Страница 11 из 62
Теперь же тронный зал выглядел совсем иначе. Столы в беспорядке, кое-какие – опрокинуты на бок. Еда раскидана по коврам, размазана по каменному полу. Вместо шумной гулянки – напряжённое противостояние. С одной стороны – чета Данброхов на тронах в окружении королевских стражей, по-прежнему разряженных в рождественские ленты через плечо и венки из остролиста. С другой – шестеро вооружённых мужчин внушительного вида, все в блестящих доспехах и отличных сапогах.
У одного из каминов, в котором догорали остатки гобелена, громадные вислокожие псы чужаков с шумом раздирали на части изысканное мясо рождественского кабана. Гобелен был, кстати, мамин, зимний – тот самый, который с Кальях.
О пришельцах Мерида не знала ничего, но она уже ненавидела их всем сердцем.
– Прямо чувствуется плохая энергетика, – заметил голос Лиззи.
– Лиззи?!
Мерида ошарашенно дёрнулась в сторону, внезапно осознав, насколько увлеклась сценой в зале, раз не заметила, когда Лиззи успела так близко к ней подобраться. И много ещё шпионов она найдёт за своей спиной на это Рождество?
– Лиззи, что ты здесь делаешь? Как ты сюда забралась?
Лиззи растопырила пальцы и изобразила, как ползёт по полу. Головной убор у неё совсем съехал, и Мерида невольно поправила его поровнее. Поразительно, но даже в такие моменты её непреодолимо тянуло помогать Лиззи. Что не менее поразительно, даже в такие моменты Лиззи умудрилась до того щедро облиться духами, что их, наверное, по одному запаху могли бы вполне обнаружить. И конечно, поразительно, что даже несмотря на всё это Мерида от души радовалась, что Лиззи не вышла замуж и сейчас они вместе лежат на балконе плечом к плечу и наблюдают из-за края за налётчиками в зале.
– Нашли время, в самое Рождество нагрянуть, – прошептала Лиззи.
Так и было задумано, поняла Мерида. Эти люди знали, что данброхцы будут праздновать дома Рождество. Уничтожить праздник входило в их планы.
– Мы не уйдём, пока не получим подтверждения верности лорду Макалпину, – прорычал голос внизу.
Говорил только один из бандитов, остальные молча наблюдали. На говорившем была внушительная шуба из волчьих хвостов, в которой он казался почти таким же широкоплечим, как король Фергус, и почти таким же лютым, как те волки, из которых была сделана шуба. Говорил он, почти как рычал.
– Не хотелось бы неприятностей, – заявил он.
– Больше, чем уже учинили? – уточнила королева. – Можно ведь было найти более деликатный способ.
Держалась королева весьма сдержанно и величаво, как будто тосахтаховцы не ворвались сюда, а пришли по приглашению. Последний раз на памяти Мериды мать выходила из себя несколько лет назад, когда колдовское проклятие обратило её в медведицу, но сейчас Мериде жутко хотелось, чтобы мама взяла и как следует на этих бандитов наорала. Чтобы вырвала рождественского кабана из пастей их собак. Чтобы выкинула их к чертям из замка. Однако это было, конечно, невозможно. Данброх не вёл никаких войн, а потому не содержал регулярную армию. Те стражники, что сейчас находились в Тронном зале, составляли, пожалуй, максимум защиты, какую можно было собрать в срочном порядке, да и те стояли полупьяные по случаю Рождества.
– Деликатным способом лорд Макалпин уже не первый месяц пытается, – ответил Волкастый. – Вы сами своим молчанием вынудили его к действию.
– Ты что-нибудь об этом слышала? – шёпотом спросила Мерида у Лиззи.
Лиззи кукольно надула губки. Щёчки зарделись, и она приняла свой самый сокрушённый вид.
– Видела только пару писем у твоей мамы, когда у неё в комнате прибиралась. Но он же не подпишет их «Тосахтах». Подписывает своим настоящим именем: Домналл Макалпин. Шикарно же звучит. Классное имя – Домналл, кстати, не находишь?
– Лиззи!
– В общем, во всех письмах было про какое-то зло, которое, дескать, грядёт с юга, – продолжила Лиззи шёпотом. – И он, мол, его остановит. Постоянно расписывал эту свою армию, которую он собирает, и что хочет, чтобы все доказали ему свою верность и прислали к нему в армию сыновей.
