Я вернусь в твою жизнь

— У меня тост. — Семён поднимает рюмку выше и смотрит на меня. Выдерживает небольшую паузу, будто собирается с мыслями. — Василина, я никогда не думал, что в жизни может быть что-то столь ценное, как ребёнок. Знал, но не думал, что настолько. Ты подарила мне дочь, эту невероятную принцессу, эти бешенные эмоции, что связаны с отцовством. То, что дало мне толчок изменить свою жизнь, пойти по своему пути, ощутить его важность и его ценность.

Сначала, когда он только начинает говорить, я чувствую смущение, а потом… это не передать словами. Когда вникаю в суть сказанного. На какое-то мгновение даже забываю, что вокруг нас есть кто-то ещё, что ситуация щекотливая, и я будто на гвоздях сижу.

— Настя — мой человек. Не только по крови. Сто процентов. Спасибо за неё, и с днём рождения!

Мужчины поднимают рюмки, мы с Людой бокалы, раздаётся громкий звон и поздравления. Краем глаза я замечаю, какой взгляд бросает Марио на Семёна. Напряжённый, острый, с вызовом. И получает в ответ такой же. Это мгновенная, короткая стычка, но у меня от неё мороз по коже.

А дальше Марио, по примеру Семёна и Аслана, переворачивает и залпом глотает водку. Моментально краснеет и закашливается.

— ¡Jesús! (Иисус!) — хрипит задушено и начинает кашлять.

— Ну что же ты так! — подначивает Семён и пару раз ощутимо хлопает Кортеса по спине. — Дыши, мой испанский друг, водка это тебе не сладкая сангрия. А лучше закуси. Вот, смотри, бутерброд с красной икрой. Пробовал такую?

Марио качает головой, берёт бутерброд и откусывает кусок.

— Невероятно, — говорит, когда к нему возвращается такая возможность. — Я сколько раз бывал в России, но ни водку, ни икру не пробовал. В Испании их тоже продают, но как-то не пришлось.

— Это традиции нашего застолья, — влезает в разговор Люда, чтобы как-то разбавить этот перфоманс под названием “ты чужак, испанец”.

Спустя два часа Кортес по полной программе познаёт традиции русского застолья. Чтобы не раздражаться лишний раз, я ухожу на кухню, чтобы обновить напитки детям, смотрящим “Хорошего динозавра” в комнате Насти.

— Ты что-то без настроения, Адамовна, — Семён приносит пустые тарелки из детской.

— Зачем ты напоил Марио? — разворачиваюсь к нему и смотрю сердито. — Что за детский сад? Он же едва языком ворочает.

— Сложности интеграции, — пожимает плечами с абсолютно невинным видом. — Расслабься немного, ты слишком напряжена. Хочешь, массаж сделаю?

Кладёт мне руки на плечи и чуть сжимает.

— Прекрати, — сбрасываю его ладони, стараясь полностью игнорировать заструившееся под кожей тепло.

— Хорошо, — примирительно поднимает ладони.

Сам он, кстати, не пьян. Значит, действительно напоил Кортеса намерено.

— Пойду отправлю нашего заморского товарища на такси в отель, а то он невменяем совсем, а у нас тут детский праздник и куча чужих детишек. Не хотелось бы объясняться с их родителями, да?

Ухмыльнувшись, он забрасывает в рот карамельный орешек из вазы и выходит из кухни, оставляя у меня острое желание прибить его за вредность.

37

— Шапочку для плаванья взяла?

— Да. И розовую, и зелёную с цветочками, — загибает пальцы Настя.

— А купальник, мам?

— И купальник тоже. А ты всё сложила? Где твой рюкзачок?

Настя ставит на кровать свой рюкзак-медвежонка, расстёгивает и раскрывает шире, демонстрируя всё, что туда смогла впихнуть.

— Вот.

— Отлично, вроде бы всё взяли, — киваю и ещё раз просматриваю содержимое своей сумки.

Вроде бы всё необходимое положила. Да и едем мы ненадолго — на неделю всего. Семён купил путёвку в один из лучших санаториев Сочи. Насте периодически нужно санаторное лечение, как минимум несколько лет ещё, пока сустав не восстановится полностью.

Настя, конечно, расстроилась, что едем мы только вдвоём, а Семён лишь отвезёт нас на вокзал. Но мне так лучше. Одно дело видеть его два-три раза в неделю ненадолго, совсем другое — оказаться вместе на отдыхе.

