Ангел со сломанными крыльями

Богдан после концерта очень увлекся музыкой. Все вечера он проводил в музыкальной комнате, подбирая любимые мелодии то на гитаре, то на синтезаторе. Мила частенько присоединялась к нему. Они переслушали все мамины песни, которые смогли найти, и подобрали им новую аранжировку. Наталья Николаевна, заглянув как-то вечером во время очередного «концерта», очень хвалила и песни, и исполнителей. Она предложила им записать новую версию этих песен. Богдан тут же ухватился за эту идею. Он подошел к делу со всей серьезностью, принялся изучать возможности имеющейся в их распоряжении звукозаписывающей аппаратуры. Пробовал записать по отдельности несколько разных инструментов, потом сводя их вместе. Изучал какие-то ролики в интернете. Даже Женю вовлек в процесс, когда тот приехал их навестить.

Мила надеялась, что, увлекшись музыкой, Богдан позабудет об учебе. Она совсем не рвалась вернуться в школу и была согласна пропустить год, а то и два. А может и вообще остановиться на достигнутом уровне образования. Но, конечно же, зря она на это надеялась. Богдан никогда не забывал о своих планах. Иначе бы это был бы уже не Богдан. Если он решил, что пора браться за учебники — ничто не могло ему в этом помешать.

На четвертом этаже, под самой крышей, Женя оборудовал «классную комнату» — место для их школьных занятий. И теперь три раза в неделю, в те дни, когда не надо было посещать клинику, Мила и Богдан все утро проводили там, выполняя задания самостоятельно, а также общаясь по скайпу с учителями из своей прежней школы. Миле было проще. Она и прежде не блистала знаниями, и никто не ждал, что она вдруг начнет с легкостью решать задачи по алгебре или физике. А вот Богдану было тяжело. Он привык быть лучшим во всем, привык, что учеба — это легко и интересно. А сейчас она давалась ему с большим трудом. То, на что он раньше тратил несколько минут, сейчас занимало часы. И если Мила, когда у нее что-то не получалось, просто перелистывала страницу и начинала делать что-то другое, то Богдан бился над тем, что не выходит, до тех пор, пока не получал нужный результат. К тому же он считал себя обязанным научить Милу, поэтому, разобрав сложную задачу сам, добивался того, чтобы и Мила поняла ее решение. Учителя не замечали, насколько сложнее Богдану стала даваться учеба. Наверное потому, что они видели лишь конечный результат — правильно выполненное задание. А то, что на его выполнение ушло в десять раз больше времени, чем раньше, им было неизвестно. Богдан боялся представить, как он будет учиться, находясь в классе. Ведь на контрольную или экзамен ему никто не даст времени больше, чем положено. И значит, надо заставлять себя работать быстрее.

Мила боялась за Богдана. Она видела, что он переживает за учебу, за свое будущее, и даже, почему-то, за нее, Милу. Хотя сама она совершенно не волновалась из-за учебы. Не получится стать врачом — можно пойти в медицинский колледж. Или просто стать волонтером в больнице. Ей не надо зарабатывать себе на жизнь, у нее есть дом, клиника и Женя. А теперь еще и Богдан. Слишком серьезный, постоянно серьезный Богдан. Миле хотелось, чтобы он больше улыбался. Чтобы перестал загонять себя из-за учебы и больше времени посвящал творчеству. Ей очень нравилось, как Богдан поет. А еще — когда он при этом смотрит на нее. В такие моменты Миле казалось, что Богдан поет именно для нее, для нее одной, и от этого в груди становилось тепло и щекотно. Ей хотелось подойти к Богдану, обнять, пригладить его вечно торчащие волосы, поцеловать. Да, хотелось поцеловать по-настоящему, а не просто клюнув в щеку. Хотелось сесть к нему на колени и прижаться крепко-крепко, и чтобы он обнимал ее и говорил на ухо какие-нибудь нежности. Мила чувствовала, что влюбилась. Не так, как раньше, по-детски, чувствуя влечение, но не понимая его. Мила вообще ни разу не влюблялась по-настоящему, так, как героини книг и фильмов. Ей всегда было странно, почему те постоянно хотели находиться рядом со своим избранником. Миле всегда хотелось только одиночества и покоя. А сейчас что-то изменилось в ней. Она по-прежнему не очень хорошо чувствовала себя в толпе, стараясь держаться обособленно, но ей постоянно хотелось быть рядом с Богданом. Просто быть рядом. Смотреть на него. Слушать его голос. Говорить с ним о чем угодно, пусть даже о квадратных уравнениях или законах Ньютона.