Сердце у Мериды сжалось.
– Это близнецов, значит.
По части боевой подготовки близнецы почти ничем всерьёз не занимались, только ради развлечения раз от разу. Однако во время странствий Мериде встречались такие семьи, где мальчиков с ранних лет обучали военному искусству как следует. Ей случалось видеть совершенно готовых воинов младше себя, мальчиков, для кого сталь давно служила второй кожей, а на твердь оружия они полагались больше, чем на собственный позвоночник. Представить такими Хьюберта или Харриса было тошно, а мысль о том, чтобы мягкий Хэмиш превратился в тупого вояку, наводила ужас.
– Ну да, – подтвердила Лиззи. – Или тебя. Там про дочерей тоже было сказано. Не в армию, конечно, а на выданье замуж в другие кланы. Чтобы все друг с другом сроднились и не ссорились, наверно, да? Чтобы единым фронтом против этого зла с юга. – Тут Лиззи прикрыла рот рукой, видимо, чтобы было тише, но тише не стало, стало только неразборчивее. – Короче, в письмах он требовал сыновей, ну и тебя, и спрашивал, почему твои родители не отвечают.
Снизу по-прежнему доносилось рычание пришельцев.
– Так этот Волкастый правду сказал или нет? Они ничего не ответили? – спросила Мерида.
– Не знаю. Письма я сложила на место, а потом видела их обугленными в камине.
К собственному неудовольствию Мерида вынуждена была признать, что об этой родительской склонности игнорировать неприятности она знала. Не то чтобы они всегда такими были: из своего детства Мерида помнила, что мать умела быть резче, решительней – и в суждениях, и в делах. А отец – напротив, утончённее: больше и над шутками своими думал, и над тем, чтобы замести проблемы под ковёр. Споров было больше, но и действия тоже. Раньше основная стратегия Данброхов состояла в том, чтоб отреагировать как можно быстрее и определённее, а щепки уж пусть себе летят.
Однако в какой-то момент такая стратегия переросла в стремление избежать хлопот и в надежду, что всё само образуется. Со своей стороны Мерида прекрасно видела типичный пример этой политики: дверной проём в оружейную загораживал громадный сундук, поставленный на истёртый коврик, чтобы при случае легко отодвинуть. Раньше там стояла нормальная дверь, но снег и протечка в крыше приговорили и дверь, и петли к верной погибели. Поскольку стояла рабочая пора посадок и серьёзной нужды ставить новую дверь не было, разве только чтобы собак внутри на ночь запирать, Данброхи решили просто заставить выход тяжеленным сундуком – до поры до времени. С тех пор прошёл не один год.
Теперь, судя по всему, даже могущественные военачальники удостаивались подобного обращения.
Не без досады Мерида припомнила вчерашние упрёки Ферадаха.
– Погоди-ка, – внезапно сказала она, – откуда ты знаешь, что было в тех письмах? И с чего это ты вдруг решила прибраться у мамы в комнате?
– Да мне Харрис прочитал, – призналась Лиззи. – Я только вначале самое захватывающее разобрала и сразу ему принесла. А в комнате я просто тушь искала, рисовать.
Так вот почему Харрис не сильно-то удивился, когда услышал про Тосахтаха. Раньше он рассказал бы Мериде первый. Именно о подобных вещах они и могли с ней спорить подолгу.
Внизу тем временем зазвучал громче голос короля:
– Шестеро вояк против одной кухарки и уже почившего рождественского хряка – это, может, по-вашему, и равный бой, но если вы и дальше собираетесь испытывать судьбу, то я вас уверяю, этот бардак быстро не забудется.
– Драться мы сейчас не намерены, – прорычал в ответ Волкастый. – Но если нам придётся уйти отсюда без удовлетворительного ответа, то вернёмся мы уже не вшестером.
– Значит, вам придётся уйти отсюда без удовлетворительного ответа, – рявкнул Фергус.
Волкастый поджал верхнюю губу и теперь даже лицом стал похож на волков, из которых была сделана его шуба.
– Поверить не могу! Мы пришли к вам с предложением мира, верности, защиты, готовы обеспечить вам узы дружбы и родства с соседними кланами, а вы с нами поздороваться как следует отказываетесь.