Приют

Грей вновь спросил:

— Так пустишь?

— И чем ты предполагаешь, мы займемся?

Грей поднял глаза вверх, упираясь взглядом в потолок:

— Просмотром фильма. Любого. Я сейчас даже новостному каналу буду рад, лишь бы слышать человеческие голоса.

Эйч отошла в сторону, пропуская его к себе:

— Настолько хреново?

— Не то слово… И не бойся, я помню договоренность — я буду самим собой.

Он вошел в комнату, и Эйч подумалось, что это дурная затея — лучше было бы спуститься в холл, все равно там в это время никого нет. Тут же Крис, которого иногда крайне сложно заткнуть. А еще в её небольшой комнате Грея даже устроить с удобством негде было — всего-то кровать, письменный стол, стул и низкая кушетка у изножья кровати. И да, телевизор над камином. И только то.

Впрочем, Крис понятливо отключился, сперва рассыпав по экрану кучу сердечек.

…Но я бы ему не верила!..

Для верности она заклеила камеру стикером.

Грей прищелкнул пальцами, и камин сам разгорелся. Телевизор включился неудачно, на каком-то новостном канале. Диктор с умным видом рассказывала, что на Южном полюсе зарегистрировали новое погодное явление, о сути которого ученые станций “Восток” и “Конкордия” продолжают спорить.

Эйч взяла дистанционный пульт, собираясь выбрать другой канал, но Грей предусмотрительно поднял руку вверх:

— Подожди!

Кадры из студии сменились ярким полярным днем, от блеска снега заболели глаза. Камера скользила по снежному безмолвию, чтобы уткнуться в расплывающееся, еще не до конца сформированное пятно темноты, которой там быть не должно.

— …как вы можете видеть, какое-то атмосферное явление закрывает обзор неба на данный момент. Станция “Амундсен-Скотт”, расположенная на Южном полюсе, не отвечает уже второй день. Спасатели готовятся выехать, все осложнено температурой — сейчас на Южном полюсе минус двадцать пять, и это в разгар летней жары!

С громким хлопком открылась бутылка, и Грей щедро глотнул из горлышка.

— А вот теперь переключай, Эйч…

Она обреченно переключила на другой канал, где влюбленная парочка увлеченно целовалась.

Грей подошел к кровати и принялся ворошить подушки. Прежде, чем Эйч возмутилась, он отправил все подушки на пол перед камином:

— Боюсь, если мы начнем просмотр фильма на кровати, все закончится весьма… Однозначно, — проворчал он себе под нос.

Эйч посмотрела на бутылку вина, на Грея и понятливо пошла к холодильнику — благодаря Мие у неё там всегда хранилась еда. Сейчас это была нарезка из сыра и ветчины.

Грей, откинувшись на подушки, сидел на полу, закрыв глаза. Телевизор его мало волновал. Эйч присела рядом с ним, ставя тарелку с нарезкой перед ним:

— Будешь?

Он отрицательно качнул головой:

— Нет. — взамен протянул ей бутылку. — Будешь?

— Спасибо, но нет. Мне пива в прошлый раз хватило… Грей… — её взгляд уперся в телевизор. — Это то… Уже началось, да?

Грей повернулся к ней:

— Началось. И тут. И уже не остановится.

Он вздохнул, снова сделал большой глоток из бутылки, поставил её на пол и повернулся к Эйч:

— Если бы ты знала, Хелен, как ты мне нужна. Ты мне безумно нужна… Если бы ты знала, как мне отчаянно страшно…

Он вздохнул и опять выдохнул ей прямо в лицо:

— Ты мне нужна…

Эйч закатила глаза вверх — не ожидала, что Грею это будет так трудно сделать и сама подалась к нему, целуя.

…когда-нибудь это же надо сделать…

Она лежала в темноте, уткнувшись носом в грудь Грею, и вспоминала: неужели когда-то она думала, что Дейв — это все, что её ждет в этой жизни?

Грей, конечно, тоже не предел мечтаний, но… Он ей нравился.

Рука Грея скользила по её коже, гладя по спине.

— Хелен… Моя маленькая Хелен, как же я надеялся этого избежать…

— Что? — она чуть приподнялась, упираясь локтями ему в грудь. — Ты о чем?

— Эйч… Мне так жаль… — он даже глаза прикрыл на секунду.

— Что случилось, Кайл?

Он долго смотрел в её глаза прежде, чем ответить.

— Эйч… Ты же понимаешь, что, когда миру конец, не выбирают способы его спасения. Просто делают то, что могут.

