Миллион миров

Фокс развёл руками.

— Кто-то назовёт это противоестественным, кто-то ужасным, кто-то невозможным. А для Оливии и Хеллы это был единственный путь и единственный шанс выбраться из ада. Ния много лет жила со своей «человеческой матерью» практически в симбиозе, и много лет пыталась воспитывать и спасать её дочь. Она знала оба разума, обе личности, оба мозга от и до. Понятия не имею, какие технологические средства они применили и какими ментальными путями прошли. Гамма сообщил, что даже для опытных и сильных ментальных рас попытки переноса разума в большинстве случаев заканчиваются безумием и смертью всех участников процесса. Но перерождение Оливии произошло. Она очнулась в теле своей дочери, полная жажды жизни и жажды мщения. С той же самой мечтой, что вела нищую девчонку всю её жизнь: дотянуться из грязи до звёзд и стать одной из них. И с тем же самым интосом, который перешёл из одной головы в другую, когда пересадили нейр. Хелла, насколько я близок к истине?

Ния давно закрыла глаза. Ей было нечему возразить и не хотелось ничего добавлять.

Фокс печально кивнул и продолжил:

— Но перенос сознания невозможен. Все бредни про цифровое бессмертие с переносом личности в ментосферу рассчитаны на обывателей, которые недостаточно вникли в тему. Если разобраться, становится ясно, что личность, как её не трактуй, неразделима с физическим носителем, в котором она существует — мозгом. Ты можешь сделать максимально подробную копию, но не можешь скопировать живой разум, как цифровой. Хелла не переселила Оливию в тело дочки — она последовательно, нейрон за нейроном, разрушила в мозге матери и сформировала в мозге дочери аналогичные связи. Сделала копию. Разум Оливии умер, а эта копия, сохранив все пережитые муки оригинала, приобрела дополнительную хрупкость личности, неуверенность в реальности собственного «я». Всю свою жизнь Ирелия чувствовала себя ненастоящей, стояла на краю бездны и всматривалась в неё. Ведь Хелла не бог, не творец-создатель, не эволюция и природа, даже не сверхразум, а только маленькая белая ния. Она очень старалась ради своей матери, но создала лишь неполноценную, изначально надломленную дочь. Удивительно, но дочь получилась куда талантливее. Может, и правда говорят, что гений идёт рука об руку с безумством.

— Ты прав, человек, — хрипло сказала ния, открывая глаза. — Жизнь сильнее выдуманных историй. Сейчас мне стыдно не за то, что я убила Ири, а за то, какой нелепой ложью пыталась это скрыть.

— Потому что ты всегда была бездарна, — понимающе, но без сочувствия улыбнулся Одиссей. — Все идеи, все шедевры и все награды созданы Ирелией Кан. При этом, конечно, ты профессионал и даже мастер, но ремесла, а не творчества. И пока Оливия была твоей приёмной матерью, спасшей и воспитавшей тебя, научившей тебя хитрости и обману — ты боготворила её ум и талант. Но когда она стала Ирелией, твоей дочерью, которую ты воссоздала из обломков по кусочкам, едва не разрушив свой собственный разум — ты стала всё сильнее ревновать к её таланту. Всё сильнее завидовать.

— Постойте, — хрипло прервал их Дурран, поднимая неуверенную руку. — Но как же доказательства?

Выбитый из колеи констебль был страшно расстроен крахом их общей победы, которая обернулась обманкой. Вся самоуверенность улетучилась из человека, который казался грузным и напыщенным болваном, а оказался преданным поклонником и искренним энтузиастом.

— Только Эндор и сама Ирелия могли давать приказы полю закрыть мембрану и не пропускать кислород. У Хеллы были права гостевого доступа, но не управления! Да и анализ подтвердил истинность послания Ирелии, это не подделка! А она подозревала Эндора.

— Не Эндора, — покачал головой Одиссей. — Она подозревала своего мужа. Без имени. Потому что это было не скрытое послание непонятно кому, а сцена из фильма.

— Какого фильма? — опешил Дурран.

— Когда ты бессменный сценарист и нарратор великолепной Ирелии Кан, ты можешь написать какие угодно реплики, какие угодно сцены, и заставить свою жертву их сыграть. «Детка, давай сделаем пробу из триллера о муже, который хочет убить жену? Ах, как ты убедительна в роли». А потом удалить все рабочие материалы, ведь у тебя есть доступ — а Ирелии больше нет.

