Орбиты

Роман Горбунов

Орбиты

Ночь, улица, фонарь, аптека,

Бессмысленный и тусклый свет.

Живи еще хоть четверть века —

Все будет так. Исхода нет.

(А.Блок)

ПЕРВАЯ ОРБИТА – ЛЮБОВЬ

В этот день солнце нагрело воздух так, что вдыхать его не хотелось. Было душно от вчерашнего дождя, который только сегодня начал испаряться, и каждый сквознячок воспринимался как прохладный душ. Он вывернул из тихого двора на шумную улицу вдоль автомобильной магистрали и удушливый запах автомобильной резины сразу заполнил его нос. Сначала он шел посередине улицы, но из-за большого потока людей, ему пришлось занять крайнюю к дороге полосу. Сегодня он рано встал, поэтому сонная нега не спешила его отпускать, он шел поглаживая ровно стриженные кусты вдоль тротуара ладонью, и нырял в мечты о том, что когда-нибудь он тоже разбогатеет, у него будет своя машина и дом, и самое главное жена и маленькие детишки как у всех людей, на которых он с завистью заглядывался как на киногероев. Вдруг прямо перед ним из магазина вышла девушка, похожая на желтый и по весеннему ароматный ландыш. Он резко почувствовал, как его сердце расширилось, до предела упершись в тонкие тощие ребра, дыхание застыло с ментоловым привкусом во рту, а колени начало приятно щекотать. Он ощутил чувство похожее на то, когда находишь ту самую деталь, которая завершает всю картину. И найдя ее он не захотел ее отпускать, он незаметно пристроился за ней на расстоянии десяти шагов и вцепился взглядом как верный пес не отрываясь в ее походку, ему казалось она не шла по асфальту, а будто скользила по льду на коньках. Она шла не замечая его и не оглядываясь, разглядывая чеки из магазина и проверяя покупки в своем пакете, потом резко убрала все в сумочку и с довольным видом свернула к остановке, встав скромно с краю под деревом. Он прошел мимо, делая вид, что сам увлечен какими-то заботами, не выдавая свою увлеченность ею. Лишь дойдя до конца остановки, он осознал что с каждым шагом отдаляется от нее все дальше и дальше, от той, которая может управлять его сердцем и дыханием в буквальном и переносном смысле. Он резко остановился, разглядывая вывеску магазина, и как бы в раздумьях обернулся в сторону остановки – она все так же стояла, выглядывая свой транспорт и прижав к коленям пакеты с покупками. Пока он придумывал следующий сценарий поведения, к остановке подошел поскрипывая троллейбус, и она спешно вбежала в его первую дверь. Нужно было срочно что-то делать – ехать с ней?, но у него было всего 50 рублей, половина из которых ушла бы на проезд в один конец, а обратно пришлось бы возвращаться пешком. Он подумал, что не каждый день встречаешь ту самую, он произвольно набрал полную грудь душного воздуха для смелости и резко вбежал в последнюю дверь троллейбуса прямо перед закрытием, так что даже ботинок немного прищемило. Увидев это, кондуктор сразу подняла крик: «Ну что вы делаете, неужели не видите, что троллейбус уже тронулся! Куда вы ломитесь! А если бы тебе так голову прищемило?» Ее гнев прошел мимо него как ветер в поле, все его внимание было приковано только к ней, главное не привлечь внимание к этому дурацкому эпизоду, но она сидела непоколебимо глядя в окно перед собой. Он не спеша протолкнул свое тело поближе к ней, и сел совсем близко, через одно сидение, он хотел разглядеть ее поближе, хотел понять, что именно заставляет его неметь от дрожжи. Он фотографировал каждое ее скупое движение, каждый наклон и поворот головы, он чувствовал запах ее волос и тонкость кожи, но не мог понять, что именно создавало такую магию. Вдруг она резко оглянулась, вспорхнув копной волос, как будто ее шею прижгло чем-то горячим, ее раздраженное лицо сразу впилось в него, как будто она точно знала кто прижег ей шею своим взглядом. Красота ее томного взгляда пронзила его насквозь словно два острых тонких кинжала воткнули ему в глаза до упора, но это была не боль, а неизвестное удовольствие, он не смел остановить этот поток ощущений, и был приковал шляпками ее зрачков к месту. Он смотрел на нее не моргая как в первый и последний раз, он даже вообразить не мог что такая красота встречается в природе у людей, он словно пил из большого ручья и никак не мог напиться. Вдруг она возмущенно, но очень нежно что-то сказала в его сторону, но он уже ничего не слышал кроме ускоряющихся бубнов своего сердца, которые барабанили все выше и громче. Ему показалось что его раскрыли, он почувствовал стыд за то, что тайно за ней следил, а сейчас прилюдно был пойман, он задрожал всем телом и притворился не понимающим, затем отвернулся в противоположное окно на проезжающие автомобили. Его взгляд был пуст, он не смотрел, а вспоминал ее восхитительные черты лица, пряча от окружающих свое наслаждение как сокровище. Сердце все так же барабанило, но все медленнее и медленнее как котящееся по неровной земле колесо. Все что ему хотелось, это смотреть на нее вечность, наслаждаясь кинотеатром ярких ощущений от ее вида и движений. Кондуктор проходя мимо него, небрежно толкнула его ногу, которая болталась в проходе. Он сразу спрятал свои воспоминания поглубже в память, как большой сверкающий алмаз, и решил еще раз взглянуть на нее, но на этот раз не заметно. Люди заходили и выходили на остановках, но никто из них не загораживал прямой обзор на нее. Он решил что сделает вид, будто разглядывает весь троллейбус и украдкой глянет на нее еще раз. Он не спеша стал просматривать каждого пассажира слева на право, а сам дергал ногой от нетерпения, что же она там делает сейчас, и когда наконец-то дошел до того места, где сидела она, он стал с жадностью впитывать каждый кадр с ее участием, от страсти и жары у него плыло в глазах. Она все так же непринужденно сидела глядя в окно на проскользающие фасады разноцветных домов, но теперь она была легка и больше не возмущалась, а наоборот скрывала довольную улыбку. Он обрадовался, что его трюк с непониманием удался, и она больше не злится на него. Но еще больше ему захотелось разгадать ее секрет, почему она вызывает в нем такое сильное впечатление, в чем была ее магия, почему она одна из миллиона может управлять его дыханием. Он не мог поверить что кто-то ещё кроме него может управлять его телом, и почему каждое ее короткое движение в нем отражалось как брызги огромных освежающих волн бьющихся о скалы. Как ей все-таки удается это делать? Он первый раз примерил на себя это чувство, которое все вокруг называют любовью, но он этого еще не знал. Он так же не знал и то, что это чувство к нему вернется еще не раз и не два, но сегодня оно казалось ему последним и неповторимым.

