Страница 19 из 23
– Нет у вас никакой гангрены, и никто ничего вырезать не будет. А повезем мы вас в терапию.
– Ой, так значит не под нож меня?
– Нет, Михаил Викторович, не под нож.
– Ой, как хорошо, спасибо вам! А от чего все так получилось-то?
– Из-за сердца изношенного. Вот подлатают вам его, тогда и отеки пройдут.
Разумеется, не стал я правдивый прогноз озвучивать, который, к сожалению, абсолютно безрадостен. Ведь пока нет и не предвидится способов восстановления напрочь убитого сердца. Да, в подобной ситуации помогла бы пересадка, но это лишь фантазии, мягко сказать, не совсем серьезные.
Раньше времени нас на Центр запустили. А если точней, то почти за два часа до конца моей смены. Но, наученный горьким опытом, я не позволил себе расслабиться и чемоданное настроение отогнал прочь. И, как оказалось, напрасно. Не вызвали нас больше.
На следующий день все было, как всегда. В смысле дача и лес. Хотя не совсем, как всегда. Ночью снежок прошел. Нет, не сугробы, конечно, но так, кое-где белелось. Да еще и дневная температура обещала повыситься до не более плюс трех. Все разумные дачники, включая Федора, сезон давно закрыли до будущей весны. Но поскольку к разумным людям я не имею никакого отношения, то взял ведерко и в лес отправился. А по дороге угораздило меня знакомую встретить из деревни:
– Вы куда это направились-то? Уж не в лес ли? – изумленно спросила она.
– Да, вот решил последний разок сходить, с Лешим попрощаться до следующего сезона.
– Дык чего там делать-то? Вон, снег лежит! Если и есть чего, так все уже перемороженное!
– Ничего, все равно схожу, чтоб не думалось!
– Ну-ну, – сказала она, посмотрев на меня как на умственно убогого.
И вознаградил меня Леший за мое безумство. Набрал я опят, пусть и большеньких, зато крепких и не раскисших польских грибов. Даже три белых попались хоть и не червивых, но чрезмерно пропитанных влагой. Конечно, в изобильный сезон, мимо таких грибов прошел бы не останавливаясь, а тут взял за милую душу! А как же иначе, если это последние лесные трофеи в этом году?
А когда я домой вернулся, супруга в общем-то спокойно отреагировала. Попросила только никому не рассказывать об этом моем походе в лес. Иначе, мол, подумают люди, что психиатр совсем с катушек съехал! Но я же никому ничего и не рассказал, верно?
Все фамилии, имена, отчества изменены.
Ошибаться в людях бывает приятно
Погода будто застыла, зависла на одной и той же температуре плюс два. Беспросветная унылая серость и холодная промозглость. Солнце к своим служебным обязанностям стало относиться по-разгильдяйски: отопление отключило, освещение свело к минимуму. Хотя говорят, что осенью всегда так бывает.
– Здравствуйте, Юрий Иваныч! С хорошей погодкой вас! – поприветствовал меня фельдшер Матвеев. – Слушайте, а ведь народ дуреет прямо на глазах! Сегодня ночью на вызов ездили к бабушке, почти девяностолетней, которую внучки фруктовым салатом накормили.
– Ну и что в этом криминального?
– А вот, дальше слушайте. Порезали они туда яблоко, банан, мандарин, вроде еще чего-то, но неважно. И все это намазали сметаной!
– Фу, да это что за извращение-то? Ведь такое даже с голодухи есть не станешь! И что же было дальше?
– А дальше у бабули случился понос длиною в жизнь. Причем конкретный такой, с гиповолемическим шоком. В общем, еле довезли. Уж не знаю, выкарабкается она или нет.
– Да, Андрей, согласен полностью. Такое чувство, что поразила людей эпидемия глупости…
Объявили конференцию. После доклада старшего врача, слово взяла начмед Надежда Юрьевна, до этого сидевшая с лицом мрачнее тучи:
– Коллеги, вот уж не думала, что опять придется возвращаться к теме магнезии при гипертонических кризах. Ведь этот вопрос уже сто раз был обмусолен! Да, в стандарте она есть, но объясните, за каким чертом ее делать? Но особенно ее любит Татьяна Геннадьевна! Проверяю карточки, что ни вызов на ГБ, то магнезия! Вот объясните, пожалуйста, вы что, больше никаких других препаратов не знаете или как?
