Страница 18 из 56
Такая постановка приоритетов штрафникам пришлась по душе. И вся первая рота двинулась, затыкая собой брешь, начавшую образовываться между позициями второй и четвёртой рот. Помимо прочего, основной специализацией первой роты, вернее её солдат, был ближний бой — закованные в тяжелые, пусть и не магические, доспехи воины с тяжелым оружием, приняв алхимические стимуляторы, на несколько часов становились настоящими богами войны. Пусть и ценой того, что потом могли до суток отлёживаться в лазарете…
Ударили бердыши, секиры, кистени и прочие тяжелые инструменты войны, ломая черепа и лапы, перебивая хребты и вспарывая грудные клетки — опьяненные алхимией воины шли вперёд, словно машины убийств. Командиры отделений поддерживали своих бойцов магическими щитами, взводные били атакующей магией, а сам комбат и его невеста, не расторгнувшая свою помолвку с женихом даже после их изгнания из Рода, приготовились вступить в схватку.
Выстроившиеся клином пехотинцы буквально вдавливали мутировавшее под влиянием Разлома лесное зверьё в землю, прорубаясь вперёд подобно ножу сквозь масло. Фланги и тыл заняли три оставшиеся роты батальона, посылающие пулю за пулей в зверьё. В воздухе закружили десятки сотканных чарами Алексея длинных голубых лент, что будто живые щупальца били из Доспеха Стихии Мастера, успевая туда, где его людям грозила опасность. Каждую секунду умелый чародей некогда из высшего дворянства выкашивал десятки тварей, делая это с невероятной филигранностью — ни один из его бойцов не попал под случайный удар, ни одна тварь не сумела проскользнуть мимо тяжелых латников к более уязвимым стрелкам — весьма экономно расходующий силы чародей напоминал собою скорее бездушный механизм, чем живого человека. Мастерство высочайшего уровня, недостижимое для магов его ранга из числа простых дворянских семей и тех, кто им служит — он один стоил четверых магов своего уровня.
Бестужева тоже не дремала. Только вот её чары требовали более длительной подготовки — в Доспех Стихии девушки, являющийся по сути воплощением воды и льда, со всех сторон словно бы стягивались тоненькие струйки голубоватого воздуха. Мария копила силы и ману для одного, решающего удара, который требовалось нанести в нужный момент — ведь её жених вёл батальон не в пустоту, не просто в море тварей, а к определённой цели.
Воздушные ленты, атаки Адептов из числа командиров взводов и натиск пехоты со стрелками дали достаточный напор, что бы суметь прорваться сквозь орду оскаленных пастей, когтей и клыков, плюющих ядом, применяющих примитивные магические атаки и бросающихся в самоубийственные атаки чудовищ. Понявшие смысл внезапной котратаки батальона штрафников артиллеристы, старшие маги и даже один из эсминцев пришли на помощь, выкашивая оставленных на флангах монстров и помогая пробиваться вперёд. И они сумели — последняя линия обороны оказалась пробита, и сильно уменьшившийся в числе батальон оказался лицом к лицу с группой рогачей, что, видимо, управляла тварями на этом участке боя, оказывая посильную магическую поддержку.
Те не были дураками или глупцами, но отступить или хоть сколько-то серьёзно ответить на эту угрозу не могли — внезапно сосредоточившая на них свои усилия авиация связала им руки, вынуждая отражать натиск с небес. Артиллерийские системы воздушных кораблей, вернее их главные калибры, были мало предназначены для стрельбы по воздушным целям, но зато эсминцы были превосходно оборудованы под бомбометание — и зачарованные гостинцы сыпались один за другим, не зная промаха благодаря усилиям аэромантов из числа экипажа.
А вот прорвавшиеся пехотинцы оказались готовы к бою. Взметнулись языки синего пламени, от которого во все стороны потянуло волнами невероятного холода — Морозное Пламя, в которое Бестужева вложила большую часть своего резерва, пробило защиту рогачей. А затем началось и вовсе почти невероятное — тонкие ленты, управляемые Алексеем, подхватывали языки синего пламени, что и не думало утихать, и метали в самую гущу разумных порождений Разлома.
