Страница 28 из 39
— Привет, как ты? — Анна порывисто обняла мужа и поцеловала в щёку. — Мне Лидушка позвонила, плакала. Что-то с Матвеем?
— Я ещё не заглядывал к нему, но судя по тому, что Лида промолчала, то с мальчиком нашим всё хорошо. Тут её просто увольнять собираются.
— Кто? — прошипела Анна, моментально меняясь в лице.
Игорь улыбнулся и успокоил жену:
— Пока что пациент с панкреатитом. Анют, ты загляни в Матвею, а я тут разберусь, к вам позже зайду, сына дождёмся и домой, ладно? — Анна кивнула и быстро пошла по коридору к палате Катиного сына.
Игорь вошёл в палату и прикрыл дверь.
— Давайте я вас гляну.
— А вы кто такой, чтобы меня осматривать? Мне хватило безмозглого хирурга, что меня ночью принял.
— Я заведующий отделением Шанин Игорь Александрович. Надеюсь, я не войду в категорию людей, которых вы относите к безмозглым. С чем вы можете связать ваше состояние? Погрешности в диете?
— Да какая диета! Я нормальный здоровый мужик, мне ваши диеты до одного места! Хочу ем, хочу и выпью, никто мне не указ! И ваша девка малолетняя тоже, понятно?
— Конечно, понятно, мне давно уже всё понятно. Здесь больно? Здесь? — Игорь пальпировал живот пациента и с каждым движением лицо его становилось всё серьёзнее и серьёзнее. Он резко отнял пальцы от тела мужчины, тот вздрогнул и громко застонал. Кажется, уже никто домой не едет, такой живот надо наблюдать не в обычной палате, необходимо срочно переводить в реанимацию. Игорь поднялся и позвал Лиду. Та тут же подбежала с результатами анализов. Шанин бегло просмотрел листы с цифрами и наклонился к девушке: — Звони в реанимацию, будем переводить его.
— Привет, па, — раздалось рядом.
Игорь поднял голову и улыбнулся Богдану:
— Я даже не заметил, как ты вошёл.
— Привет, Лидуш. Да ты так внимательно смотрел на бумаги, что ничего и никого вокруг не замечал. Я к Мэту зайду. Ты домой с нами или как?
— Кажется «или как», сынок.
— Пропустите меня! — неожиданно раздался громкий мужской крик. Богдан повернулся к двери и увидел, как охранник закрыл вход в отделение и не пускал какого-то мужчину. — Если хотите тут работать, уберите руки! Вон отсюда!
Игорь смотрел на кричащего мужчину, пытаясь вспомнить, где он слышал этот голос. Шанин кивнул сыну, Богдан решительно направился к охраннику и что-то прошептал ему на ухо. Парень с видимым облегчением отошёл в сторону, чуть насмешливо склонившись в поклоне, — видимо, посетитель достал его по полной программе.
Мужчина вошёл в отделение, оглядел всех присутствующих и громко поинтересовался:
— Кто тут может адекватно ответить хотя бы на один вопрос?
— Чтобы дать адекватный ответ, хотелось бы услышать адекватный вопрос. — Голос Богдана прорезал тишину, Игорь посмотрел на сына — когда дети успевают вырасти и стать такими серьёзными? Задавший вопрос мужчина отмахнулся от молодого человека и направился к Шанину и Лидочке. — Халат набросьте, вы в хирургическом отделении, а не в драмтеатре.
— Молодой человек, я бы попросил…
— Халат наденьте! — Неожиданно раздался голос Анны, и она сама встала рядом с Игорем, презрительно скривив губы и сжав ладошкой пальцы мужа. — Я когда его вижу, хочется выйти в чисто поле да так заорать, чтобы вороны с веток попадали и лоси в лесах перепугались. Станислав, блин, Падлович.
И тут Игорь вспомнил, где он слышал этот голос — в доме Золотарёвых. Муравин. Человек, который наговорил тогда гнусностей и был вышвырнут из дома своего учителя, а затем и с кафедры, с которым, слава богу, они больше никогда близко не сталкивались, только Катюша как-то лечила его лодыжку.
— Анечка, ты пойди отдохни, а я разберусь со всем.
— Ага, щаз, бегу и падаю, ноги ломаю и тапки теряю. Игорь Александрович, я, может, этой встречи тридцать лет ждала. У меня же из-за него развился комплекс Экзюпери.
— Ань, ты о чём?
— Мы, Игорь, в ответе за тех, кого вовремя не послали нахер.
— Запомни, Анют, в данной ситуации гнев плохой советчик, всё-таки его родственник или кто он там поступил к нам в тяжёлом состоянии. Поэтому успокойся, досчитай до десяти, выдохни и…
— И только потом стреляй, — закончила Анна фразу мужа, но по-своему.