– Ой, да при чем тут мои знания, ведь сами больные требуют ее сделать! – ответила с места фельдшер Шишкина, одна из ветеранов скорой.
– Нет, а зачем вы у них на поводу-то идете? Вы кто, официантка что ли? – парировала Надежда Юрьевна. – Ведь случись чего, отвечать будут не те, кто просил, а вы лично!
– А за что отвечать-то, Надежда Юрьевна? – не унималась Шишкина. – Мы уж сто лет эту магнезию делаем, и ничего ужасного никогда не происходило!
– А за то, что при внутривенном струйном введении может произойти остановка дыхания! И не нужно зарекаться! Вы можете миллион раз сделать без последствий, но однажды произойдет такое, от чего за всю жизнь не отмоетесь! В общем так, теперь магнезию делаем только при ОНМК! Надеюсь, что все все поняли и возвращаться к этой теме больше не будем!
И на этом конференция завершилась.
Бригада, которую мы меняем, пока не приехала и это означало, что делать пока нечего. А в этом случае куда податься временно «бомжующей» бригаде? Правильно, в «телевизионку»! Вот зарекался же смотреть федеральные каналы и уж не смотрел незнамо сколько, но тут ничего было нельзя поделать. Ведь не станешь же цензором для взрослых людей?
Что же именно мне не нравится на этих каналах? В первую очередь – агрессивная, жесткая американизация российского общества. Безжалостно искореняется все национальное и, прежде всего, русское: язык, культура и самобытность. Русский язык изгажен англицизмами, точнее сказать, американизмами. Разговорная речь многих наших сограждан стала напоминать диалект русских эмигрантов в Америке. Даже взять для примера песни. Супруга моя смотрит «А ну-ка, все вместе!» по одному из центральных каналов. Так вот, подавляющее большинство песен там исполняется на английском. Да если б только все ограничивалось песнями!
Взять хотя бы названия чего-либо. Нет, в данном случае подразумеваются не иностранные компании, а исключительно наши, российские. Название многих отечественных продуктов питания, тоже на английском. Вот и получается, что русский язык отброшен на задворки и теперь живет на положении бедного родственника. Здесь возникает вопрос: а мы кто, дикари безродные? У нас нет своих языка, письменности, культуры и искусства? Одним словом, мне совершенно непонятно, чем все это вызвано. Мне могут возразить, что это – общемировая тенденция. Вот только живу я не в каком-то абстрактном мире, а здесь, в России. Прошу прощения за столь длительное отступление от темы, просто высказал наболевшее.
Вот наконец-то и наши приехали, а то уж заездились совсем. Доктор Владислав Витальевич сообщил неприятную новость:
– Юрий Иваныч, вчера поверка была, и наш кардиограф забраковали.
– Это как так-то? Он же работал нормально, в ложных показаниях уличен не был!
– Ну вот как-то так. Короче говоря, его мы сдали в ремонт, а взамен взяли «общаковый» с пункта.
– Понятно, значит еще нескоро он к нам вернется. Сначала ремонт, потом повторная поверка. Недели две, не меньше.
– Но это еще не все. Нам новую рацию поставили. И теперь как за город выезжаешь, она пищать начинает. А главное, что и отключить нельзя. Связисту я заявку оставил, но сказали, что он только завтра будет.
– Нда, Владислав Витальевич, умеете же вы позитивный настрой создать!
– Стараюсь, Юрий Иваныч! – расплылся он в довольной улыбке.
В десятом часу прилетел первый вызов: носовое кровотечение у мужчины тридцати девяти лет.
В прихожей нас встретила супруга больного:
– Что-то он сегодня вообще расклеился: то одно, то другое. А лечиться вообще не хочет и вас вызывать не разрешал. Упрямый, как осел! Я уж его матери нажаловалась, она его кое-как уговорила. Господи, уж не знаю, что с ним и делать, ведь умрет, сам себя погубит!