Я всё ещё зла на него за то, что на дне рождения Насти напоил Марио. Бедного испанца рвало весь следующий день, а ему вечером было лететь. Пришлось просить Аслана дать контакт медсестры, чтобы поставила капельницу.

Разве это взрослый поступок? Семён ведь прекрасно знал, что будет с тем, кто раньше не особенно налегал на крепкие напитки, а уж тем более на водку. А сам пришёл на следующий день как ни в чём не бывало, ещё и подтрунивал, спрашивая, как там наш “испанский друг”.

— Всего неделя, зайка, и снова увидишь папу, — поправляю кудрявый хвостик, перехваченный на макушке цветной резинкой с вишенкой. — Ему нужно работать. Кстати! — смотрю на загоревшийся экран смартфона. — Он уже ждёт нас внизу. Давай быстрее, Стася, а то на поезд опоздаем.

Настя несётся обуваться, а я ещё раз проверяю, всё ли выключила и закрыла, ещё раз смотрю, не забыла ли зарядное, а потом застёгиваю молнию на чемодане, опускаю его на пол, вытаскиваю ручку и качу в прихожую.

— Ну куда ты тащишь, я же написал, что сейчас поднимусь, — сталкиваюсь с Семёном у входной двери.

— Так торопимся же.

— Успеем, Василина, и даже без твоих попыток подорваться.

— Ну он на колёсах, ты чего.

— Ага, а всё равно тяжёлое — то через порожки перетащить, то ступени входные.

Настя смотрит на наши препирательства с улыбкой и нетерпением. Ей пообещали занятия в бассейне, а плавать она любит если только лишь чуточку меньше, чем танцевать.

Нам удаётся миновать больших пробок, и уже через сорок минут мы садимся с Настей в “Ласточку”. Она какое-то время грустит, что приходится расстаться с отцом на целую неделю, но потом надевает наушники и, включив музыку, начинает дремать.

Через четыре с половиной часа мы сходим с поезда в Сочи. За несколько лет жизни в Краснодаре я так ни разу в Сочи и не была. Много слышала о красоте этого города, и уже на самом вокзале вижу этому подтверждение. Здесь действительно очень красиво!

— Мама, смотри, пальмы! — показывает пальцем Настя. — У нас в парке не такие красивые.

— В Краснодаре для них прохладно, Стась, — объясняю дочке. — А вот и такси. Поехали.

Санаторий, в который нам подарил путёвки Семён, очень красивый. От архитектуры здания и ландшафта во дворе до зелёных насаждений вокруг. И море! Оно прям у санатория. Буквально пять минут пройти.

— Мама, смотри, чайки! — тычет Настя в абсолютно безоблачное, невероятно синее небо.

Администратор выдаёт маршрутный лист и всё подробно рассказывает: где столовая и во сколько приёмы пищи, когда процедуры, когда свободное время, на какие можно записаться экскурсии.

— С вами в течение часа свяжется наш врач и договорится о встрече, — улыбается девушка и кладёт мне ключ-карту на стойку.

В санатории нас размещают в очень комфортабельном номере на шестом этаже. С балкона открывается потрясающий вид на море. Оно такое идеально синее, что даже мне, которая никогда не имела тяги к изобразительному искусству, хочется взять лист бумаги и кисти.

— Мам, сфоткай меня на фоне моря и отошли папе! — просит Настя и встаёт на балконе, манерно вскинув нос и уперев одну руку в бок.

— Конечно, сфоткаю, — качаю головой и смеюсь. — Сто пятьсот тысяч раз, как ты любишь.

Делаю несколько фото и отсылаю Семёну после того, как Настя выбирает самые удачные. Хотя, как по мне, они все удачные.

— И сердечко пошли.

— Сама шли, — блокирую экран. — У тебя же есть телефон.

Странно будет, если я начну слать Семёну сердечки. Вот пусть сама и шлёт, у них есть своя переписка. Вообще, я была против, чтобы у Насти был свой смартфон, рано ещё, но они с Семёном меня уболтали, приведя неоспоримые факты, что им обязательно нужна прямая связь.

Через три часа, за которые мы обустроились и порешали все административные вопросы, в том числе получили лист назначений физиопроцедур от санаторного врача и пообедали, мы с Настей идём гулять по берегу. Все процедуры начнутся с завтрашнего дня, а сегодня мы решили посмотреть город, пройтись к морю.