Конечно, этого было недостаточно для окончательной победы. Но изрядная часть одно-двурогих существ эти чары выкосили почти мгновенно — вынужденные поддерживать коллективные защитные чары и огрызаться на напирающих пехотинцев, вражеские маги просто не успели защититься новой напасти.
Большая часть ударной роты оказалась обращена в ледяное крошево — ни Бестужева, ни её жених более не заморачивались тем, что бы уберечь своих бойцов от собственных чар, ведь те сделали свою работу.
— Что вы делаете! — истерично заорала на пару Мастеров девушка Адепт. — Там же наши!
— Бывшая Одинцова? Хм… На первый раз прощаю, — прогудел Мастерский Доспех Стихии голосом Бестужевой. — Делай свою работу, лейтенант! Иначе по законам военного времени я казню тебя здесь и сейчас!
— Да как вы смеете! — топнула ножкой девушка, сотворяя на ходу чары огня в попытке спасти подчиненных. — Я!..
Свистнула одна из воздушных лент, и русая голова молодой девушки, оказавшаяся в рядах штрафников из-за своей критики Императорской политике в одном из петербургских салонов, покатилась по мокрой от крови земле. Алексей, некогда Воронцов, а ныне просто Алексеевич, слов тратить не стал и привел приговор в исполнение незамедлительно.
— Победим — будем жить. Попробуете бунтовать — сдохнут все, — не оборачиваясь, бросил чародей, и ветер донёс слова Мастера до каждого. — Только вперёд, сучьи дети!
И солдаты, и офицеры понимали — пути назад действительно нет. А потому из последних сил усилили натиск, продавливая этот узел обороны врага. Трёхрогий и пара двурогих, осознав, что сопротивление бесполезно, решили спасти хотя бы свои жизни — настоящий вал из чудовищ, прекратив напирать на основные силы людей, развернулся к уполовиненному отряду, стремясь спасти своих хозяев. Сами же рогатые, жалкие три десятка из почти сотни присутствовавших здесь, бросив всё устремились назад, к другим группам своих сородичей. Туда, где бой ещё не был проигран…
Эта атака фактически поставила точку в двух вещах. В ходе сражения конкретно на этом участке поля боя — ибо лишённые магической защиты чудовища были обречены погибнуть от атак чародеев, залпов артиллерии и ружейного огня. И в существовании батальона, которым командовал Алексей Алексеевич. Когда основная масса тварей была перебита, а жалкие остатки бежали в сторону леса, из четырёх с лишним сотен воинов в живых осталось не более восьмидесяти, половина из которых была изранена.
Однако кому интересна судьба штрафников? На то их и зовут за глаза смертниками…
— Это был отличный ход, Алексей Алексеевич, — похлопал усталого чародея по плечу генерал-лейтенант Дюжев Василий Андреевич, Старший Магистр и командир семнадцатой дивизии Имперской Стражи — Я подумаю о том, что бы восстановить вас в рядах Имперской Стражи. В чине майора, пожалуй. Заслужили…
— Рад стараться, — устало ответил маг, помогая подняться на ноги своей невесте.
О цене столь удачной атаки речи никто не поднял. Право слово, штрафников да рядовых чародеев они ещё успеют набрать новых, не велика беда…
— Думаю, вам с вашими людьми стоит передохнуть. К вечеру Кондратьевка будет уже свободна, в том числе и вашими усилиями. Остальным заёмется батальон пилотируемых големов.
Огромные магические машины, которыми управляли специально обученные маги-пилоты, уже шли в атаку, довершать разгром очередной орды тварей. Четырёх, пяти и шестиметровые фигуры гуманоидных существ, сверкая начищенной бронёй нагрудников и боевыми установками на плечах, сотрясали поле своей поступью — более двухсот магических машин разом двинулось в атаку…
— Нам не страшен серый волк, глупый волк, злобный волк… — напевал я, медленно опуская руку к клинку.
Упомянутый серый волк, здоровенная зверюга больше двух метров в холке, с моим утверждением согласен не был. И не мудрено — стоящие за моей спиной солдаты его определённо боялись. И не зря боялись — их оружие было бессильно пробить прочную шкуру твари. Даже бронебойными, даже в упор — Сталегривый Волк был не по зубам солдату, и убивать таких существ было как раз-таки задачей мага-командира. Моей, в данном случае.