Миллион миров

Женщина-солдат тяжело и размеренно дышала, сжимая культю уцелевшей рукой.

— Ты сама подсказала мне ответ, — продолжал детектив. — Когда мой инфокристал нашёл информацию о вашей расе, я узнал, что «Джераи» на вашем языке означает «заветный». Заветная цель, которую нельзя упустить. Но вы уже её упустили.

— Отдайте сферу, — сказала женщина тихо, как прижатая струна. — И война закончится, мы пощадим планету, её жителей, отпустим и не тронем всех вас.

— Нет.

— Нет? — она сняла маску и с лязгом бросила её на пол, открыв перекошенное лицо.

— Нет, — повторил Одиссей. — Вы могли получить всё. Сферу, Левиафана, друзей и союзников на века, провизию и время, чтобы спастись. Но вы выбрали то, что выбирали всегда: взять силой.

— Я спасала свой народ! Напыщенные твари хотели долгих обрядов, пока мои люди…

— Гибли, как гибнут сейчас? — с равнодушной жестокостью улыбнулся Фокс. — Как видишь, проще было потерпеть. Пара часов, пара формальностей и пара унижений, и долгое счастье для твоего народа. Но вы не утерпели и снова стали убийцами. Поэтому теперь не получите ничего.

— Что ты сделаешь? — расхохоталась женщина, и было сложно понять, чего в её смехе сквозит больше: безумного отчаяния или отчаянного безумия. — Что ты можешь сделать, ничейный гуманоид нулевой ступени?

— Высвобожу её.

— Как? Это технология шестой ступени! Всего оружия этой системы, вместе взятого, не хватит, чтобы повредить броню Левиафана, и даже нам неизвестно, как отделить от него чёрную дыру и, уж тем более, снять с неё ограничивающий контур.

— Легко, — сказал Одиссей и погладил аквариум, стоящий у него на коленях. — Знакомься, это Variola Ultima, один из самых смертоносных паразитов вселенной. Всё, чего она сейчас хочет, это найти органику и отложить туда мириады микроскопических спор. Они начнут очень быстро расти, охватывая нитями все ткани. И, так как звёздная оспа появилась эволюционно позже, чем был создан наш кит, у него нет иммунитета. Больше того, мы любезно проникли внутрь, в самый центр, в самое защищённое место Левиафана.

Все с открытыми ртами смотрели на человека и окутанную нитями звезду.

— Если я выпущу паразита, через два часа звёздный кит будет мёртв. И ты уже знаешь, что будет после его смерти, ведь ваш народ получил этот урок самой дорогой ценой из возможных. Контур перестанет действовать, скованная чёрная дыра вырвется на свободу. И уничтожит всё вокруг.

— За два часа наш крейсер успеет убраться из этой системы, — с трудом произнесла женщина, не в силах оторвать взгляда от Variola.

— Крейсер да. А вот весь твой народ, который сейчас в смертельно потрёпанном флоте харзаи прячется за одной из планет системы Щёргл… Нет.

— Ты этого не сделаешь! — рявкнула женщина-солдат.

Кресло двинулось вперёд, человек достиг сферы и положил на неё ладонь. Ослепительно-белые всполохи метнулись от его руки, расходясь по чёрному шару. Шар дрогнул.

— Нет! — крикнула женщина, не совладав с собой. — Что ты делаешь, безумец?!

— Ты думала, крабы упрямые? — тихо спросил Одиссей. — Ты ошибалась.

— Что??

— Они даже не знают, что такое упрямство. Я знаю.

Он провёл рукой по сфере, она завибрировала, и неслышимый сотрясающий рокот прошёлся по всему пространству вокруг. От белых всполохов на мгновение стало дурно.

— Ты или сделаешь, как я скажу, или исчезнешь, — произнёс человек. — Вместе со всем твоим народом, которому больше некуда бежать. Со всей вашей гордостью. Вместе со славой твоего Отца, о которой забудут и никогда не вспомнят. Если ты не сделаешь, как я скажу.

— Вместе с твоими спутниками, — голос женщины стал вкрадчивым, она совладала с собой и скрыла страх за насмешкой. — Вместе со всеми вокруг, кого ты так отчаянно пытался спасти.

— Мы оба знаем, что есть вещи, за которые стоит умирать и убивать.

Женщина не двинулась и не возразила, ведь это знание было у её народа в дыхании и в крови. С ним они воспитывали детей, его передавали из поколения в поколение.