Игорь вскинул брови, но промолчал. Мужчина, который после требования Анны накинул на плечи халат, висевший на вешалке у входа в отделение, подошёл ближе и несколько раз кашлянул, не спеша начинать разговор. Шанина осмотрела его с ног до головы и обернулась к мужу:
— Я буду в ординаторской. Зови, если что, — после чего она ещё раз окинула взглядом посетителя и усмехнулась.
Глава 20
Психиатр Олег Михайлович Зарубин вышел из палаты и спокойно велел стоящей навытяжку медицинской сестре:
— Вы, голубушка, введите ему два кубика аминазина на глюкозе, а я пока продолжу наш разговор.
Сестричка кивнула и бегом направилась в процедурную.
— Против лома нет приёма, окромя медика с аминазином, — пробурчал Богдан, всё так же стоявший рядом с отцом.
Зарубин повернул голову, снял очки и привычным жестом протёр стёкла носовым платком:
— В чём-то вы правы, юноша. Но проблема в том, что наш пациент вскоре выпишется, на что я надеюсь, зная золотые руки вашего отца, а потом его опять привезут к нам в таком же возбуждённом состоянии. И вы, и я, и ваш отец, возможно, отдежурив сутки, будем уговаривать его вести здоровый образ жизни и лечить. Но в этой ситуации больше всего удручает то, что пациенту этому плевать, что у нас всех ночь прошла бессонная, — пробормотал он и с какой-то тоскливой усталостью посмотрел в окно. — Вот уже за ставнями солнце красное восходит, а ты так очей барских не сомкнул. О, а вот и аминазин. Вводите в вену, медленно. Не бойтесь, я рядом стою.
Игорь слегка усмехнулся и посмотрел на сына, который стоял и внимательно прислушивался к словам Зарубина. И тут он заметил Муравина, который всё время консультации психиатра молчал и переступал с ноги на ногу.
— Станислав Павлович, вы подождите в ординаторской, к сожалению, Валерия Николаевича придётся переводит в реанимацию. Живот опасный с точки зрения ферментативного перитонита, пациент возбуждён, поэтому лучше будет, если он будет под постоянным наблюдением. Да, постойте. Пациент назвался вашим сыном…
— Нет, это мой зять. — Муравин кивнул доктору и медленно пошёл в сторону ординаторской. — Но я сообщу дочери. Она ночью работала, ваш сын, наверное, уже сказал вам.
— Стас! — вдруг раздался голос Подгорного. — Позвони Элке, пусть мне жратвы привезёт! От неё всё равно толку ноль, пусть хоть кухней займётся! Срать я хотел на этих коновалов местных!
Богдан замер и наморщил лоб. Подгорный… дочь… Муравин… Да этот хам, что лежит в палате, муж Эллочки Подгорной? Он покачал головой — да, неудивительно, что она срывается на всех. При таком муже и с ума сойти недолго. Несчастная забитая женщина, не имеющая права слова сказать при муже-тиране. Он коснулся отцовского плеча и пошёл в палату к Матвею.
Вскоре Матвей, поддерживаемый другом, впервые после операции встал и сделал несколько шагов, после чего устало опустился на постель:
— Блин, бро, фигня какая, а? Неделя уже прошла, а я как кисейная барышня — ни встать, ни сесть, ни в туалет сходить самостоятельно. Как ещё меня Лидушка такого терпит? — Он улыбнулся и прикрыл глаза. Эх, какие грандиозные планы у него были и как всё хреново закончилось, но главное, что он жив, а у них с Лидочкой ещё вся жизнь впереди. — Как Соня?
— Нормально, — ответил Богдан и поправил одеяло. — Дядя Витя со своими мужиками всю эту шваль вычислил, Соню на опознание вызывали. Ошибся он, сука. Страшно представить, что бы они с Соней сделали, если бы не ты. Я теперь перед тобой в долгу. Пожизненно.
Матвей поправил одеяло и тихо спросил:
— А вы с Соней?
Богдан посмотрел в глаза другу и кивнул:
— Я, Мэт, люблю её. Давно, только понял это совсем недавно, когда дошло, что потерять могу. Знаешь, мне иногда кажется, что ещё в первом классе всё ясно было. Помнишь, как мы им портфели тягали? Как на качелях катали? Детская привязанность незаметно перешла не просто во влюблённость, а в нечто такое, что сам себе объяснить не можешь. Мне иногда после случившегося хочется запереть её дома, чтобы точно знать, что вот она, моя, рядом, чтобы её ни одна неприятность не коснулась, а потом вспоминаю моих маму и отца и понимаю, что такую, как моя Соня, не запрёшь. Вот сегодня в отделение поступило чудо… Ой, я же тебе ничего не рассказал! — Богдан поднял брови и улыбнулся: — Ночью сюда мужа нашей Эллочки привезли! Судя по всему, мужик профессионально за воротник закладывает. Орал, чтобы ему жена жратву принесла. Это при панкреатите, понимаешь? Типа пользы от неё никакой, пусть на кухне поработает.