— Боже… — ахнул Шон-Хон, осознав такую огромную и теперь, задним числом, настолько очевидную дыру в безопасности своих идеальных защитных полей.

— И вот это было талантливо, Хелла, — сказал Одиссей. — Действительно талантливо. Расскажи всем, как ты заставила её задохнуться?

— Я придумала сцену для «Погасшей звезды», — ответила ния. — В ней Ири должна была выступить в роли героини, которая спасает свою станцию от ядовитого выброса. Она командует: «Отключить мембрану дыхательной фильтрации. Остановить выработку кислорода». Такая гордая и сияющая, говорит и не знает, что эти слова убьют её.

В видавших почти всё на свете глазах маленькой нии появились проблески слёз, но её хриплый прокуренный голос не дрогнул.

— Дальше по сценарию у её пафосной героини была ещё одна команда: «Заблокировать систему», затем третья: «Передать гостю право управления всеми системами», и наконец, четвёртая: «Поставить это сообщение на повтор!» Они звучали в разных сценах и были совершенно логичны по сюжету — ведь я бездарный творец, но мастер своего ремесла. Я свела эти реплики в три пары: каждая команда и затем про повтор. Прислала ей ролик, посмотреть пробы. Она запустила его, от своего имени, со своими правами высшего доступа и контроля. И поля послушались её уверенных команд. Она не поняла, что это, и почему сообщения звучат снова и снова. Мы посмеялись над этим глупым сбоем, стали обсуждать другой вопрос, я поддерживала беседу и ждала, получится задуманное или нет. Потом ей стало не хватать воздуха. Она попыталась открыть поле, но команда заблокировать звучала снова и снова, система не успевала среагировать на её команду, а уже начинала реагировать на другую. Она пыталась найти выход, пробовала разные команды…

Ния закрыла глаза, и сейчас впервые стало видно, что она старая. Шёрстка пушистая и мягкая, ухоженная благодаря достатку и технологиям омоложения. Но с самого детства она тратила слишком много сил — чтобы выжить, чтобы добиться своего, чтобы просто быть такой, какая она есть.

— Осталось немного, — поддержал её Одиссей. — Расскажи, почему.

Хелла сжала пушистую пасть, отвернулась, не желая никого видеть.

— Она была твоим единственным настоящим творением, Хелла, — сказал детектив. — Твоей мамой и дочерью. Почему ты убила её?

— Я не могла позволить ей взобраться так высоко… без меня, — выдохнула ния. Ведь мы всегда были вместе.

Все молчали, и молчание вынудило Хеллу продолжить:

— Она поднималась всё выше, и я терпела, оставалась в тени. Я трудилась и подчинялась, была верной и посвятила ей всю свою жизнь. Я создала её… И она превратилась из моей девочки во всеобщую любимицу. А потом задумала стать настоящей звездой.

Белая ния закашлялась, надрывно и безнадёжно.

— Обрести бессмертие, войти в историю как первая актриса-звезда в буквальном смысле. Ведь это потрясающая идея, образ огромной силы. Звезда, которая творит и вещает, светит для всех. Но только не для меня. После всего, что мы прошли и всего, что я сделала, Ири собиралась обрести бессмертие, а меня бросить умирать в одиночестве. Она переживала и мучалась от того, что предаёт Эндора, уходит от него — и даже написала завещание, где всё ему передала. И ничего мне. Но мне никогда не нужны были богатства.

Маленькие плечики едва заметно содрогались, когда она говорила, быстро и яростно.

— Мне было нужно, чтобы хозяйка, дочка, подруга, единственная любовь не бросала меня.

— Поэтому ты пыталась её остановить? Поэтому ты внедрила в арты Ирелии скрытого мальчика, который заблудился и звал её на помощь?

— Я думала, если у неё наконец включится материнский инстинкт и она родит ребёнка, наша жизнь наладится. Мы будем вместе: Эндор, Ири, ребёнок и я. Мы будем наконец счастливы.

— Ты помогла материнскому инстинкту Ирелии пробудиться, но не знала, что он заставит её сделать совсем другой выбор.