Иногда Миле казалось, что Богдан воспринимает ее как свою младшую сестру. Он заботился о ней, помогал с учебой. И все. Да, он иногда говорил ей комплименты, но Мила не воспринимала их всерьез. Это было не то. Он никогда не говорил ей, что любит. Правда, когда Богдан смотрел на нее, она видела любовь в его глазах. Но та ли это любовь? Может быть, просто дружеская привязанность? Или любовь к члену своей семьи? Как узнать? Сейчас бы пригодился мамин совет. Интересно, а она сможет пригласить в свой сон маму?

Ангел на все ее попытки поговорить о чувствах к Богдану или о любви, «включал дурачка» и отвечал, что ничего не понимает ни в чувствах, ни в любви. Или говорил, чтобы Мила не спешила и дала парню подрасти.

Богдан действительно за последнее время заметно подрос. Он вытянулся, и рукава рубашек, как и брюки, стали ему коротковаты. Если раньше они с Милой были примерно одного роста, то теперь он был выше и смотрел на нее сверху вниз. Мила даже несколько раз задумывалась, не купить ли ей туфли на высоких каблуках чтобы вновь уравняться с Богданом в росте. Но потом решила, что это глупо. Пусть он будет выше, так и должно быть. Так они будут лучше смотреться рядом.

Глава 14 — Богдан

После концерта в клубе Богдан буквально «заболел» музыкой. Раньше он никогда особо не любил музыкалку, ему гораздо больше нравились танцы и плавание. Но сейчас душа требовала музыки. В голове постоянно вертелись обрывки музыкальных тем, и Богдану требовалось прикладывать усилия, чтобы не побежать сейчас же в музыкальную комнату, а слушать учителя или решать задачи. С учебой дела обстояли плачевно. Он многое забыл, вспоминал какими-то урывками. Задачи и вычисления давались с большим трудом. Он знал, что раньше легко справлялся с ними, но теперь так не получалось. Это очень раздражало. И помочь скинуть это раздражение могла опять-таки только музыка. И Мила. Он чувствовал себя ответственным за нее. И за ее учебу. Он обещал Жене, что поможет Миле закончить школу. Он не мог нарушить свое слово. Поэтому бился над учебниками, стараясь восстановить потерянные знания, а потом еще объяснял Миле то, что она не понимала. Это помогало и ему понять материал лучше. Они постепенно нагоняли своих одноклассников. В конце мая предстояло пройти тестирование, которое подтвердило бы их уровень знаний. Если они завалят тесты, то останутся на второй год. Конечно, не смертельно, но Богдану хотелось двигаться дальше. Покончить со школой, которая вдруг стала казаться скучной, и шагнуть в самостоятельную жизнь.

А еще он все чаще задумывался о карьере музыканта. Конечно, одно выступление в клубе не делало из него звезду. Но Богдан хотел попробовать сделать запись и выложить ее в интернете. Может быть, даже записать диск. Вместе с Милой. Он хотел посоветоваться на этот счет с Реми и с нетерпением ждал его возвращения с гастролей.

Богдан каждый день пытался научиться «слышать» Рича. Хотя ему частенько казалось, что Рич просто саботирует эти занятия и совсем не старается. Сам-то он прекрасно понимал мысленные просьбы Богдана.

Рич довольно сильно вырос и уже походил не на пушистый комок с лапками, а на настоящую собаку. Он все еще пытался по вечерам устроиться спать рядом с Богданом, но вдвоем им было уже тесно, и Рич, повертевшись, сам отправлялся спать на подстилку. Но утром обязательно снова залезал на кровать, чтобы разбудить Богдана, облизывая его своим мокрым языком. Тот ругал щенка и просил так не делать, но бесполезно. Когда же Богдан пожаловался на «утренние облизывательные процедуры» Миле, та лишь рассмеялась — оказывается, Ангел так будил ее с самого детства. Может быть, это какой-то особый ритуал хранителей?