Страница 22 из 61
— Что случилось? — спрашиваю уже жестче.
— Я очень уважаю вашего мужа, и при других обстоятельствах никогда бы не посмела так поступить…
— Но? — завожусь.
— Но мне кажется, что эта девица к нему подкатывает.
Я не спрашиваю, что за девица. И так понятно.
— Она сегодня трижды приходила к нему с поручениями.
— И? — сердце гремит, —что в этом вам показалось странным?
— А то, что Андрея Михайловича сегодня нет на работе. Он уехал на выставку в Москву. Она сама ходит! — возмущенно выдыхает секретарша, — и сидит в кабинете подолгу. И смеется!
Смех на работе — это не преступление, но я понимаю, что она имеет в виду. И жесткие когти снова впиваются в только что успокоившееся сердце.
— А еще я заносила ему документы, а она сидела на краю стола, будто ей все можно.
— А что Алексей?
— Выпроводил меня. Причем жестко, так будто я их отвлекла от чего-то важного, — возмущается она, — простите пожалуйста, что я с такими новостями. И мне очень стыдно, что я подвожу Алексея Николаевича…но вы должны знать. Эта профурсетка… от нее одни проблемы.
Я тоже так считаю.
— Спасибо, Зинаида Степановна.
— Умоляю, не выдавайте меня своему мужу, — стонет она, — пожалуйста.
— Не переживайте, ни слова ему про вас не скажу.
Выключаю телефон и невидящим взглядом смотрю перед собой. Эйфория после прохождения проверки прошла. А вот нервное напряжение, которое бомбило меня все эти дни – нет.
Кажется, пора навестить любимого муженька и посмотреть, как он там бедняга на работе надрывается.
Оставив машину на парковке, я иду внутрь высокого здания из стекла и металла. И, если честно, у меня подгорает. В голове крутится десяток вопросов и ни на один из них у меня нет ответа.
Леша так глуп, что не понимает возможных последствий? Или для него — все это безобидная игра? Почему он так несерьезно отнесся к моим словам относительно Марины? Или все, решил, что я успокоилась, и дальше можно творить, что угодно?
Так ни черта я не успокоилась. Даже не думала успокаиваться. Наоборот, с каждым витком этой идиотской истории у меня самой все плотнее стягивается пружина. Рванет или нет — не знаю.
В холле на первом этаже тихо и безлюдно. Я прохожу мимо знакомого охранника, на ходу кивая ему в знак приветствия. Поднимаюсь на лифте, нетерпеливо притопывая ногой, потом иду по коридору к знакомому кабинету. И чем ближе к нему подбираюсь, тем тяжелее дышать.
Я все думаю о том, что если бы ни Зинаида Степановна, то я бы вообще не узнала об этих посиделках. Леша бы пришел сегодня домой, невозмутимо рассказывал о том, как прошел день. И уверена, в его рассказах не было бы ни слова о том, как Марина смеется, сидя у него на столе.
Мне очень хочется придушить эту суку. Выкинуть ее за пределы нашего горизонта и больше никогда не вспоминать. Но увы, здесь я бессильна. И единственный человек, который мог бы мне помочь – это муж, но кажется он вовсе не заинтересован в исчезновении Марины.
Ему льстит внимание, нравится то, что можно выпендриваться перед друзьями и бросаться хвастливыми «а то».
Когда захожу в приемную, Зинаида Степановна буквально подпрыгивает на месте от удивления, а потом начинает активно двигать бровями, указывая на дверь в кабинет мужа.
Пружина внутри сжимается еще сильнее. Я почти слышу, как она надрывно скрипит, и чувствую острые адреналиновые иглы, впивающиеся в легкие.
— Там? — беззвучно шевелю губами.
Она кивает. Я шиплю и прибавляю шага. Правда у самого порога на миг торможу, собираясь мыслями
Но только на миг.
Пожарку выдержала – и это выдержу. Главное - не начать убивать.
Отрывисто стучу по косяку и, не дожидаясь ответа, дергаю за ручку.
Картина маслом…
Муж за компьютером, а рядом с ним, упираясь ладонями в стол Марина. Пальцем тыкает в монитор, при этом ее выпяченное декольте ненавязчиво трется о плечо моего мужа. Так близко, что стоит ему только повернуть к ней голову, и он лицом зароется во все это сисястое великолепие.
Не знаю, что эта дрянь ему говорила, но он улыбается. А вообще до того момента, как я появилась, он выглядел очень-преочень довольным.
— Я же просил не беспокоить! — рявкает Леша, а потом поднимает взгляд и видит меня.
В этот момент с его лица сползает и улыбка, и вообще цвет. Оно становится белым, как воротничок рубашки.
— Кира? — медленно поднимается на ноги и дергает галстук так, будто это удавка.
— Она самая, — улыбаюсь.
Боже, мне еще хватает сил улыбаться, в то время как нестерпимо хочется схватить ближайший стул и бросить в эту сладкую парочку. И мне все равно, кого именно пришибет.
— На выход, — широко распахиваю дверь, ловлю наглый, полный скрытого торжества взгляд Марины, и жестко произношу, — живо.
Она тут же вспыхивает. Потому что видит не только меня, но и Зинаиду Степановну, к которой очень удачно зашла еще одна сотрудница фирмы.
Я не собираюсь беречь ни Маринино чувство гордости, ни деловой образ мужа, который все никак не справится с голосом.
— Но Алексей Николаевич…
— Алексей Николаевич, — перебиваю, но желая слушать ее писк, — очень хочет поговорить с женой без посторонних.
— Но…
— Милочка, займитесь работой, — в голосе прорезается неожиданная сталь, — иначе я позвоню вашему непосредственному начальнику и расскажу, как вы тратите рабочее оплачиваемое время.
— Я работаю! — бросает взгляд на Лешу, будто ища поддержки, но он слишком занят судорожным дерганьем кадыком. Растерялся бедный.
Я распахиваю дверь еще шире и нетерпеливо повторяю:
— Все. До свидания. На выход.
Она хватает со стола какую-то папку и несется к выходу. Я не сдвигаюсь с места, оставляя ей всего небольшое пространство, в которое ей приходится просачиваться боком.
— Вы когда-нибудь слышали о дресс-коде, — интересуюсь ледяным тоном, — это серьезная фирма, здесь нет места ни безвкусице, ни вульгарности.
Она краснеет до кончиков волос, потому что мои слова слышат другие. Те, перед кем она обычно ходит с высоко задранным носом.
Оборачивается ко мне, будто хочет что-то сказать, но:
— Свободна, — закрываю дверь перед ее носом и оборачиваюсь к Леше.
Он уже перестал дергать свой галстук, и на смену бледности пришел обжигающе яркий румянец.
— Что за представление?
— Ты не рад видеть свою жену? — нагло вскидываю брови.
— Рад…
— Но?
— Никаких, но. Просто удивился.
— Да? А мне показалось, что ты расстроился. Вы так мило общались.
— Ты опять начинаешь? — он злится, — просто работали.
— Ммм, и как работа?
— Нормально, пока ты не пришла, и не устроила шоу. Что теперь сотрудники скажут?
— Надо же, ты заволновался о том, что скажут сотрудники, — складываю руки на груди
— Ты меня опозорила!
О том, что сам меня на каждом шагу позорит, что перед друзьями, что перед сотрудниками, которые уже замечают его интерес к этой козе, Леша не думает.
— Извини, милый. Я пришла поделиться тем, как прошла очень важная для меня проверка, но вижу ты слишком занят, чтобы слушать мои бредни.