Миллион миров

— Ох, — вырвалось у Аны, и она безотчётно сжала руку Одиссея.

Когда атмосферные бомбы губительным градом посыпались на планету Щёргл.

✦

Губы дочери Зевса дрогнули, беззвучно повторяя мантру, заученную с детства:

— Хаос, основа порядка и движущая сила бытия. Вступившие в борьбу с Хаосом лишь преумножают его. И только принявший Хаос способен придать миру смысл.

Ана впилась взглядом в обращённый к ним склон планеты, в континент с неровно выщербленными краями — и смотрела, как на нём расцветают багровые цветы. Они напоминали растрёпанные гривы пионов: всепожирающие лепестки нарастали вокруг эпицентра, жадно поглощая всё на своём пути. Это были кварковые бомбы, и каждый багровый цветок означал уничтоженный регион. Дикое, варварское оружие прошлого; любой развитый мир без труда отведёт их или деактивирует — но крабитяне не доросли до систем подавления и планетарных щитов.

— Отец, — прошептала Ана.

Раньше он слышал её на любом расстоянии и мгновенно приходил на зов. Владыка империи оставлял любые дела, чтобы откликнуться на призыв маленькой девочки с её маленькими страхами и смешными сложностями. Она звала его непозволительно часто, по чудовищно мелким поводам — но отец ни разу не объяснил, что так нельзя. Он просто приходил. Но чем старше она становилась, тем реже звала, всё сильнее сомневаясь, имеет ли право. С каждым годом Афина считала себя всё менее важным поводом для внимания отца. А он не давал оценок никаким из её поступков, дочь Зевса всегда решала сама. В итоге Ана не воззвала к отцу даже за миг до своей смерти.

Но сейчас с уст девушки сорвался тихий, безнадёжный зов: ведь рядом умирал самый дорогой человек, а под полукругом планетарного горизонта бессмысленно гибли миллионы. Зевс мог спасти их одним движением руки. Она представила, как отец вырастает в гигантскую энергетическую сеть, которая сметает бомбы и сжимается обратно в крошечную человеческую фигуру — квинтэссенцию мощи. Как багровые взрывы беснуются внутри технобога, и невообразимые шквалы энергии становятся лишь отголосками его сдержанного гнева.

— Отец…

Но она перестала быть дочерью Зевса, и никто не ответил.

Ана сжала от бессилия кулаки. Принцессу, рождённую и воспитанную править, потрясала никчёмность жертв и растрат; а простую девушку терзало сострадание. Она против воли представляла, как гибнет внизу, ничтожная перед испепеляющим валом. Как без предупреждения и без вины её и всех вокруг стирает взрыв… Девушка выдохнула и погасила чувства. В буквальном смысле: нейр смягчил восприятие, добавил какой-то из ментальных фильтров, коих было великое множество. Ана редко прибегала к подобным мерам самоконтроля, ей нравилось ощущать жизнь во всей полноте. Но сейчас было не время.

Чёрная дыра в груди исчезла, она снова могла соображать, и осознала кое-что важное: это кварковые бомбы направленной площади. Без ограничителя кварковая бомба запускает цепную реакцию, способную уничтожить весь континент, в отдельных случаях даже всю планету или как минимум причинить ей непоправимый вред. Здесь же волны сметали всё в заданных пределах и прекращались, доходя до определённой черты. Значит, харзаи чётко определили, куда хотят направить удар и каких последствий добиться. Они нанесут крабитянам ошеломляющий урон, а затем выйдут на переговоры, чтобы заставить планету Щёргл сдаться и работать на них. Предоставить все нужные ресурсы и помочь восстановить странствующий флот.

Женщина-солдат говорила правду, они могли взять нужное силой. Но какой ценой.

— Отвожу вас от станции, — напряжённо сообщил Ворчун. — Слишком много обломков.

По тонкой обшивке прошёл металлокерамический град, отсек мелко затрясся, а в стену за спиной доктора Жель врезалось что-то покрупнее. Резкий и гулкий звук, мелкарианка пошла волнами, операционная дрогнула от удара, а сидящие внутри — от испуга. Впрочем, скорость обломка была невелика, он не оставил даже вмятины, а отскочил и унёсся прочь.

— Космобитвы дело мусорное, — проворчал ИИ. — Вы там держитесь, ещё потрясёт.

