разрешены почти все удары, даже локтями и коленями. В том числе, и в голову. Один умелец с соседней площадки ударил соперника ногой с разворота. Прямо в голову. Со всей дури.

Тот свалился. И так и остался лежать без движения. Но ничего, вскоре очухался и поднялся. А ведь мог бы погибнуть.

Хотя, судя по всему, люди этой эпохи выкованы из другого материала, нежели миллениалы. Крепкие, как гвозди. Их невозможно уничтожить. Глядя на них, я невольно задумался.