— Если бы ты могла успеть добраться сюда и могла мне помешать, мы бы сейчас не разговаривали, — кивнул Фокс. — Но мы говорим, потому что ты не можешь сделать то, что привыкла: убить и взять силой. Не можешь.

Его голос неуловимо изменился.

— У вас только два выбора, дети Харзаи: подчиниться мне или сгинуть. Выбирай.

Человек смотрел умиротворённо, готовый к любому из решений. Ладонь наполовину утонула в черноте, и тончайшие вибрации проходили по сфере, словно пленённая чёрная дыра была живым существом, и сейчас трепетала в готовности вырваться на свободу. Вырваться и уничтожить всех.

Ана с трудом справилась с дыханием: видеть дрожащую от напряжения сферу ей было не по себе, а такого Одиссея — невыносимо. Остальные молчали, боясь любым действием нарушить весы, зависшие над точкой невозврата.

— Чего ты хочешь? — тяжело выплюнула женщина-солдат.

— Сдайтесь планете Щёргл. Отдайте им всё, что у вас есть: оружие, технологии. Вы будете в их власти, и они будут решать вашу судьбу.

— Нет! — с силой выдохнула харзаи. — Они отомстят нам за смерть своих, за разрушения! Мы будем обречены на жалкую долю пленников. Нас заклеймят виной.

— Но твой народ будет жить. Крабы миролюбивы, они не станут наказывать всех, только тех, кто виновен. Они дадут твоему народу приют и позволят развиваться. На их условиях, но ваше наследие будет сохранено. Память о славе Отца будет жить. Дети Харзаи смогут основать новый мир. Свой.

— Свой мир, — эхом повторила женщина.

— Или выбери войну, и война твоего народа наконец закончится. Поражением.

Человек улыбнулся искренне и легко, он смотрел на женщину без насмешки и без зла, но с решением, принятым не сегодня, не вчера, а давным-давно. Это решение было настолько непоколебимо, что Ану прошиб пот. Жель оплыла и осела, на её поверхности выпучились множество лиц, каждое со своим выражением: шок, ужас и все остальные. «Зачем я его спасала?!» было написано на одном из лиц.

Харзаи смотрела на человека неотрывно, как клокочущая над горизонтом буря перед тем, как разразиться или бессильно развеяться под лучами ослепительного солнца. Её поза из жесткой и презрительной незаметно, по крошечному мускулу, становилась неуверенной, дрожащей, потерявшей форму. Удивительно, но с каждой секундой она всё больше напоминала такую непохожую Жель.

— Я готова убивать и умирать, — сказала женщина, опуская руку и культю. — Я сдамся, если они гарантируют мир и место для нашего народа.

— Дай мне пару минут, — с пониманием кивнул Одиссей Фокс. — Ворчун, вызывай планету.

В отсеке возник уполномоченный представитель, и все с удивлением осознали, что привыкают к крабитянам и научились их различать. Этот дипломат был явно не предыдущий, а новый. Видимо, жесткие уроки понимают даже очень упрямые существа.

— Харзаи прекратили бомбардировку, — сообщил детектив. — Они сдаются на вашу милость, сдают вам всё оружие и технологии. Кроме Левиафана, который принадлежит другой, более высокоразвитой расе. Могущество этой расы и прекратило войну, поэтому Левиафан должен быть доставлен на их планету.

— Как мило, — осторожно удивился дипломат. — Какие удивительно разумные существа эти харзаи. Трудно передать нашу ненависть и желание расчленить пару миллионов мягкотелых агрессоров на кровоточащие ошмётки. Но их всего-то пара сотен тысяч, так что нашу жажду мести никак не утолить. Столько погибших… Такие разрушения… Нам трудно быть объективными, но в то же время, мы за закон и порядок, так что… Сдача принимается.

— Я очень сочувствую вашим потерям, — вздохнул Фокс. — Вы гарантируете харзаи жизнь, достоинство и возможность развития, наказываете только военных преступников. В остальном победа за вами. Мой ИИ Гамма буквально через секунду сформирует и пришлёт вам сбалансированный и продуманный меморандум со всеми ста семнадцатью условиями вашего мирного соглашения с народом харзаи. Смиренно прошу великий народ крабитян на этот раз принять нашу крошечную дипломатическую помощь и подписать соглашение.