Она грустно улыбнулась ему и погладила по щеке:

— Я с тобой, Кайл. Что бы ты ни выбрал — я с тобой.

Он криво улыбнулся:

— Ты же знаешь, что я вампир… Ты же понимаешь, что со мной делает кровь? Ты видела меня тогда… В мире зомби… Я чудовище, которое сходит с ума от крови и мучений.

— Грей, я знаю тебя — у тебя хватит сил спасти этот…

Он погладил её по щеке:

— Мир спасти хватит. Но в процессе я сойду с ума — мне не вынести того количества крови, которое прольется завтра. Хелен… Сегодня последняя ночь… Не отказывай мне…

Она было потянулась за поцелуем, чтобы утешить его, но он пошептал:

— Ты мне нужна. Ты мне очень нужна — ты единственная, кто может меня убить.

Эйч от неожиданности дернулась, а потом резко села:

— Что?! Повтори?

Было слышно, как после её крика включился ноут, но подслушивающий Крис — это была наименьшая из проблем Эйч на данный момент.

Грей тоже сел, одеяло сползло, обнажая его бледное, худое тело.

— Ты мне нужна, Эйч. Именно за этим я и пришел — после ритуала ты должна остановить меня и убить. После той крови, после ритуала мой разум погаснет — я буду опасен для всех, потому что не буду себя контролировать и буду бросаться на всех… Эйч… Мне больше некого просить.

— Ты серьезно?! Я не убийца! И какого черта ты…

— Эйч, последняя ночь — не отказывай мне. Это же просьба умирающего.

Она встала:

— Иди ты, умирающий! И ищи убийцу в другом месте!

Она подняла с пола первую попавшуюся толстовку, как на зло, это оказалась его толстовка. Без сожаления она запустила её в Грея:

— Вон!

Он встал, резко выпрямляясь:

— Мне некого больше просить. Понимаешь? Некого. Ты мне нужна. Именно ты, воспитанная в целесообразности, а не по законам этого мира. Ты же понимаешь — безумный вампир, чей один укус тут же обращает в вампира, это не спасение мира, это продолжение его уничтожения. Хелен, услышь меня! Я спасу мир, и я же его уничтожу в тот же миг… Хелен…

Она натянула на себя свою футболку:

— Иди и проси свою Лию. Думаю, она с радостью приобретет свободу ценой твоей жизни.

— Она не сможет убить меня — она умрет раньше, от моей руки.

— Ооо, мило, Грей. Совсем заврался. “Я не убиваю женщин!” и дикая скорбь в глазах. Я тогда себя сволочью чувствовала, а ты!!!

Грей сделал последнюю попытку достучаться до неё:

— Хелен, последняя ночь, я живу последнюю ночь, не порть её своим отказом, тем более что сама понимаешь мою правоту. Мир надо спасти — и моя жизнь наименьшая цена за все.

Хелен без слов подошла к двери и открыла её настежь, ногой отправляя в коридор джинсы Грея.

— Квиты, придурок чертов! Я тебе последнюю ночь испортила, а ты мне первую! Вон! Не выйдешь — умрешь раньше времени, не успев спасти это гребанный мир.

Грей еле выдавил из себя, покрываясь красными пятнами стыда:

— Что ты сказала…?

— Я сказала — вон! Не заставляй меня жалеть, что когда-то я считала тебя другом.

Он вышел без слов.

Эйч захлопнула дверь и для верности подперла её спиной. Из коридора донесся грохот — Грей что-то пинал там или бил. Эйч решила, что это её не касается. Отныне её ничего не касается.

Крис хмыкнул со стола.

Эйч закрыла глаза — только его ей сейчас не хватало.

— Хелен? — осторожно подал голос он.

— Меня нет. Для тебя тоже!

Он хрипло сказал:

— Эйч, прости.

Она вновь зло повторила, жалея, что откуда-то взялись глупые слезы:

— Я сказала, меня нет!

Как всегда, он не замолчал — Крис, кажется, не умел затыкаться вовремя:

— Прости, что ничем не могу тебе помочь.

Она подошла к кровати и рухнула на неё, зарываясь лицом в подушку.

— Меня нет, что неясно? Крис, не замолчишь сам — выключу принудительно. — пробормотала она и тут же пожалела — ей было плохо, но Крису в разы хуже. Он даже остатками своей жизни не мог управлять, за него все решала Эйч. Она села на кровати. — Прости, я сказала гадость. Не выключу, конечно же.