Страница 36 из 39
Фадеев улыбнулся и некоторое время молча наблюдал за танцующими счастливыми парами. Затем сжал Катины пальцы в ладонях, поднёс их к губам, поцеловал и тихо произнёс:
— Прости меня, если сможешь. Прости, что оставил тебя тогда. Не смог, струсил. За то, что…
— Не надо, Алёша. Я всё знаю, я слышала ваш разговор с Игорем. — Катя высвободила свои пальцы и сцепила их в замок у груди. Алексей качнул головой — хирург. Она так и осталась хирургом, даже сейчас в разговоре она держала руки так, будто только что обработала их антисептиком. Катя проследила за его взглядом и пожала плечами. — Да, ты прав — хирурга из меня вывести невозможно. Но и ты тогда был прав — мы разные люди. И хорошо, что мы расстались, Алексей. Иначе я бы никогда не встретила свою любовь. Настоящую любовь. Мужчину, который меня уважает и никогда не предаст.
— Я рад, Катюша, что ты счастлива. Ты заслуживаешь этого, как никто другой.
— Не переживай, Алёша, и у тебя тоже всё наладится, надо просто подождать. — Катя обернулась, улыбнулась подошедшему мужу и взяла бокал с освежающим лимонадом. — Серёжа, это Алексей Фадеев. Он с Игорем оперировал нашего Матвея.
Воскобойников усмехнулся и протянул руку Алексею:
— Мы знакомы, котёнок. Спасибо вам ещё раз. И за сына, и за мою жену. Катя рассказала мне, как много вы для неё сделали когда-то. А за Матвея мы будем благодарить вас всю оставшуюся жизнь.
— А что тут за ипохондрии про всю оставшуюся жизнь начались? — раздался весёлый голос Анны Шаниной. — Катюш, там Лидочке помощь какая-то нужна.
Алексей посмотрел вслед уходящим Кате и Сергею и оценивающе глянул на жену друга:
— Аня, твоё платье — это просто шедевр.
Шанина поправила небольшой шлейф и игриво подняла бровь:
— Конечно, шедевр, Алёша, тем более что существует это творение в единственном экземпляре. Собственно как и всё, что ты видишь на наших гостьях. Наш ведущий дизайнер ночами не спал, чтобы успеть придумать и сшить свадебные платья Соне и Лидочке. Ну и мам не оставил без своего внимания. Жаль только, что он занимается нашими нарядами только по праздникам. Это Катюша у нас одевается в эксклюзивные дизайнерские вещи, сшитые исключительно для неё. Даже медицинские халаты и хирургические пижамы у неё от кутюр.
Алексей ещё раз посмотрел на Анну, затем на прекрасных невест и развёл руки в стороны:
— Я не думал, что Сергей так талантлив.
Анна усмехнулась и тихо заметила:
— Он не просто талантлив, Алёша, он ещё и человек замечательный. И Катя с ним очень счастлива. И спокойна. Вспомни, сколько она пережила, и как сейчас она открыто смеётся, как свободно двигается, шутит. И всё это только благодаря Серёже. Он всегда рядом.
— Да, тут ты права. Может и правда необходимо просто немного забыть о себе и подумать о человеке, который рядом. И тогда все проблемы решатся сами собой. Спасибо тебе, Анюта. А теперь позвольте мне пригласить вас на танец, Анна Викторовна.
— С удовольствием, Алексей Петрович!
Они кружились по залу, смеялись, вспоминали и будто на миг вернулись в свою молодость. Рядом танцевали счастливые молодожёны, родители, бабушки и дедушки. Вся их сплочённая компания, ставшая большой и дружной семьёй.
***
Два года спустя
— Лена! Лет через двадцать ты сделаешь по-настоящему счастливым какого-то мужчину, когда будешь сидеть голая на кухонном столе и вот так пить молоко, половину разливая на себя. Хотя думаю, что тогда это будет шампанское, — тихо закончил Матвей и строго посмотрел на улыбающуюся во все восемь зубов дочь. — А сейчас не беси папу. Открывай ротик!
— Дочь, не слушай папу, — улыбнулась Лида, провела ладонью по коротко стриженным волосам мужа и поцеловала малышку Леночку в измазанную кашей щёку, — он тебя плохому научит. Тем более когда он начинает говорить о шампанском.
Матвей завёл руку за спину и легонько ущипнул жену за попу, Лидочка взвизгнула и обернулась, возмущённо поглядывая на мужа.