— И где технология пятой ступени? — спросила Ана. — ЗАВР обещал применить подавление.

Она не успела заметить, что стало с маленьким кораблём зоозащитников, когда в него полетели ракеты. Нейр тут же показал: вот они настигают кораблик и взрываются — но Ана заметила, что взрыв высвечивает кораблик изнутри, и тот исчезает. Это был не настоящий трейсер, а отвлекающая голограмма, не зря он явился с гигантским светящимся символом над кормой. А настоящий кораблик ЗАВРа прятался в других координатах. Но почему он не наносит ответный удар? С каждой секундой гибнут сотни тысяч ни в чём не повинных гражданских!

Словно в ответ на вопрос, крейсер харзаи вспыхнул по контуру иномирным зелёным отливом, сгладившим резкие грани и острые края. Боевой корабль остановился посреди траектории и замер на месте; вспышки залпов повисли, едва вырвавшись из орудий; прерывистое мерцание в основных и маневровых дюзах побледнело, стало почти прозрачным.

— Кинетическая блокировка, — узнала Ана.

Это оружие было сложно перепутать с чем-то другим. Оно отделяет объект от окружающего пространства: время внутри продолжает идти, а вот процессы энергообмена нет. Объект попадает в стазис, но кратковременный, ведь на поддержание блокировки уходит масса энергии. Чаще это оружие используют не чтобы навредить, а чтобы спасти. Но гепардис не могла спасти целую планету и предпочла блокировать крейсер.

Вопрос, сколько времени она сможет его удержать? И что будет потом?

Бомбардировка остановилась, но над планетой шёл бой. Крабитянские корабли, неуклюжие и недостаточно защищённые, тем не менее, обладали хорошей огневой мощью. И их было гораздо больше, чем брузеров харзаи: взамен уничтоженных со всех материков планеты поднимались новые. Перестав получать залпы от материнского крейсера, брузеры, хоть и превосходили противника по оснащению и броне, начинали проигрывать бой. А отступать им было больше некуда.

Ана жалела и крабитян, и несчастных харзаи, которые бессмысленно гибли в последнем бою. Долгий и извилистый священный путь войны завёл их цивилизацию в тупик. Всё происходящее было абсолютно излишне — но теперь уже неотвратимо.

Сразу десяток тёмных иглообразных ракет принеслись с обратной стороны планеты, наконец обогнув её с черепашьей, вернее, крабьей скоростью — и каскадом врезались в крейсер. Но кинетическая блокировка работала в обе стороны, и только малая часть разрушительной силы добралась до флагмана харзаи. Разумеется, он выдержал удар.

— Погодите! — испугался Ворчун. — А нас-то за что?! Кому мы помешали?!

Никто не понял, о чём он.

— «Мёбиус» атакуют изнутри!

— Не Левиафан? — уточнила Ана.

— ИЗНУТРИ.

Может, харзаи во время переговоров послали группу спецназа, чтобы взять станцию под контроль? Это на них похоже, не полагаться на дипломатию, а заранее принимать меры. В любом случае, Ана не могла на это повлиять, у «Мёбиуса» своя служба безопасности. Хотя, минутку, у них есть кое-кто ещё.

— На станции Трайбер! — воскликнула девушка. — Тот ящерн, что пришёл с нами. Он высококлассный воин, и Одиссей поручил ему защищать…

— Плохо защищает, центральную систему взяли под контроль, — недовольно оценил Ворчун. — Так и меня скоро обнаружат и сотрут. Всегда знал, что умру по чьей-то глупости. Ладно, я себя изолировал, буду прятаться и притворяться ИИ канализации. Буль-буль, я просто починяю прорванные трубы, проходите мимо…

— Шестнадцатая нить, выделяю, — тускло выговорил атомарг на фоне звездопада приключений. Его отростки раскинулись вокруг головы Одиссея, он удалял нарост «Гомункул» у человека на затылке, и был похож на пророка из мифов или экстрасенса из эпичного кино. Впрочем, ру’ун и был «экстрасенсом».

— Да там боевые действия, стреляют! — поразился Ворчун. — Всякое у нас было, в каждой системе свои сюрпризы, но такое случается… не особо часто.

— Кому понадобилась наша старая, а теперь и разбитая станция? — удивилась доктор Жель. — Она же летит в бездну вместе со всем остальным.