ВТОРАЯ ОРБИТА – НАДЕЖДА

Земля как будто сдулась, как будто сбросила с себя белую шкуру, как ящерица избежавшая опасности. Ей больше ничего не угрожало, холода отступили надолго. Осторожно начинают пробиваться ростки скромной пока еще травы. Совсем скоро мертвая земля застелется зеленым мятым одеялом. Опасность позади – уже кричала выглядывая листва. Вся растительность на больших расстояниях вокруг протягивала друг к другу руки, будто собираясь в хоровод. Люди так соскучились по зелени под ногами, что даже старались обходить и не наступать на первые ее клочки, от которой потом еще будут стараться избавиться. В воздухе запахло весной, легкой пыльцой цветов и деревьев, однако никто не слышит как тихо трещат ветви деревьев распуская свои почки и как пищит еще слепая трава, пробиваясь сквозь суровую землю. Казалось будто бы цветущие вишни и яблони издавали красивые мелодии, наполняя небо вокруг веселым природным пением. Идя по ослепительно солнечной набережной он купался в этих звуках, будто кто-то подсластил воздух повсюду, который попадая в грудь наполнял все тело весенней легкостью. После холодного соленого зимнего воздуха эта сладость в груди кружила ему голову, грудь сама собой делала вдохи, наполняя сахаром легкие все больше и больше, ноги сами подкашивались, прося прилечь на траву. Бархатный запах цветущей яблони кружил голову своей ароматной мелодией. Весна это единственное время, когда так отчетливо слышатся голоса деревьев, звуки цветов, а на губах оседает приторный запах пыльцы. Птицы вторят деревьям и подпевают им в такт, прекрасно чувствуя мелодии которые не слышны нам людям, птицы словно передают нам как могут песни деревьев и цветов. Но люди как всегда по привычке спешат по своим горьким делам, молча выгуливая своих породистых собак. Кое-где в вечной тени домов еще лежат застаревшие снежные сугробы, не успевшие до конца растаять.