— Помнится мне, что некоторые совсем недавно такое вытворяли после шампанского, — фыркнул в ответ Матвей и поднёс ложку ко рту дочери, — а с виду такая вся из себя скромница и отличница…
Лида неожиданно смутилась и покраснела. Да, тогда они, конечно, оторвались, что и говорить. Малышам Леночке Воскобойниковой и Павлу Шанину исполнился годик, праздник родившихся в один день малышей решили объединить, а после шумного и весёлого застолья бабушки с дедушками забрали малышей на ночь к себе. Судя по довольным физиономиям Шаниных на следующее утро, их ночь тоже прошла не зря. А Лида… В ту ночь она впервые отдавалась Матвею полностью, забыв о каких-то запретах и ограничениях. И только под утро, уставшая и счастливая, призналась мужу, что все эти два года почему-то старалась думать только о муже, о его удовлетворении, не понимая, что принесёт ему гораздо больше удовольствия, освободившись от комплексов и отдавшись ему полностью. И плача в его таких родных и уютных объятиях рассказала, как однажды стала невольным свидетелем разговора мамы и дедушки Александра Михайловича Булавина, который не стесняясь в выражениях отчитывал дочь, называя их с мамой Матвея гулящими девками, думающими только о мужиках и удовлетворении своих сексуальных фантазий. И как постоянно думала об этом, никому ничего не рассказывая, неся в своей душе несуществующую вину за свои желания и мечты. Матвей тогда прижал её крепко-крепко и тихо прошептал:
— Глупенькая ты моя, глупенькая. Никогда не скрывай от меня больше ничего. Иначе я опять напою тебя шампанским и повторю.
— Согласна, — бессильно ответила ему Лидочка, проваливаясь в счастливый сон. — Можно начинать сразу после похмелья.
С той ночи их отношения будто перешли на новый уровень, где не было места сомнениям, стеснению и скрытности. Они стали одним целым…
Леночка доела кашу, громко повизжала, пока папа мыл её румяное личико, затем устроилась на ковре, сосредоточенно пытаясь собрать цветную пирамиду.
— Лидуш, пижаму мою не забудь, пожалуйста. И мама просила позвонить ей вечерком, что-то о подарке деду Кириллу решить надо. Он у нас с тобой совсем взрослый: семьдесят восемь — это, конечно, срок. — Матвей укладывал в рюкзак контейнеры с едой и учебник по хирургии. — Да, и Олег Михайлович Зарубин просил к нему зайти при случае. Он готов, чтобы ты интернатуру в его отделении проходила. Господи, психиатр в семье — какой кошмар! — тихо закончил он и усмехнулся — на стол аккуратно лёг пакет с медицинской формой, и тут же жена отвесила ему звонкий шлепок по ягодицам.
— Разумеется, кошмар! Хирург в семье — это, конечно, намного более выгодный вариант. Зай, я сейчас быстро Леночку соберу, отвезёшь нас по пути к маме?
Матвей кивнул и закрыл молнию на рюкзаке. Два года они вместе, родилась дочь, они закончили пятый курс, через год уходят на интернатуру, а затем начнётся новый этап в их жизни. Когда от знаний, умений, профессиональных навыков и быстроты реакции будет зависеть не просто здоровье, а сама жизнь пациентов. А ведь всё у них получилось, как когда-то мечталось — он и Богдан станут хирургами, Соня — педиатром, а Лидуша — психиатром. Хотя последнее стало для всех откровением. Спокойная, немного замкнутая красавица с необычными цвета океанской воды глазами неожиданно для всех зачастила в отделение к Зарубину, читая, роясь в интернете, даже пытаясь спорить со своим учителем. Она приходила домой и делилась с Матвеем, родными и друзьями своими мыслями по поводу того или иного пациента. Однажды Олег Михайлович поведал ей об интересной теме, по которой один из сотрудников написал кандидатскую диссертацию.
— Дело в том, — с энтузиазмом рассказывала в тот вечер Лидочка, — что пациенты с бредовыми расстройствами по определению не имеют критики к содержанию своего бреда. При этом они вполне адекватно могут воспринимать то, что к этой фабуле прямого отношения не имеет. Суть описанной в диссертации методики заключалась в том, что доктор в доверительной беседе рассказывал пациенту о некоем больном, у которого… а далее шло описание бреда, идентичного по содержанию тому, что имел пациент. Затем доктор просил собеседника высказать свое мнение по этому вопросу. Подавляющее большинство ответов пациентов звучало примерно так: «Ну и дурак же этот ваш Иван Петрович! Такую бредятину несёт! Вот у меня все серьёзно».